Книга Летун - Елена Первушина

Оставайся Уинифред на Земле, она, наверное, впала бы в депрессию и позволила бы себе умереть, а может, и покончила жизнь самоубийством – происшедшее с ней было слишком нелепо и несправедливо, и она не желала больше иметь дела с миром, выкидывающим такие штуки. Но она не хотела стать обузой для коллег, по крайней мере до тех времен, пока симптоматические препараты поддерживали ее в рабочем состоянии. И чтобы сохранить разум, она начала конструировать себе религию.

Первым догматом стало то, что ее убивал космос. Это предположение было весьма правдоподобным. С космонавтами дела обстояли примерно так же, как с рентгенологами в ХХ веке: онкология была их профессиональным заболеванием. Хотя солнечные вспышки легко было предсказать и укрыться от них, колебания галактического излучения были менее изучены. С годами почти все космонавты набирали избыточную дозу радиации, что и приводило к печальным последствиям. Разумеется, достоверно доказать происхождение своего заболевания Уинифред не могла – оставалось вполне вероятным, что ее подвели, к примеру, собственные гены, но точность и доказуемость в деле изобретения веры никогда не требовалась. Потому что второй догмат религии Уинифред был совершенно невероятным и недоказуемым, но она положила себе верить в него беззаветно и некритично. Он гласил: космос может ее спасти. Точнее: Глизе 581d может ее спасти.

Уинифред специализировалась на молекулярной биологии. Перед ней была совершенно неисследованная биосфера планеты. Поэтому она положила себе верить, что сможет найти вещество, которое чудесным образом полностью исцелит ее. Уинифред было нетрудно его себе представить – с точностью до атома и до химической связи. Это должен был быть белок-катализатор, способный активировать участки ДНК, отвечающие за выработку естественных анти-онкогенов. Именно мутация этих участков и приводила к бесконтрольному размножению раковых клеток в организме. Уинифред вообразила себе белок, способный проникать в ядра, осуществлять обратную транскрипцию и восстанавливать мутировавшие цепочки ДНК, вновь запуская противоопухолевый иммунитет. Это был весьма правдоподобный сценарий, и если бы такого белка не существовало, Уинифред, несомненно, посоветовала бы Вселенной его придумать. Но ей удалось поверить, что он существует и просто играет с ней в прятки. Она попросила врача экспедиции провести биопсию, выделила клеточную культуру и начала поиск. И когда три месяца спустя, изучая местный аналог кольчатых червей, обнаружила вещество, о котором грезила ночами, накачанная обезболивающими препаратами, даже не слишком удивилась.

Снова никому ничего не рассказывая, она выделила препарат и начала вводить его себе. (То, что она смогла его очистить и стабилизировать в полевых условиях, Уинифред тоже не удивило – у нее уже просто не было сил на эмоции.) И лишь после того, как ее самочувствие улучшилось, а анализы показали стремительное уменьшение опухоли, она впервые спросила себя: «А что, собственно, произошло? И что из этого следует?».

* * *

Сначала, Уинифред, разумеется, казалось, что она на пороге открытия универсального лекарства против рака. Но Вселенная приготовила для нее еще один сюрприз: препарат оказался «Уинифред-специфичным», он действовал только на ее опухоль и только в ее организме, что поздоровевшую Котовски не просто удивило, а ошарашило. Какое-то время она была готова уверовать в чудо и в то, что у Вселенной она на особом счету. Однако скромность и здравый смысл, внушенные ей с детства, не подвели – Уинифред задала себе ключевой вопрос: «Если это чудо, то в чем его смысл?»

Ответ, который тут же пришел ей в голову, был невероятным, беспрецедентным и одновременно единственно возможным: на Глизе 581d исполнялись желания. С тех пор Уинифред назвала планету Неверленд, что впоследствии стало официальным названием, так как в своем завещании миссис Котовски строго запретила давать ей и каким-либо географическим объектам на ее поверхности свое имя.

* * *

Уинифред Котовски вернулась на Землю, ушла из Звездного флота, купила яхту и следующие несколько лет провела с семьей на Великих американских озерах, кочуя от острова к острову и всячески уклоняясь от встреч с журналистами, коллегами и правительственными чиновниками. Позже, когда шум вокруг открытия новой планеты утих и началось формирование корабля колонии, она незаметно, с черного хода вернулась в науку и занималась до самой старости исследованием противораковых белков, не сделав, к сожалению, сколь-нибудь значимых открытий. Уинифред умерла в возрасте ста семи лет – на своей яхте, под толстым желто-оранжевым одеялом, которое сама связала, в окружении детей и внуков.

Историю ее чудесного исцеления колонисты узнали из письма, которое она оставила на планете в герметичном контейнере. Для того чтобы ее не признали тут же сумасшедшей, она приложила к письму результаты своих обследований до и после лечения, а также образцы полученного вещества и клеточную культуру опухолевой ткани.

«Я не представляю себе принципов работы механизма, который случайно запустила, – писала Уинифред. Полагаю, значение имеет сила желания, и то, что я ясно представляла себе желаемый объект. Несомненно, вы рано или поздно столкнетесь с действием этого механизма. Я думаю, что широкое распространение информации сейчас преждевременно, но и ее депонирование в архивах ведомств госбезопасности неразумно. В данном случае решение должны принимать те, кого она непосредственно коснется – то есть вы. Вы достаточно компетентны и малочисленны, чтобы выработать стратегию поведения, основанную на здравом смысле. Надеюсь, что вы воспользуетесь этим преимуществом».

Надо думать, колонисты не сильно обрадовались, прочитав это послание. Вряд ли им хотелось разбираться с таинственной «волшебной палочкой», которую любезно подсовывала им планета. У них были совсем другие планы. Открытие Уинифред сулило больше проблем, чем возможностей. И первой и главной проблемой было то, что если информация дойдет хотя бы до командования Звездного флота, колонию немедленно свернут, а планету закроют. Такого варианта развития событий колонисты не хотели допустить ни в коем случае – они уже много лет жили с мыслью, что им предстоит осваивать новую планету, и не были готовы поступиться своим будущим.

К счастью, большое расстояние и нерегулярная связь с Землей давали колонистам необходимую свободу маневра.

* * *

Очень быстро выяснилось, что экспериментально данные Уинифред не подтверждаются. Нет, касательно ее личного случая все было в порядке. Белок исправно уничтожал клетки опухоли Уинифред и игнорировал остальные клеточные культуры. Но больше исполнить свое желание не удалось никому. Экспериментаторы до потемнения в глазах думали о белых шариках и черных кубиках, о молекулах и атомах, морили себя голодом и жаждой до потери сознания, мечтая о растворе глюкозы, – все было тщетно, ни одному из них не удалось материализовать даже самый простой объект.

Напрашивалось два объяснения. Первое – Уинифред действительно была сумасшедшей, либо что-то перепутала, либо обладала уникальными способностями, не зависящими от планеты. Второе – экспериментаторам просто не удалось достичь нужного уровня концентрации, ведь ими двигало только научное любопытство, и они знали, что в любой момент могут прервать опыт; а для Уинифред поиск протеина был буквально делом жизни и смерти.