Книга Допетровская Русь. Исторические портреты - Ольга Федорова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Только тогда она будет похожа на первое поле, но требует новых костоломных работ...
Впрочем, на готовые земли, на черноземные залежи попадали только счастливые. Для земледельцев в лесах иные труды и работы — отбить от леса землю под посевы... С лесом мог сражаться и его побеждать только один огонь, силе которого может завидовать только сила ветра в поле. С древнейших времён наши предки славяне умели этим способом прочищать леса и отвоёвывать в них под посевы пашни...
***
Люди, сидевшие на земле и кормившиеся от земли, стали называться землянами, земскими людьми и черносошными, людьми от сохи — любимого орудия земледельцев. Впоследствии, когда эти люди приняли от греков Христову веру и надели на шею крест, в отличие от язычников, с той поры они стали прозываться крестьянами, то есть христианами, крещёными.
Сделавшись раз земледельцами, русские крестьяне остались таковыми до сих пор. Вся история русского народа — история аарода земледельческого, воспитанного в мирных занятиях, в кротких нравах и в борьбе с суровой и дикой природой. С тех пор как помнит себя русский народ под настоящим своим именем, он был хлебопашцем.
Вся Русская земля была им открыта, всякий мог ходить по ней и занимать любое место как захочет: или в одиночку, или несколькими семьями вместе, то есть целым обществом. Таким образом, ставились или одинокие дворы... и посёлки, или деревни н сёла. Из последних, по мере увеличения народа и оскудения средств жизни, выходили на собственные земли новые выходцы для новых одиноких посёлков, которым удавалось потом разрастаться в деревни. Выходил, конечно, тот, у кого были силы, то есть лошадь для пахоты, семена для посева, земледельческие орудия для обработки- Он как был, так и оставался свободным человеком, на своей земле гражданином, землянином, земским человеком. Выходили, однако, и круглые бедняки, желавшие трудиться и способные возделывать землю. Своих семян и орудий нет, надо занимать у других. Находились и такие, которые готовы были этим поделиться: либо какой-нибудь богатый человек, либо целые общины. К ним поступали бедняки и получали земли... или работали по найму, то есть делались менее свободными людьми... Наделённые землёю обязывались отдавать владельцу с неё часть сбора, нередко половину, всего чаще третью часть. Если же при земле получены от владельца и скот и орудия, следовало возвратить всё, взятое в ссуду. Тогда можно было стать опять свободным и снова уходить на такие земли, какие казались надёжнее, и к таким владельцам, которые были милостивее и уступчивее. Для таких переходов определён был ежегодный срок в Рождественском посту, осенью, когда кончалась уборка хлебов... неделя прежде и неделя после «Юрьева дня осеннего»...
Сидели русские крестьяне у богатых людей, сидели и на общинных землях подле сёл и деревень, сидели и на монастырских землях, под обителями, когда они сделались богатыми владельцами, получая земли в подарок на помин души поземельных собственников.
***
...Хлебные растения вместе с огородными овощами имеют родину в Азии, откуда перенесены, у нас переродились, обжились — и так как перенесение их было очень давно, то и сделались домашними, как бы у нас и уродил их Бог... Так, греча привезена из Туркестана, горох из Китая. Через Кавказ из Индии привезли на Дунай просо, ячмень, овёс, пшеницу, полбу и рожь. Сперва предки наши славяне вынесли на Днепр, Днестр и Волхов, а русские потомки их затащили уже и на Печору, и на Лену, и на Амур... Здесь его совсем не знали и познакомились с ним, когда русские начали так садиться на пашни добровольными переселенцами сначала, ссыльными наказанными поселенцами потом, и начали возделывать землю и сеять хлеб.
В страшные голодные годы (1602, 1603 и 1604) народ разбежался в разные стороны, целые области опустели; народ продавался в кабалу на прокорм и увеличил массу рабов. Колокольню Ивана Великого сложили в Москве в 1600 г. голодные люди при Борисе Годунове в виде заработка для утоления страданий...
Вековой опыт и примеры предков, выстрадавших великие беды голодовок, выучили народ малохлебных стран придумать подспорье на случаи полного бесхлебья и голода.
Всего чаще идет в подмесь к хлебу и сменяет его Древесная кора...
Мясо у крестьян — большая редкость: корова дорога для хлебных полей наземом (навозом — Прим.ред.) и для домашнего стола молоком. Курица выгоднее не на столе, а на насесте: в урочное время, с приближением тепла и во все тёплое время она неустанно и бесплатно несёт яйца, которые и съесть приятно, и продать можно за деньги. Кое-когда, по самым великим праздникам, баранина да свинина услаждают вкус и подкрашивают бедную деревенскую трапезу, но всего охотнее и чаще приходит на выручку овощ, а затем рыба в разных своих видах и породах.
Природа посылает помощь, снабдив наше отечество множеством рек и озёр. Реки — первые пути сообщения народов- Самые простые двигатели мельниц, естественные средства орошения почвы полей и лугов, они же первые и самые значительные поставщики животной пищи — рыбы.
За то, что у нас течёт много рек и все они богаты рыбой и за то, что по этим причинам продукт дёшев, а постов установила церковь почти на целую треть года, благословив есть в это время рыбное, рыбе на крестьянском столе принадлежит почётное место. Она... во многих местах совершенно заменяет хлеб. Самая крайняя бедность находит в ней защиту.
Мои старшие сестры, статные девушки, работа их за целый день не берёт.
Они весело подтрунивают друг над другом.
Настенька говорит, что Дуня не поспевает вязать снопы за отцом, а Дуня в ответ, что хотя и медленно вязала она, зато снопы крепче Настенькиных.
- Твои как в руки возьмёшь, так и рассыпятся...
Любят крестьянские девушки жатву.
В такое время всё село на поле: есть где показаться ра-ботушкой друг перед другом.
И как не показаться, когда рядом, на загоне, работают женихи да будущие свекрови...
Работящая девка — сокровище в доме.
Всегда я завидовала старшим сестрам — они большие — и чтобы показать, что и я не маленькая, старалась...
Семеро было нас: отец, мать, брат да четыре сестры.
Всех детей у родителей было двенадцать, я родилась двенадцатой и последней, а осталось нас пятеро, прочие волею Божьею померли.
Жили мы дружно, и слово родителей для нас было закон. Если же, не дай Бог, кто «закон» осмелится обойти, то было и наказание...
