Книга Обещание - Даниэла Стил

В библиотеке Марион уселась в свое любимое кресло эпохиЛюдовика XV, обитое затканным золотыми розами светло-бежевым плюшем и стоящееперед самым камином. Ее платье было почти такого же песочно-желтого оттенка, и,когда на него упал оранжевый отсвет пламени, Майкл невольно подумал, что онапрекрасна. Вернее, почти…

Когда-то Марион действительно была очень хороша собой, носейчас ей уже исполнилось пятьдесят семь, и время не пощадило ее. Светлые,цвета спелого меда, волосы начали седеть, вокруг глаз залегли глубокие морщины,а в лице, где некогда буйствовали яркие краски лета и ранней осени, теперьцарило холодное предзимье. Живость и непосредственность, когда-то сквозившие вкаждой ее черточке, были вытеснены теперь другими заботами — главным образомзаботами делового свойства, — и васильковые глаза Марион все чаще и чащеказались серо-стальными.

— Мне почему-то кажется, ты приехал, чтобы сказать мненечто важное, Майкл. Что-нибудь случилось?

Ее голос казался спокойным, но в уме Марион лихорадочноперебирала все возможные неприятности. Майкл разбил чужую машину. Сделалребенка понравившейся девчонке. Подрался в баре. Все это, разумеется, ничего нестоило уладить, лишь бы только Майкл ничего не скрывал. «Хорошо, что онприехал…» — подумалось ей.

— Да нет, ничего не случилось, просто мне хотелоськое-что обсудить с тобой…

«Обсудить…» — Майкл поморщился. Похоже, он выбрал не самоеудачное слово, но поправить было уже ничего нельзя. Ему следовало сказатьматери, что он приехал сюда, чтобы сообщить ей нечто, поставить ее визвестность о своих намерениях, ибо обсуждать здесь было нечего.

— Мне кажется, нам пора поговорить откровенно, —добавил он решительно.

— Можно подумать, что обычно мы с тобой неоткровенны, — парировала Марион.

— Не во всем. — Теперь во всей его позе читалосьнапряжение. Чтобы избавиться от него, Майкл даже наклонился вперед в своемкресле, однако это не помогло. Спиной он чувствовал устремленный на него взглядотца, и это заставляло Майкла нервничать еще больше.

— Мы никогда не говорили с тобой откровенно о Нэнси,мама.

— О ком? — Голос и взгляд Марион выражали такоеравнодушие, словно она впервые слышала это имя, и в какое-то мгновение Майклудаже захотелось ударить мать по щеке, чтобы с нее слетела эта маскапритворства.

— О Нэнси Макаллистер. О моей девушке.

— Ах да… — Последовала непродолжительная пауза. Марионрассеянно тронула кончиком пальца лежащую на блюдце серебряную эмалевуюложечку, и та негромко звякнула. — И в каком смысле мы не говорим о нейоткровенно?

Глаза Марион словно бы подернулись тонкой ледяной коркой, ноМайкл не собирался отступать.

— Ты делаешь вид, будто ее не существует. И я, в своюочередь, старался не напоминать тебе о ней, чтобы не расстраивать лишний раз,но… Видишь ли, я собираюсь на ней жениться. — Он перевел дух и откинулсяна спинку кресла. — Через две недели, мама.

— Понятно. — На лице Марион Хиллард не дрогнул ниодин мускул. — Могу я узнать, к чему такая спешка? Она что, беременна?

— Разумеется, нет.

— Тогда зачем, позволь спросить, тебе понадобилось на нейжениться? — Марион в недоумении вскинула брови. — И почему именночерез две недели?

— Потому что через две недели я заканчиваю учебу,потому что через две недели я переезжаю в Нью-Йорк; потому что через две неделия начинаю работать у тебя. В конце концов, просто потому, что это имеет смысл.

— Для кого?

Лед в глазах Марион сделался толще, и Майклу стало очень непо себе под этим пристальным взглядом. Ни на мгновение она не отвела глаз отего лица, и он невольно вздрогнул, когда его слуха достиг негромкий шелестшелка — это Марион положила одну ногу на другую. В бизнесе она была безжалостна— порой одного ее взгляда хватало, чтобы заставить человека сдаться и пойти налюбые уступки. И в своих отношениях с сыном Марион хоть и редко, но прибегала кподобному приему.

— Это имеет смысл для нас, мама.

— Для вас — может быть, но не для меня. Наша компаниятолько что получила крупный заказ. Мы должны построить в Сан-Франциско новыймедицинский центр. У тебя не будет ни одной свободной минутки ни для жены и нидля кого. Я… я очень рассчитывала на тебя, Майкл. В ближайшие два-три года тебепридется очень много работать, чтобы с тобой начали считаться в деловом мире. Ипотом… Откровенно говоря, дорогой, мне очень не хотелось бы, чтобы ты спешил сженитьбой.

Последняя ее фраза прозвучала намного мягче, чем всепредыдущие, и в душе Майкла проснулась надежда.

— Нэнси — настоящее сокровище, мама. Она не будетотвлекать меня от работы и не станет помехой тебе. Она просто чудо, и…

— Может быть, и так, но я не думаю, что Нэнсиподходящая жена для тебя. Ты подумал о неминуемом скандале?..

Теперь в глазах Марион сверкало нескрываемое торжество. Онаготовилась нанести последний, убийственный удар, и Майкл, не знавший, что закозыри могут быть у матери в рукаве, невольно задержал дыхание и едва незажмурил глаза. Он чувствовал себя беспомощной жертвой — полевой мышью, накоторую в ночной темноте бесшумно несется что-то крылатое, хищное, огромное.

— О каком скандале?

— Разве твоя девушка не рассказывала тебе, кто онатакая?

О боже!.. Что значит — «кто она такая»?

— Что ты имеешь в виду? — внезапно пересохшие губыедва повиновались ему.

— Только то, что ты совсем ее не знаешь. Вот,взгляни-ка на это…

Марион грациозно наклонилась и, поставив на ковер чашку сблюдцем, тут же выпрямилась. Встав с кресла, она подошла к стоявшему в углустолу и достала из нижнего ящика пухлую картонную папку. Вернувшись к камину,она молча протянула ее сыну.

— Что это?

— Это отчет частного сыскного бюро. Я просила ихвыяснить, что собой представляет твоя маленькая художница, и, говоряоткровенно, то, что я узнала, мне очень не понравилось.

Эти последние слова были преуменьшением. Получив отчетсыскного бюро, Марион пришла в ярость.

— Пожалуйста, не спеши и внимательно прочти этидокументы.

Не спешить и не волноваться было выше его сил, и — действуяпочти против своей воли — Майкл открыл папку и начал читать. Из первых жестраниц досье он узнал, что отец Нэнси погиб в тюрьме, когда она была ещемладенцем, а мать умерла от алкоголизма два года спустя. В короткой справкеуказывалось также, что отец Нэнси отбывал семилетний срок за вооруженноеограбление.

— Очаровательная семейка, не правда ли, дорогой? —В голосе Марион сквозило презрение, и Майкл, не сдержавшись, с такой силойшвырнул папку на пол, что листы из нее разлетелись по всей библиотеке.