Книга Смерть на холме Монте-Марио - Чингиз Абдуллаев

— Лучше французское.

Лабунский поднял трубку и попросил прислать официанта, чтобыоткрыть бутылку французского вина. Сам он предпочитал неразбавленный виски. Онуспел плеснуть себе виски, когда в дверь постучали. Официант ловко открылбутылку дорогого «Бордо» девяносто третьего года и, налив его в бокал дляДронго, сразу исчез. Обозов сам сделал себе коктейль, смешав маленькуюбутылочку томатного сока с огромной порцией водки, которую посолил и поперчил.

— Наш Станислав пьет не «кровавую Мэри», а скорее «Мэрис каплями крови», — пошутил Лабунский, — он наливает такое количествоводки, что томатный сок лишь немного разбавляет эту огненную жидкость.

— Мне так нравится больше, — пробормотал Обозов.

Достав из кармана обе карточки: от кабины лифта и от дверей,он протянул их Лабунскому.

— Это ваши, — угрюмо сказал он.

Лабунский положил обе карточки в карман и, обращаясь кДронго, с улыбкой сказал:

— Говорят, вы помогли нашим дамам осмотреть музейСальвадора Дали. Это очень любезно с вашей стороны.

— Я случайно столкнулся с ними, — пробормоталДронго, — и предложил посетить этот музей.

— Катя любит подобные места, — сказалЛабунский, — а вот Клавдии, боюсь, не очень понравилось в вашем музее.

Обозов громко хмыкнул. Лабунский поднялся и прошел в кабинетк столику, на котором лежала коробка дорогих гаванских сигар. Лабунский взялодну, поднял со столика специальной прибор для обрезания сигар, щелкнул им,отсекая кончик, затем достал роскошную золотую зажигалку. Дронго видел сосвоего места, как блеснула зажигалка и Лабунский зажег сигару. Сладковатыйароматный дым пополз по номеру. Лабунский вернулся к дивану и положил сигару впепельницу на столике.

— Вы не возражаете? — спросил Лабунский уже послетого, как появился с сигарой в гостиной.

— Нет, — улыбнулся Дронго, — тем более, чтоэто, кажется, настоящие кубинские сигары. Вы получаете сигары с Кубы?

— Откуда вы знаете? — улыбнулся Лабунский.

— Они сейчас большая редкость, и их не продают вобычных магазинах.

— Это мои любимые сигары. Я вожу их с собойповсюду, — сказал Лабунский, — у меня осталось только несколько штук.Хорошо, что через два дня мы возвращаемся в Москву. На таможне в Лондоне их уменя даже отобрали, но потом вернули. Хорошо, что это не Америка. Туда запрещенввоз кубинских сигар. Но в Москве все еще можно найти хорошие кубинские сигары.

— У вас превосходный вкус, — кивнул Дронго, —кстати, спасибо за вино. Оно просто великолепное.

— Только не говорите этого при итальянцах, —усмехнулся Лабунский, — сеньор Лицци считает, что самые лучшие сортакрасных вин — итальянские.

— Не стану его разубеждать, — сказал Дронго, и вэтот момент кто-то позвонил.

Лабунский кивнул Обозову, разрешая открыть дверь. Тотподнялся и пошел к двери. Затем, посмотрев в глазок, открыл дверь. На порогестоял подтянутый мужчина среднего роста в смокинге. У него были красивые пышныеволосы, правильные черты лица, светлые глаза. Это был знаменитый тенор ОлегТорчинский. Он вошел в комнату с огромным букетом цветов в руках.

— Добрый вечер. — сказал своим хорошо поставленнымголосом Торчинский.

— Здравствуй, Олег, — поднялся со своего местаЛабунский и, небрежно затушив сигару, поспешил к гостю.

Торчинский передал букет Обозову и обнялся с хозяином дома.Дронго поднялся с дивана и пожал руку прибывшему.

— Дронго, — представился он.

— Олег Торчинский, — гордо назвался певец.

— Когда ты приехал? — спросил радостно Лабунский.

— Два часа назад. Прилетел из Вены, чтобы васпоздравить. А где Катя?

— Она сейчас выйдет. Как всегда долго одевается, —улыбнулся Марк. — Садись с нами. Что ты будешь пить?

— Ничего. Только теплую минеральную воду. Я прилетел наодин день. Завтра вечером у меня концерт в Вене, и я возвращаюсь домой.

— Сегодня мы еще погуляем, — засмеялсяЛабунский. — Обозов, дай нам минеральную воду. Я специально оставил настолике минеральную воду, знал, что ты приедешь, Олег.

— Спасибо, — кивнул певец.

Он был несколько смущен таким вниманием, но, с другойстороны, очевидно, привык к подобному отношению.

Обозов принес бутылку минеральной воды, налил в высокийстакан, протянул его гостю. Лабунский пригубил свой стакан с виски. Торчинскийнедовольно посмотрел на сигару, все еще продолжавшую дымить.

— Нельзя ее потушить? — спросил он.

— Конечно, — сразу ответил Лабунский, придавивсигару сильнее. Он не стал ее беречь, заметил Дронго, он ее раздавил.

С другого конца гостиной, где находились две спальныекомнаты, послышались приглушенные шаги. Мужчины повернулись в ту сторону,откуда должна была появиться женщина. Двери раскрылись. Очевидно, она умелапросчитывать эффекты от подобных театральных представлений. Створки дверираспахнулись одновременно. Она появилась на пороге. Высокая, эффектная, втемном открытом платье, с дорогим колье на шее. У нее были красивые руки,волнующая линия плеч. Она понимала, что производит впечатление, и была гордапроизведенным эффектом. Кажется, единственный человек, на которого онаподействовала не столь ошеломляюще, был Станислав Обозов.

Он вздохнул, поднялся, взял со стола огромный букет цветов,принесенный Торчинским, и протянул его женщине со словами:

— Это вам.

— Спасибо, — она поняла, что он испортил весьэффект, и обожгла его уничтожающим взглядом. Подошел Торчинский и поцеловал ейруку.

— Мы уже спускаемся вниз, — сообщил ее муж, —кажется, сейчас половина восьмого. Сеньор Лицци обещал появиться к восьми. Уевропейцев не принято опаздывать, даже у итальянцев.

— Это нужно сказать гиду, которая задержалась на целыйчас, — зло пробормотала Лабунская, входя в гостиную.

— Вы выглядите потрясающе, — восхищенно заметилпевец.

— Надеюсь, — улыбнулась она ему и посмотрела наДронго. — Я хотела поблагодарить вас за экскурсию. Вы были хорошим гидом.

— А вы оказались хорошей слушательницей, — ответилДронго.

— Пойдемте вниз, — предложил МаркЛабунский. — Катя, ты взяла карточки от лифта и отеля?

— Да, они у меня в сумке, — ответила Екатерина,открывая свою сумочку от Гуччи. На этот раз она была эллипсоидной формы сметаллической ручкой. Лабунская достала обе карточки и показала ихприсутствующим.

— А где наш контракт? — спросил Лабунский.

— У вас в сейфе, — напомнил Обозов. — Выдумаете, нам нужно взять его с собой?