Книга Тайна одного портрета - Кэтрин Джордж

Адам не только проводил Гэбриэл в подвал, но и помог ей навести порядок, а потом обошел сарай, чтобы проверить, надежно ли все заперто на ночь.

– Не хотите ли чашку чая или чего-нибудь выпить? – испытывая неловкость, спросила Гэбриэл.

Его губы дрогнули.

– Хочу. Но не зайду, потому что боюсь сразу израсходовать тот небольшой запас приветливости, на который могу здесь рассчитывать. Кроме того, я знаю, что вы хотите успеть навестить Гарри.

Гэбриэл вежливо улыбнулась.

– Спасибо за помощь.

– Не стоит благодарности. Завтра я уезжаю в Лондон, а послезавтра опять заеду к вам, если это удобно.

Гэбриэл сказала, что он может смотреть на свою картину, когда захочет. Ей совсем не интересно знать, едет ли он мириться с резвушкой Деллой, подумала она.

Приведя себя в порядок, Гэбриэл пошла навестить отца. Она рассказала ему, как продвигается работа, намеренно углубляясь в детали, чтобы скрыть тревогу. Гарри Бретт выглядел неважно, хотя и пытался уверить дочь, что с ним все в порядке…

– Я поговорила с палатной сестрой, – сказала Гэбриэл матери во время их обычного разговора вечером по телефону. – Очевидно, он сегодня провел много времени на ногах и очень долго сидел в телевизионной комнате. Но она заверила меня, что в остальном у него все хорошо и нет никакой причины не выписать его на следующей неделе. Правда, я понятия не имею, как мне удастся заставить его вести себя благоразумно, когда он будет дома.

– Вообще-то, – как бы мимоходом сказала Лора, – у меня появились кое-какие мысли на этот счет. Летний коттедж Джулии на побережье Гоуэра свободен на пару недель. Я подумала, что могла бы временно сбежать с работы и свозить туда твоего отца на поправку. Если, конечно, ты не думаешь, что сама идея вызовет у него второй сердечный приступ.

Позднее, когда уже ложилась спать, Гэбриэл с удивлением размышляла о новом, странном повороте событий. Джулия Гриффитс стала деловым партнером Лоры Бретт вскоре после развода. В то время души в ней не чаявшие дедушка с бабушкой занимались маленькой Гэбриэл, пока ее мать и Джулия поднимали на ноги свое бюро по трудоустройству. Но Гэбриэл страшно скучала по отцу, а также по своим школьным друзьям в Пеннингтоне и каждые школьные каникулы возвращалась туда, словно птица к родному гнезду.

Потом отец продал их семейный дом в Пеннингтоне, переехал в «Хэйуордз-Фарм» к своей тетке, Шарлотте Хэйуорд, и превратил давно не используемые сараи в большую мастерскую для своего реставрационного бизнеса. После смерти тетки он унаследовал ее собственность. К тому времени он вернул Адаму долг, однако нанять дополнительный персонал в таком бизнесе было делом не легким.

Гарри Бретту было трудно угодить, когда дело касалось мастерства его работников. Элисон Тейлор, самая опытная его помощница, недавно ушла в декретный отпуск, и Гарри остался один на один с неудержимо растущей горой работы, так что последовавший вскоре сердечный приступ не удивил никого, кроме его самого.

И вот теперь Лора Бретт предложила свозить бывшего мужа на отдых, чтобы помочь его выздоровлению. Перспектива заговорить об этом с отцом не радовала Гэбриэл.

Сердце ее подпрыгнуло, когда поздним вечером раздался телефонный звонок. Подумав с ужасом, что это плохие новости из больницы, она трясущейся рукой схватила трубку.

– Мисс Бретт, это Адам Дайзарт. Извините, что звоню так поздно. Как сегодня самочувствие Гарри?

– Не очень хорошо, – сказала Гэбриэл, едва переводя дыхание и без сил наваливаясь на стол; сердце постепенно успокаивалось. – Если верить палатной сестре, у него получилась передозировка крикета по телевидению.

– Гэбриэл, не сочтите это за бесцеремонность с моей стороны, но я не могу не беспокоиться за вас.

Ее брови изумленно поднялись.

– Помилуйте, да с какой это стати?

– Потому что ночью вы здесь одна, а в подвале порядочно ценных вещей. Может, вы позволите мне помочь вам в этом отношении?

– И как же? – безучастно спросила она.

– У «Дайзартс» есть в Пеннингтоне стальная камера для ценностей. Если хотите, я мог бы каждый вечер перевозить туда ваши вещи. Безопасность гарантирую.

– Это очень любезно с вашей стороны, но я не беспокоюсь за картины. – Ей не давали спать потрескивания и стоны, словно сошедшие со звуковой дорожки фильма ужасов, а не бремя ответственности за произведения искусства.

– А нельзя ли, чтобы Уэйн или Эдди ночевали в доме, пока Гарри отсутствует?

– В этом нет нужды, – твердо сказала Гэбриэл.

– Ну, раз вы так считаете… Но все же звоните, если понадоблюсь. В любое время дня и ночи.

– Вы очень добры, – сказала она, застигнутая врасплох его словами. – Большое спасибо.

– Не стоит благодарности. Я сказал то, что думал. Спокойной ночи, Гэбриэл. Приятных снов.

Гэбриэл на этот раз спокойно проспала всю ночь и проснулась только тогда, когда зазвенел будильник. Поэтому чувствовала себя отдохнувшей и полной желания действовать, так что ко времени появления Уэйна и Эдди она была уже вся в работе, делая пробы на разных мелких участках у краев картины, чтобы определить, каким типом растворителя пользоваться для удаления поверхностного слоя краски. В конце концов она остановилась на своем любимом ацетоне, разбавленном уайт-спиритом, и смоченной им же подушечке, которая хорошо останавливает растворитель, если он подействует слишком быстро.

После нескольких часов труда был очищен лишь маленький кусочек полотна, но этого оказалось достаточно, чтобы вызвать волнение у помощников Гэбриэл.

– Там точно кто-то есть! – торжествующе воскликнул Эдди. – Вон тот розовый кусочек – это кожа?

Гэбриэл, с благодарностью приняв кружку с кофе, покачала головой.

– Нет, это часть платья – похоже, атласного. – Она вздохнула. – Жаль, что папа этого не видит. Он бы обрадовался.

Теперь, когда она удаляла саму темную, коричневатую краску, которой была замазана картина, Гэбриэл настолько увлеклась, что Уэйну пришлось напомнить ей о необходимости поесть. Она нехотя согласилась на сэндвич, а потом снова с головой ушла в работу, прерываясь только время от времени, когда то один, то другой из ее помощников приносил ей чего-нибудь попить. В половине шестого они сказали, что если она хочет успеть в больницу, то пора закругляться.

В больнице, ободренная благополучным видом отца, Гэбриэл с таким подъемом рассказывала ему о проделанной за день работе, что заставила его лукаво улыбнуться.

– Выходит, ты больше не против того, чтобы трудиться для Адама!

– Я это делаю ради тебя, папа, а не ради Дайзарта.

– Если не считать того, какое удовольствие приносит тебе самой процесс разгадывания тайн, скрывающихся под верхним слоем краски. – Он похлопал ее по руке. – Какие растворители ты применяешь?