Книга Контрзащита - Александр Курзанцев

При этих словах Жолондзевский кивнул, а полковник продолжил:

– Так что это не малый срок. Вот это время и поработаешь у нас, я тебя устрою на кафедру тактики, будешь проводить практические занятия у курсантов, заодно, для себя, полигон, полосу препятствий помучаешь, чтобы навыки не растерять, а через годик снова поговорим. Решишь пойти в спецназ, удерживать не будем, захочешь остаться – переведём в постоянный состав кафедры. Как тебе такое предложение?

Предложение было интересным, да и обижать полковника категоричным отказом не хотелось, поэтому Генрих утвердительно кивнул:

– Да, пожалуй, согласен.

– Вот и славно, – чуть сощурился Мезенцев, улыбаясь. – Тогда мы сегодня начнём готовить документы на тебя, а завтра, как подойдёшь, сведу на кафедру, представлю коллегам.

– Товарищ полковник, извините… – замялся Жолондзевский. – Скажите, а почему именно я?

– Переживаешь, что молодой, лейтенант, ни звания, ни опыта и уже на преподавательскую работу? – чуть иронично спросил полковник и по глазам парня понял, что угадал. Серьёзно и с какой-то грустью взглянув на чудом выжившего, еще не отошедшего от тяжелых ран парня, сказал негромко, но веско: – А вот тут, Генрих, ты не прав. Один разведрейд «Стойкого», непосредственным участником которого ты был, – это новая глава в тактическом искусстве. А необроны? Ты думаешь, хоть у одного из преподавателей здесь был опыт боевого соприкосновения с синтетиками? Думаю, ты и сам прекрасно понимаешь, что нет. Знаешь, я крайне внимательно прочёл отчёт о твоей практике, составленный майором Комаровым, а он очень высоко оценивал рост твоих профессиональных навыков и способности к работе в группе. Причём именно рост, – заострил на этом внимание Мезенцев. – По уровню твоей первичной готовности майор в отчёте прошёлся крайне критически, впрочем, – полковник кашлянул, отведя глаза, – правда, в основном ставя это в вину нам же, указывая на слабую психоэмоциональную готовность курсантов к боевым действиям. Да… – Мезенцев сделал небольшую паузу, а Жолондзевский почувствовал некоторое смущение и досаду на себя, словно своим поведением, перед Новой Землёй, бросил тень на все ВВУЗы. Заметив состояние лейтенанта, полковник поспешил его разуверить: – Нет, тут майор кругом прав, этот аспект подготовки у нас проводится несколько… формально, что ли. И этого, – Мезенцев был как никогда серьёзен, – никто лучше такого же молодого офицера, прошедшего огонь, воду и медные трубы, курсантам не сможет объяснить.

Жолондзевский всерьёз задумался над последними словами полковника. Действительно, вспоминая себя в самом начале практического похода, свои мысли, поступки, эмоции… Если бы не Комаров, рванул бы вперёд, без оглядки, словно молодой любопытный щенок, и… нарвался бы на шальную пулю, скорее всего. А сколько таких было у него на курсе, Генрих даже покраснел, вспоминая их разговоры в шапкозакидательской манере. Да, это было ново, вот так оценивать самого себя, каким был всего несколько месяцев назад, и искренне благодарил судьбу за командира, за жёсткую учёбу и за бесценный опыт.

– А за звания ты не переживай, – развеял последние сомнения Мезенцев, – через год станешь старшим, ещё через два – капитаном, махом, сам не заметишь.

Жолондзевский со стыдом подумал, что переживал он не поэтому, но промолчал. Поднявшись, попрощался с довольным полковником, не торопясь пошёл к выходу. Стоило всё тщательно переосмыслить, чтобы действительно попытаться донести до парней то, что в своё время ему вдалбливал майор, чтобы как можно больше хороших парней выжило в грядущей войне, а что она будет, Генрих не сомневался. Он чувствовал, что всё, что сейчас происходит, лишь прелюдия, основное же действие ещё только разворачивается.

Глава 11

Руины, руины, руины, руины…

Я провожал взглядом уходящие вдаль, до горизонта, остовы километровых небоскрёбов, так и окончательно не разрушившихся за неизвестное количество тысячелетий. Вся планета была покрыта ими. Всё, всё искусственное, состав атмосферы поддерживается неизменными за тысячи лет аппаратами, чьё энергопитание завязано на процессы, происходящие в ядре планеты. Почти бесконечный источник энергии шёл на поддержание зданий и сооружений, пронизывая конструкции полем непонятной природы, укрепляющим саму структуру материала, делая его чрезвычайно устойчивым к любому воздействию. На том же Севе-не башня предтеч оказалась в толще камня в своём первозданном виде, хотя по всем канонам физики сдвижение тектонических плит, плавное и неумолимое, должно было стереть её в пыль. Лифты, силовые поля, освещение – всё это работало, словно не были они осколками цивилизации, ушедшей в глубину веков так давно, что ни один из существующих в Галактике видов их не помнил.

А их агрокомплексы: огромные крытые поля на многие сотни километров, обеспечивающие продовольствием всю планету. Даже сейчас там что-то росло, абсолютно выродившееся и давно непригодное в пищу… Но сам факт!

Я разглядывал этот памятник славы и упадка цивилизации предтеч из снижающегося «Утюга», который, по плавной глиссаде, шёл к новой точке, где разворачивали временный исследовательский лагерь.

Пять дней мы сидим на планете, и все пять дней глухо.

После первого дня бесцельного брожения по местным памятникам архитектуры мы с Мэйв наконец пришли к мнению, что надо искать управляющий бункер. Вся логика нам говорит, что бункер должен быть. А как без бункера-то? Ну не может единый центр управления располагаться вне хорошо защищённого места!

Сканировали поверхность на пустоты, нашли уйму всего, и что из них наше – опять же непонятно. Ладно, худо-бедно процентов восемьдесят отсеяли, как сооружения хозяйственного назначения. Оставшиеся двадцать – это больше трёхсот закрытых объектов, в которые ещё надо попасть.

А в Галактике все пять дней тишина. Нездоровая такая тишина, точь-в-точь как перед бурей. Ощетинившись пушками, все ждут необронов. У меня были опасения, что Фрайс со товарищи заявится сюда прямиком следом за нами. Однако никого… И не поймёшь, что этот гадский бывший наблюдатель там придумал такого, что готовит втихую ото всех…

Под такие невесёлые мысли транспорт нырнул в лабиринт зданий. Здесь они были пониже, всего этажей тридцать или сорок. По всему выходило, что это нежилой район, в отличие от километровых башен, где были найдены признаки личного жилья. И ещё одно меня смущало. По самым скромным прикидкам, здесь должно было жить несколько, если не десятки, миллиардов существ. И где они все? Следов глобальной катастрофы не замечено, может, конечно, вирус какой, но странно как-то всё это.

Выбравшись из «Утюга» под хруст вдавленных тяжёлыми ботинками расползшихся во все стороны лиан, я огляделся. Как и везде, всё покрывал ковёр ползучей дряни. Ярко-зелёные лианы в основании достигали почти полуметровой толщины, разбегаясь миллионами отростков. Всё было покрыто ими, особенно стены зданий. Кто-то высказал здравую мысль, что, возможно, это растение каким-то образом паразитирует на стазисном излучении, которое поддерживает прочность всех конструкций предтеч…

Мимо пронеслась майларская БМД с десятком солдат, а на ближайших перекрёстках я углядел мобильные зенитные платформы. Обеспечение безопасности, ага, а заодно и контроль со стороны наших заклятых друзей.