Книга Жюстина, или Несчастья добродетели - Маркиз Де Сад

— Ласкай, ласкай меня, Дерош! — закричалаона. — Я заметила, что хотя развращение невинности льстит самолюбию, еенеопытность ничего не дает для физического наслаждения, тем более такойлибертины, как я, которая может довести до изнеможения десять рук, не менееловких, чем у Сафо, и десять членов, не менее стойких, чем у Геркулеса.

Второй сеанс, как и первый, завершился бурнымижертвоприношениями Венере, после чего Дельмонс несколько успокоилась, ярость еестихла; Дерош поспешно взяла свою накидку и, извинившись перед подругой,сказала, что назначенная с Дюбуром встреча не позволяет ей остаться дольше.

— Знаешь, Дерош, — заметила Дельмонс посленедолгого размышления, — чем больше я совокупляюсь, тем сильнее менязатягивает распутство; каждый праздник плоти порождает в моей голове новуюидею, а эта идея влечет за собой желание испытать новый, еще более оригинальныйакт. Возьми меня с собой к Дюбуру, мне очень хочется увидеть, что придумаетэтот старый лис, чтобы получить удовольствие от твоей девчонки; если емупонадобятся мои услуги, я всегда готова, ты же меня знаешь и не первый разпомогаешь мне в таких делах; не хочу хвастать, но уверяю тебя, что я доставлюему радость с не меньшей ловкостью, чем это делала Агнесса[10].Очень часто эти дряхлые негодяи предпочитают меня любой юной девице, и это тебехорошо известно, так как мое искусство с успехом заменяет молодость, и с моейпомощью они извергаются скорее, чем если бы их ублажала сама ветреная Геба.

— Вообще-то это можно устроить, — сказалаДерош. — Я достаточно хорошо знаю Дюбура, поэтому уверена, что он нерассердится, если я приведу к нему еще одну очаровательную женщину. Так чтоедем все вместе.

Подали фиакр, первой втолкнули в него дрожащую от страхаЖюстину и отправились в путь.

Дюбур был один; он встретил дам в еще более возбужденномсостоянии, чем накануне: его мрачные взгляды свидетельствовали о жестокости ипохоти, в его глазах читались все признаки самого необузданного сластолюбия.

— Вы рассчитывали сегодня только на одну женщину,сударь, — сказала ему Дерош, входя в комнату, — а я подумала, что выне будете в обиде, если я привезу вам двоих; впрочем, одна из них вряд лидоставит вам большое удовольствие, поэтому вторая вам не помешает: она будетподбадривать первую.

— Что это за девица? — спросил Дюбур, даже неподнимаясь, бросив на Дельмонс взгляд, в котором сквозили цинизм и безразличие.

— Очень красивая дама, моя подруга, — отвечалаДерош. — Ее исключительная любезность не уступает ее очарованию, ивозможно, она окажется полезной не только в ваших забавах, к которым вы ужеготовы, но и в последующих, когда вы захотите развлечься с прелестной юнойЖюстиной.

— Как, — удивился Дюбур, — ты считаешь, чтомы не ограничимся одним сеансом?

— Все может быть, сударь, — сказала Дерош, —и именно поэтому я решила, что поддержка моей подруги в любом случае будетнеобходима.

— Ну ладно, посмотрим, — проговорил Дюбур. —А теперь уходите, Дерош, уходите и запишите мой долг в тетрадь. Сколько всего язадолжал вам?

— Вот уже три месяца, как вы мне не платите, поэтомунакопилось около ста тысяч франков.

— Сто тысяч франков! О, святое небо!

— Пусть господин вспомнит, что за это время я приводилаему более восьмисот девушек, они все у меня записаны… Надеюсь, вы знаете, что яникогда вас не обманывала ни на су.

— Ладно, ладно, поглядим потом. Уходи, Дерош, ячувствую, что природа торопит меня, и я должен остаться наедине с этими дамами.А вы, Жюстина, пока ваша благодетельница не ушла, поблагодарите ее за моиблагодеяния, которые я вам окажу благодаря ее хлопотам. Хотя, милая девочка, выдолжны понимать, что недостойны этого из-за вашего вчерашнего поведения, и еслисегодня вы хотя бы чуть-чуть воспротивитесь моим желаниям, я передам вас людям,которые препроводят вас туда, откуда вы не выйдете до конца своих дней.

Дерош вышла, а Жюстина, в слезах, бросилась в ноги этомуварвару.

— О сударь! Сжальтесь, умоляю вас, будьте столь щедры иблагородны и помогите мне, не требуя взамен невозможного, уж лучше я заплачусвоей жизнью, чем бесчестьем. Да, — заговорила она со всей пылкостью своейюной чувствительной души, — да, я скорее тысячу раз умру, чем нарушупринципы морали и добродетели, которые впитала в себя с самого детства. Ахсударь, сударь, заклинаю вас не принуждать меня! Разве можно быть счастливымпосреди грязи и слез? Неужели вы способны получить удовольствие там, где вывстречаете неприкрытое отвращение? Не успеете вы насладиться своим злодейством,как зрелище моего отчаяния наполнит вас угрызениями.

Но то, что произошло дальше, помешало несчастной девочкепродолжать свои заклинания. Дельмонс, как многоопытная женщина, заметив на лицеДюбура движение его твердокаменной души, опустилась на колени возле его креслаи принялась одной рукой возбуждать ему член, а другой, сложив два пальцавместе, сократировать[11] распутника; чтобы сделать егонечувствительным к горьким сетованиям Жюстины .

— Черт меня побери, — заговорил Дюбур, распаленныйдействиями опытной Дельмонс и уже начиная тискать ее. — Ох черт возьми моюгрешную душу! Чтобы я тебя пожалел! Да я лучше задушу тебя, шлюха!

С этими словами он поднялся как безумный, и, обнаживмаленький ссохшийся и почерневший орган, грубо схватил свою добычу ибесцеремонно приподнял покровы, скрывавшие от его похотливых глаз то, что онжаждал увидеть. Он начал поочередно рычать, бормотать ласковые слова, терзать инежно гладить девичье тело. Какое это было зрелище, великий Боже! Казалось,природа захотела в самом начале жизненного пути Жюстины навсегда запечатлеть вее душе этим спектаклем весь ужас, который она должна испытывать перед пороком,и этому пороку предстояло породить бесчисленные несчастья, которые будутгрозить ей всю жизнь. Обнаженную Жюстину швырнули на кровать, и пока Дельмонсдержала ее, злодей Дюбур придирчиво рассматривал прелести той, которая в этоткритический момент готова была послужить ему наперсницей.

— Погодите, — сказала блудница, — я чувствую,что вам мешают мои юбки, я сейчас сниму их и покажу вам во всей красе предмет,который, по-моему, интересует вас больше всего: вы хотите увидеть мой зад, язнаю это и уважаю этот вкус в людях вашего возраста[12]. Вотон, друг мой, любуйтесь, он несколько крупнее, чем попка этого ребенка, нотакой контраст вас позабавит. Хотите посмотреть на них вместе, рядом друг сдругом?