Книга Дунай. Река империй - Андрей Шарый

Храбрость Россов почитая,

Тавр под нами и Кавказ.

Гавриил Державин. Гром победы, раздавайся! 1791 год

Для простоты давайте будем считать, что Киевская Русь – средневековое государство, возникшее в результате объединения восточнославянских и финно-угорских племен под властью княжеской династии Рюриковичей, – основана в 862 году. Именно тогда, если верить “Повести временных лет” летописца Нестора, послы уставших от междоусобиц чуди, ильменских славян, кривичей и племени весь призвали из-за моря в Ладогу и Новгород варяжского конунга Рюрика (от древнескандинав. Hrorekr – “славой могучий”). Или же варяги попросту завоевали славянские земли. “Славой могучий” явился в районы будущего княжения не один, но вместе с братьями Синеусом и Трувором, а также со всем своим родом, названным в летописях русь. Самое известное (выдуманное художником и скульптором академиком Михайловым) изображение Рюрика – трехметровая бронзовая скульптура на среднем ярусе памятника “Тысячелетие России” в Новгороде: суровый дядька в остроконечном шлеме, запаянный в кольчугу, поверх которой накинута звериная шкура, опирается на щит с надписью “Лета 6370”. Эта дата в переводе с византийского счисления как раз и обозначает “начало земли русской”. Смотрит новорусский князь на юг, как следует из символики монумента, в сторону Киева. И в сторону Дуная.

Сведения о раннем детстве нашего Отечества основаны на мифических и полумифических сказаниях. Быть может, “начало русской истории” стоит сдвинуть на десятилетие вперед или назад (как это сделал автор 29-томной “Истории России с древнейших времен” Сергей Соловьев). За два года до официальной даты “полюбовной сделки” варягов и славян итальянские и византийские хронисты зафиксировали, возможно, первый набег руси на окрестности Царьграда. Известно даже число – 18 июня: “Пришли росы на двухстах кораблях, которые представительством Всеславнейшей Богородицы были повержены христианами, полностью побеждены и уничтожены”. “Представительство Всеславнейшей” – это божественная риза Девы Марии, которую окунули в море напуганные варварами византийцы, после чего Босфор разбушевался и разметал русские корабли. Варвары убрались на север без решительной победы, хотя и с богатой добычей. Ушли тем же путем, которым пришли: не по суше через Балканы, а на ладьях-дубасах по Черному морю и Днепру.

Дунай представлял собой рубеж по дороге на Константинополь, который русь и русские намеревались покорить, да так и не покорили. В 943 году князь Игорь (Ingvarr – “охраняющий имя Бога”), в очередной раз отправившийся вместе с союзниками-половцами воевать Царьград, встретился с византийскими послами “где-то на Дунае” и достиг с ними договора, согласившись за отказ от похода взять “злато и паволоки”. В 957 году вдова Игоря княгиня Ольга (Helga), впоследствии русская святая, совершила благочестивое путешествие в Константинополь, где, по-видимому, и была крещена.

Киевская Русь тянулась к югу. Князь Олег (Нelgi – “святой”), тот самый, чей “щит на вратах Цареграда” [76], покинув после смерти Рюрика Новгород, утвердился в Киеве; внук Рюрика Святослав покинул и Киев, отправившись еще дальше покрай моря. Дневнерусский порыв не ослабевал десятилетиями, поскольку в основе его лежало стремление взять под надежный контроль водный торговый маршрут от Балтики до Проливов. Этот процесс военного, торгового, духовного тяготения примитивных северных соседей к блестящей Византийской империи французский историк поэтически назвал “медленным скольжением к солнцу”. Солнце, как известно, манит, но обжигает. Морская часть путешествия “из варяг в греки”, по которому ежегодно отправлялись славянско-варяжские караваны, проходила вдоль румелийского берега. Для выхода из устья Днепра в Черное море долбленым судам требовалась дополнительная оснастка; одним из пунктов, приспособленных для установки новых парусов, был остров Фидониси (теперь Змеиный) в 35 километрах от дельты Дуная. Путь “из варяг в греки”, оформившийся в середине IX века и утративший значение после разграбления в 1204 году Константинополя крестоносцами и монголо-татарского нашествия, имел многочисленные ответвления, в том числе западное: по Дунаю в глубь Европы.

Первые значительные русские боевые кампании на берегах Дуная провел князь Святослав. В 968 году византийский император Никифор Фока за пятнадцать кентинариев (450 килограммов) золота купил древнерусское союзничество в борьбе с Болгарским царством. 26-летний Святослав тут же вторгся в Болгарию “и взял их городов 80 по Дунаю, и сел княжить в Переяславце, беря дань с греков”. Местонахождение Переяславца (Малого Преслава) науке неизвестно, новая столица Святослава так и осталась мифическим городом. Одни историки отождествляют Переяславец с дунайской крепостью Доростол (теперь Силистра), другие – с тогдашним центром Первого Болгарского царства Велики-Преславом, иные указывают, что город располагался в дельте Дуная. В любом случае в своей задунайской резиденции князь пробыл недолго: получив тревожное известие об осаде Киева печенегами, русская дружина поспешила к Днепру.

Печенеги ушли от Святослава в степь. Для верности князь совершил быстрый поход на хазаров, чтобы, справив тризну по скончавшейся летом 969 года матери, Ольге, вернуться на Дунай. “Не любо мне сидеть в Киеве, хочу жить в Переяславце Дунайском. Там – середина моей земли, там собираются всякие блага: от греков – золото, ткани, вина и плоды, от чехов и угров – серебро и кони, из Руси – меха, воск, и мед, и рабы”, – цитирует князя летописец. Русское войско в тридцать или шестьдесят тысяч ратников, сопровождаемое конницей венгров и печенегов, снова явилось на челнах к Доростолу, но в крепости не задержалось. Киевский князь не согласился с новым византийским императором, армянином Иоанном I Цимисхием, в вопросах выплаты дани, и русская армия опять двинулась на юг. Византийцы пытались убедить Святослава покинуть Болгарию, но князь вознамерился прочно обосноваться на Дунае. Тогда в апреле 971 года флот ромеев блокировал устье реки; гоплиты и катафрактарии пленили в Преславе болгарского царя Бориса II, перебив русский гарнизон крепости. Святослав неважно подготовил и оборону Доростола, однако все-таки смог продержаться в осажденной с воды и суши цитадели больше трех месяцев. Наконец князь смирил гордыню и предложил переговоры. Состоялось свидание с Цимисхием: Святослав обязался не воевать с Византией и уйти с придунайских земель, а император отпускал противников восвояси.

Варварская рать оставила Доростол. Для Святослава дунайская экспедиция оказалась роковой, в Киев он не вернулся: у днепровских порогов русское войско угодило в устроенную печенегами засаду. Из черепа убиенного князя хан Куря повелел изготовить оправленный в золото кубок. Обидчик Святослава Цимисхий просидел на троне еще четыре года, пока его не отравили придворные. Николай Карамзин называл Святослава “Александром Македонским нашей древней истории”, но походы этого храброго и кровожадного князя не превратили Нижний Дунай в реку, разрезавшую русские земли пополам. С той поры и до сегодняшнего дня на протяжении тысячи лет истории Дунай оставался для Руси-России локтем, который не укусишь, как ни старайся.