Книга Виртуальные связи - Татьяна Веденская

– Не думаю, – кашлянула я. На мне все еще были надеты те же джинсы, голубые, потертые, – оторвала на распродаже в Levis. Отдала сорок баксов. Теперь они казались мятыми и грязными.

…прыгай ко мне на колени, детка. Не бойся, я знаю, что делать с такими ножками…

– Ты работаешь в приличном месте! – укоризненно помахала длинным пальчиком высокоморальная Карина.

Моя белая блузка была еще хуже штанов. Она вся измялась, на рукав этот М@стер опрокинул бокал, и теперь на нем имелось большое розовое пятно чуть ли не до локтя.

…вот за что я не люблю красное вино. И чего вы, женщины, в нем находите? А ты любишь текилу?..

– У меня… у меня в семье проблемы. Сложности, – пробормотала я, пытаясь сбросить, с глаз долой и желательно из сердца вон, все эти тонны фраз и ухмылок и особенно красивое молодое лицо искателя экстрима. Как бы я много дала, чтобы стереть его из памяти. Чтобы мы никогда не встречались.

– У всех, Машечка, сложности. Думаешь, у меня сложностей нет? – хмыкнула Карина. Она обожала сплетни, обожала быть ближе к народу. Народом, соответственно, была я. Но именно сейчас я очень хорошо понимала, насколько, насколько далека Карина Эдуардовна от народа. Она стояла – подтянутая, в красивом дорогом платье, в туфлях на десятисантиметровых шпильках. У меня были не чищены зубы. Я думала об этом постоянно. Моя кожа пахла М@стером_добрых_дел. Я была неприятна самой себе.

– Такой уж у нас дресс-код, – продолжала она. – Можешь хоть сто раз не ночевать дома, но блузку поменять обязана. Неужели ты не могла хоть на пять минут пораньше выйти и купить кофту? Кажется, мы платим тебе достаточно? Наверное, зря, – фыркнула Карина и внимательно посмотрела на свои длинные ногти. Она постоянно на них смотрела, будто у нее там на них была шпаргалка. И время от времени, раз в пять-десять минут, ей было нужно подсмотреть, что говорить дальше.

– Я… больше не повторится, – вяло бормотала я, понимая, как все это выглядит жалко и смешно. И зачем-то прибавила патетично: – Клянусь.

– Клянешься? – хмыкнула она.

Я пожалела, что не заехала домой переодеться. Тем более нельзя сказать, что у меня на это не было времени. Времени было – вагон с телегой. Я уехала от М@стера еще до того, как на улице начало светлеть. Сейчас вообще не светлело, мы жили, как жертвы ядерной войны, в вечной темноте, в таком холодном подземелье. Было, кажется, около шести утра, а я уже сидела за рулем своей тачки и кусала губы. Я не поехала домой, я отъехала на пару кварталов от М@стера и сидела в машине в тупом оцепенении, глядя на людей, пробегающих мимо. Я не думала ни о чем. Я не смогла поехать домой. Там был Алексей.

…зачем тебе уходить? Разве тебе не понравилось? Встретимся еще? Я напишу тебе в личку…

– Мне… мне нужно вводить кейсы, – аккуратно бросила я, но, конечно, я не надеялась всерьез отделаться так легко.

Карина оторвала взгляд от ногтей и нахмурилась.

– Я что, задерживаю тебя? Ты это хочешь сказать?

– Нет. Не хочу. Не это, – забормотала я, изворачиваясь, как уж на сковородке. Я бы хотела сказать ей, что она сука, что ей надо бы вылить на лицо кислоту или взорвать ее. Сегодня я была что-то кровожадна.

– Ты выглядишь, как жеваная бумага, – с убийственной точностью сказала она, внимательно разглядывая меня, будто я была шимпанзе в клетке ее личного зверинца.

Я же и чувствовала себя именно так. На моей коже еще оставался запах моего любовника. Я все еще чувствовала его руки на своем теле, я уже жалела о том, что сделала. Жалела обо всем. И главное, о чем я жалела, – что ничего не изменилось. Должно было измениться, но осталось прежним. Только вот эта легкая брезгливость, как будто ты подняла с земли кем-то выброшенный персик, откусила его и поняла, что он гнилой. Вот это – привкус гнили. Я что, не знала, что нельзя есть всякую дрянь? Спать с кем попало? Нет, не права Янка, совсем не права. Нет никакого чувства равновесия, только тупая пустота, усталость и желание увидеть Олеську. Сколько можно таскаться с писателями? Кто их сейчас читает? На земле остался только Livejournal! Весь мир – один сплошной ЖЖ.

…у меня презервативы кончились. Может, так?..

– Можешь не имитировать рабочий оргазм. Не поможет. Ну скажи, что случилось? – ободряюще кивнула мне Карина.

Она, бедная, надеялась, что я ей расскажу, что со мной происходит. В деталях, с подробностями. О том, как я слаба и несчастна, как меня больше не любит муж. Сейчас я была ей мила, глядя на меня, Карина доподлинно убеждалась, насколько успешна ее жизнь. Что бы ни происходило, Карину интересовало только одно: она ль на свете всех милее, всех умнее и хитрее. А сейчас даже невооруженным глазом было видно, насколько удачна ее жизнь в сравнении с моей и всех остальных таракашек нашего офиса. Сияющая бизнес-леди и ее ручные серые мышки.

Я поморщилась.

Я не люблю Карину, но я завидую ей. Она настолько полна собой, погружена в свой маленький жалкий мир, что даже не осознает, насколько бессмысленна и пуста. И вся ее жизнь, все ее так называемые интересы – пустота в квадрате. Но ей – ничего. У нее есть МВА. Она умеет говорить так, чтоб было видно, насколько она умна. Она хочет карьерного роста. Мне бы так. Легко и без угрызений совести переносить полнейшую бессмысленность собственного бытия.

– Со мной все в порядке, Карина Эдуардовна, – сказала я, и она погрустнела.

Что поделать. Откровенничать с ней опасно – она как американская система правосудия. Все, что ей сказано, может быть использовано против вас.

– В любом случае я сделаю пометку в твоем деле. И еще. Останешься после работы на час завтра, а еще раз придешь в таком виде – уволю. Сейчас, Машечка, кризис. Люди за такое место, как твое, биться будут и в ногах валяться.

– Да я готова, – ляпнула я, с трудом сдерживая желание плюнуть в Каринино лицо. Прямо поверх ее MaxFactor.

– Чего ты готова? – опешила она и снова пристально посмотрела на ногти.

– Валяться.

– Что? – нахмурилась она.

– В ногах валяться ради этой работы. И все отработаю. И спасибо большое, Карина Эдуардовна. За все! – Я юродствовала, хоть и понимала, что это – уже чересчур. Это уже лишнее. Если я сегодня еще и работу потеряю, это будет достойное завершение идиотического дня (и ночи) и вообще – полный кошмар. Но мне почему-то ужасно захотелось, чтобы все это случилось. Чтобы меня уволили, чтобы муж меня выгнал из дома, чтобы я пришла вечером в дом к М@стеру:

…Я решила остаться с тобой навсегда…

Хотелось потерь и увольнений, хотелось бурь и торнадо.

Я злобно улыбалась. Но, конечно, это только похмелье.

– Поговори у меня, – хмыкнула начальница и ушла наконец к себе. Ее невиданная щедрость. Не орала, не возила меня прилюдно об стол мордой. Даже разрешила ехать домой. Но домой я не хотела. Как я сказала, дома Алексей.