Книга Русская Атлантида. Невымышленная история Руси - Андрей Буровский

Другое дело, что в XV, тем более в XVI веке система вассалитета становится, мягко говоря, несколько архаичной… Как видно, Литва не прошла ни того же пути, что и страны Западной Европы (но этого пути не прошли и Польша, и Германия), ни пути, аналогичного пути «собирания русских земель» Московией. Так что главный вопрос следует задавать все же иначе, в иной редакции: не «почему Литва недостаточно централизована?». А скорее так: «что помешало Литве в XV–XVI веках стать более централизованным государством?»

Во всяком случае, «неравномерность развития» тут решительно ни при чем. В Московию вошли цивилизованные земли русского Запада и Северо-Запада, а вместе с ними — и первобытные племена «самояди», для которых не только строительство каменных городов, но и самое примитивное земледелие — далекое будущее. И ничего, «неравномерность развития» нимало не мешала Москве усесться чугунной задницей что на Новгород, что на самоядь.

Иногда упоминается и «национальный гнет в белорусских и украинских землях»: особенно настаивают на этой версии на Украине и в Белоруссии. Причем если при советской власти они говорили о национальном гнете Польши, то теперь речь последовательно ведется о «национальном гнете» и поляков, и русских.

Ну допустим, ни украинцев, ни белорусов не было еще в XVI веке. Но ведь и действительно именно русские составляют большинство населения Великого княжества Литовского, но не они создают эту империю. Не они — имперский народ, совершивший завоевания. Они — потомки тех, чьи земли завоевал аукшайт Гедиминас и его полурусские потомки. То есть русские — на положении завоеванного большинства. Как китайцы под маньчжурами или как славяне в империи немцев Габсбургов. Восстание Свидригайло как раз и показывает, что противоречия между русскими землями и аукшайтскими — были.

Ни в Польше, ни в Литве русские не составляют правящего слоя, а вот в Московии — составляют, и в этом — ужасный соблазн! Великому княжеству Литовскому приходится совершать специальные усилия, чтобы оставаться «королевством литовцев, русских и жемайтов». В этом они очень проигрывают Московии, нет слов.

Но есть много причин сомневаться, что «национальный гнет» так уж помешал бы единению жителей Великого княжества Литовского. Дело в том, что — ну хоть вы меня убейте — не было никакого такого национального гнета ни в Литве, ни даже в Польше!

Могло быть неравноправие земель, но никак не народов. 90 % всей знати Литвы — русского происхождения, включая и саму династию потомков Гедиминаса. Литература, официальное делопроизводство, богослужение, обучение в учебных заведениях — все это в принципе осуществляется строго на русском языке. И если русский человек поднимается в верхи общества, получает образование, он «выходит» исключительно из своей локальной этнокультурной группки, из своей местности; но получение образования, карьера, проникновение в придворные круги даже вовсе не требовали отказа от своего языка или национальной принадлежности.

Скорее надо уж тогда говорить о национальной дискриминации литовцев — им-то приходилось учить неродной язык для поступления на государственную службу, для занятия науками и искусствами.

И в Польше, как хотите, не вижу я никаких «антирусских» или там «антиукраинских» настроений. Для них, собственно говоря, не было и никаких оснований до того, как Юго-Западная Русь, будущая Украина, не оказалась в составе коронных земель. Пока совместное бытие под польской короной не оказалось чревато сплошными гражданскими войнами, да еще и прямым приглашением Московии поучаствовать в них (во внутренних, казалось бы, делах Речи Посполитой).

Естественно, антирусские настроения в Польше очень укрепились после разделов Польши и особенно после всего, что наворотили в Польше русские каратели, действовавшие от лица и Российской империи, и Советского Союза. В 1795, 1831, 1863, 1920, 1945 годах. Но это все — дела только грядущих дней; то, что сбудется очень не скоро, после XVI века.

А вот в XV, XVI, даже в начале XVII века определенно не было в Польше никаких дурных чувств в отношении русских. Более того — «русская шляхта» составила очень заметный процент шляхты Речи Посполитой. Самые знатные, самые богатые магнаты всей конфедерации Республика — это русские по происхождению: Чарторыйские, Сапеги, Вишневецкие, Радзивиллы, Огинские, Острожские, Лисовские, Потоцкие. Некоторые из моих читателей наверняка встречали эти фамилии в числе «польских панов» и очень может быть — в числе злейших врагов Руси. Хотя бы в тексте озорной песенки времен Гражданской войны:

Сахар Бродского,

Шинель Потоцкого,

Красна армия жида Троцкого.

В этой песенке потомок «русской шляхты» князь Потоцкий выступает в роли то ли поляка, то ли еврея, но уж никак не русского человека.

Помнят псы-атаманы,

Помнят польские паны.

Песенка, в которой за одни скобки выносятся «псы-атаманы и польские паны», анекдотична до предела. Ни один уважающий себя «пес-атаман», что называется, не сел бы какать на одном гектаре с «польским паном», и это отношение вполне взаимное. А кроме того, «польские паны», если вдуматься, — в лучшем случае наполовину русские.

Эти же фамилии «поляков» мелькают в тексте Алексея Константиновича Толстого, в его «Ночи перед приступом»:

Валя толпою пегою,

Пришла за ратью рать,

С Лисовским и Сапегою

Престол наш воевать.

Лисовский и Сапега — в качестве врагов Русского престола, в качестве завоевателей… До чего грустно!

В исторической перспективе «русская шляхта» переходила в католицизм — при том, что для каждого семейства сроки были, разумеется, свои. «Русская шляхта» верно служила польским королям; так получилось, что служила даже вернее этнических, природных поляков — она меньше была развращена неимоверными привилегиями. В отношении русской шляхты польское государство проявило исключительную терпимость, и именно эта терпимость, полное равноправие православного шляхтича и шляхтича-католика приводили к такой легкой, естественной полонизации.

Разумеется, «русская шляхта» постепенно смешалась с поляками, перешла в католицизм и постепенно перестала вообще от поляков отличаться.

Но, во-первых, процесс этот очень постепенный, занимающий буквально века. В XVI веке мы имеем дело с русскими православными магнатами. В XVII — начале XVIII века — с уже, как правило, окатоличенными, но все еще осознающими себя «русской шляхтой». И только к середине XVIII века, к эпохе разделов Польши, понятие «русской шляхты» полностью утрачивает всякий смысл.

Как прикажете приписывать «антирусские» настроения, какую-то специфическую «русофобию» потомкам русских православных людей?! Даже Потоцким и Чарторыжским XX века, отстреливавшимся от банды Тухачевского и подумывавших о судьбе предков, отбивавших казачий «потоп» в XVII столетии, русофобия вряд ли так уж свойственна. А еще в начале XVII века, как мы увидим, «русская шляхта» вполне могла мечтать о воссоединении всей Руси в едином униатском государстве…