Книга Железная принцесса - Джули Кагава

— Да, — шепотом подтвердила Маб.

У меня сердце разрывалось. Если он это сделает, все кончено.Фейри не может нарушить обещание.

— Так поклянись! — продолжила Маб, — Тогда я все прощу. Тывернешься в Тир-на-Ног. Будешь жить во дворце и станешь наследником тронаБереста больше нет, а Явор для меня все равно что умер. — Королева поцеловалаЯсеня в щеку и отступила, — Ты последний принц Зимы. Время вернуться домой.

— Я...

Принц впервые заколебался. Он посмотрел на меня с тоской,взглядом умоляя простить. К горлу подкатил ком, и я отвернулась, чуть не плача.Не хотела слышать слова, которые навсегда отнимут его у меня.

— Я не могу.

Над полем воцарилась тишина. Робин потрясенно замер. Язакусила губу и обернулась, не веря своим ушам. Принц смотрел на королевуспокойно, а ее лицо застыло жуткой бесстрастной маской.

— Простите, ваше величество. — Его голос едва заметно дрогнул.— Я не могу... не брошу ее. Ведь я только что ее нашел.

Я не выдержала, вырвалась из рук Плута и побежала к Ясеню.Нельзя же, чтобы он так и защищал нашу любовь один. Путь мне преградил Оберон.Король поднял руку и встал неподвижный, точно гора.

— Не вмешивайся, дочь, — сказал он тихо. — Это касаетсятолько их. Пусть решают сами.

Я растерянно поглядела на принца и королеву. Вокруг нееземлю сковало льдом. Маб застыла, как прекрасная статуя, двигались только губы.Она пристально смотрела на сына.

— Ты знаешь, что тебя ждет, если ты откажешься?

Если принц и боялся, то ничем этого не выдал.

— Знаю, — ответил он устало.

— Их мир тебя поглотит. Ты постепенно в нем растворишься.Вдали от Небывалого тебе не выжить. Не важно, сколько пройдет: год или тысячалет, но ты медленно исчезнешь.

Королева подошла ближе и указала на меня скипетром.

— Девчонка не вечна, Ясень. Она всего лишь человек. Онапостареет, увянет, умрет, а ее душа сбежит туда, куда тебе дороги нет. Тыостанешься один, будешь скитаться по миру смертных, пока сам не превратишься ввоспоминание. А дальше, — Маб разжала пустой кулак, — ничто! Навеки.

Ясень ничего не ответил, а у меня будто пелена упала с глаз.Стало горько и стыдно. Как я могла об этом не подумать? Ведь Грималкинрассказывал, что вдали от Небывалого фейри обречены. Они мало-помалу тают, покане исчезнут без следа. И Тайсин говорила об этом во дворце, но я ее не слушала.Я все время об этом знала и отказывалась верить. А может, просто не хотелавспоминать.

— Даю тебе последний шанс, — отступая, сказала Маб ледянымголосом, будто обращалась к незнакомцу. — Дай мне торжественную клятву илиотправляйся в мир смертных, на верную гибель. Выбирай.

Ясень посмотрел на меня с болью и сожалением, но в егоглазах светилась такая страсть, что у меня захватило дух.

— Я уже выбрал.

— Так тому и быть, — Если голос Маб до этого был холодным,то сейчас дошел до минусовых температур.

Королева махнула скипетром, и в воздухе с громом разверзласьтрещина. Она поползла, как чернила по бумаге, и превратилась в кривоватую арку.В проеме светили уличные фонари, шумел дождь, заливая дорогу. До нас долетелзапах гудрона и мокрого асфальта.

— Отныне, — прогремела Маб, и ее голос разнесся над полем, —принц Ясень становится предателем и изгнанником! Для него закрыты все тропы иубежища под страхом смерти он не смеет переступить границы Небывалого.

Она с презрением и яростью поглядела на принца.

— Больше ты мне не сын! Убирайся!

Ясень отступил, не говоря ни слова, развернулся и пошел кпорталу, гордо подняв голову. На краю тропы он помедлил, по лицу теньюскользнул страх, но принц сжал губы и шагнул под арку, даже не обернувшись.

— Ясень!

Я стрелой пролетела мимо Оберона и побежала к порталу. Фейризашипели и зарычали, Робин окликнул меня, пытаясь остановить, но я никого неслушала. Маб скривила губы в жестокой улыбке и отошла, освободив мне путь.

— Меган Чейз!

Голос Лесного владыки прозвенел, как удар хлыста, и землюсотряс гром. Я застыла как вкопанная в шаге от арки, так близко, что было виднотемную улицу и размытые очертания домов за пеленой дождя.

Король заговорил тихо, но грозно. Сквозь снежную дымку егоглаза светились, точно янтарь.

— Законы нашего мира непреложны, — предупредил Оберон, — УЗимы и Лета много общего, но любви между ними быть не может. Если ты уйдешь, дочь,тропы для тебя больше не откроются.

Сердце замерло. Вот и Оберон меня выгоняет. Захотелосьрассмеяться ему в лицо. Мой дом не здесь. Я не просила такой судьбы. Никогда несобиралась вмешиваться в их жизнь, стать частью их мира. Пусть выгоняют. Что мнес того?

Не обманывай себя, подумала я, чувствуя, как засосало подложечкой. Ты же любишь этот мир! Ты всем рисковала, чтобы его спасти. Неужелиты хочешь уйти и все забыть?

— Меган! — Пак шагнул вперед, умоляя, — Не делай этого,останься. На этот раз прийти к тебе я не смогу. Останься тут. Со мной.

— Нет, — прошептала я, — Прости. Я люблю тебя, но я должнаэто сделать.

Лицо Пака исказила боль, и он отвернулся. Меня кольнулочувство вины. Правда, выбор был очевиден с самого начала.

— Простите, — прошептала я снова, обращаясь к ним всем, иповернулась к порталу.

Я тут чужая. Сон кончился, и мне пора вернуться домой.

— Ты уверена, Меган Чейз? — Оберон говорил равнодушно, безсожаления, — Если покинешь Волшебную страну, то никогда больше не вернешься.

Почему-то ультиматум только облегчил мне расставание.

— Значит, я никогда не вернусь, — тихо ответила я и вошла впортал, навсегда оставив позади Небывалое.

ЭПИЛОГ

СНОВА ДОМА

Едва я ступила на тротуар, на меня обрушился ливень,холодный, мокрый, противный и такой родной. Обычный дождь. Над головой сверкаламолния: нормальная, белая, а не вызванная плохим настроением волшебногомонарха. Платье липло к телу. Чтобы окончательно его уничтожить, тольковымокнуть и не хватало, но мне было все равно. Путешествия по Небываломукончились. Никаких больше чар, чудесной еды и всяких колдовских штучек. Надоелоэто все.

Кроме одного исключения, конечно.

— Ясень! — позвала я, вглядываясь в темноту и дождь.

Из-за света фонарей в нескольких шагах было уже ничего неразглядеть.

— Ясень, я здесь! Где ты?

Пустая улица будто насмехалась надо мной. Разве он недогадался, что я пойду за ним? Неужели ушел в ночь? Подумал, что я его брошу?