Книга Ржев — Сталинград. Скрытый гамбит маршала Сталина - Вячеслав Меньшиков

Жуков высказал предположение, что ему это будет сделать удобнее и нужнее под Ржевом, а Василевский пусть руководит под Сталинградом. На что и получил согласие Главковерха. Это было очень кстати. Руководитель Западного направления двух советских фронтов, поняв, что нужно от него Иосифу Виссарионовичу, полетел под Ржев, хотя очень хотел остаться воевать под Сталинградом. (См.: Жуков Г. К. Воспоминания и размышления: В 2 т. Гл. 16. М.: Олма-Пресс, 2002 http://militera.lib.ru/memo/russian/zhukov1/index.html.)

9 ноября 1942 года от того же источника, «Доры», поступило еще одно срочное донесение:

«Молния. ОКБ считает, что советские армии в центральном секторе фронта будут намного лучше оснащены и подготовлены, чем зимой прошлого года, и что минимум половина армий будет находиться под руководством тех генералов, которые отличились зимой прошлого года, в частности Говорова, Белова, Рокоссовского, Лелюшенко. ОКБ считает, что сильно оснащенная боевой техникой советская армия сконцентрирована у Можайска и вторая, не уступающая ей, у Волоколамска и что значительные силы готовятся для наступательных действий у Торопца и северо-восточнее Торопца, а также между Старицей и озером Селигер». (Выделено мной. – В.М.) [21]

Это донесение «Доры» также было срочно доложено Сталину. Именно оно подтверждало, что сообщения «Макса» были правильно поняты противником. В то же время гитлеровские стратеги полагали, что большая концентрация советских войск в районе полупустынных земель юго-восточнее Сталинграда маловероятна и поэтому нет большой опасности в том, что фланг немецкой группировки в этом районе не имеет укрепленной линии обороны и достаточной огневой защиты. Эта важнейшая информация была учтена Генеральным штабом Красной армии при выборе исходного рубежа для контрнаступления левого крыла Сталинградского фронта, которое началось 19 ноября 1942 года.

Немецкая войсковая разведка, получив эти сообщения, срочно проверила шифровки «Макса». Они оказались точными! Все названные армии на Ржевско-Вяземском плацдарме обосновались в тех местах, где указывал их агент. Полковник Рейнхард Гелен еще раз порадовался за себя: такого ценного агента за время Второй мировой войны на Восточном фронте у них еще не было.

Мы же, со своей стороны, к сожалению, крайне редко вспоминали и мало почестей воздали этому скромному, как все выдающиеся советские разведчики, человеку – Александру Петровичу Демьянову. Он же – «Гейне». Он же – «Макс»…

Фельдмаршалы не стреляются?

Как показало дальнейшее развитие событий в ходе противоборства Германии и СССР, Гитлер в свое время сделал рискованный ход, который во многом предопределил поражение нацистов. Он, как и Сталин, взвалил на себя не только руководство войной против Советского Союза, но, самое главное, ответственность за ее исход, став Верховным главнокомандующим. После этого назначения он уже не мог свалить вину на других, лишился удобной позиции «стоять над схваткой». Так или иначе, начиная с этого времени фюрер перегружает себя все новыми задачами, что в конечном счете неизбежно стало отражаться на качестве принимаемых им решений.

Историк Анатолий Уткин:

«Пожалуй никто из лидеров воюющих стран не напрягал себя в такой степени вхождением в детали и мелкие обстоятельства, что, с одной стороны, лишало его стратегического видения, а с другой – предопределило его физическое истощение в дальнейшем». (См.: Уткин А. И. Вторая мировая война. – М.: Алгоритм, 2002. http://militera.lib.rU/h/utkin3/index.html)

Как бы подтверждая вышеприведенный тезис известного советского и российского историка и политолога Анатолия Ивановича Уткина, к сожалению, так рано ушедшего от нас, один из фашистских фельдмаршалов – Эрих фон Манштейн также считал, что

«…упрямая защита каждой пяди земли постепенно привела к тому, что Гитлер как вождь стал всем и в результате покончил со всеми. Фюрер думал, что тайна успеха заключается в том, чтобы цепляться любой ценой за то, чем он уже обладал». (Выделено мной. – В. М.) [22]

И никакими силами невозможно было заставить фюрера пересмотреть свои взгляды. Наверное, поэтому Гитлер завел Германию и свой вермахт в капкан. У немцев не оставалось иного выхода, как предоставить армию Паулюса своей судьбе, такова была цена спасения всего Восточного фронта. [23]

Тем более что германский верховный главнокомандующий свои безоговорочные пожелания оформлял строгими приказами:

ДОКУМЕНТ ИЗ АРХИВА

Приказ фюрера. Командующему 6-й армией 6-я армия временно окружена русскими войсками. Я намерен сосредоточить армию в районе «Сталинград-Норд» – Котлубань – высота 137 – высота 35 – Мариновка Цыбенко – «Сталинград-Зюд». Армия может быть убеждена в том, что я сделаю все, для того чтобы соответствующим образом обеспечить ее и своевременно деблокировать. Я знаю храбрую 6-ю армию и ее командующего и уверен, что она выполнит свой долг.

Адольф Гитлер

(Выделено мной. – В. М.) [24]

Если бы 6-й армии сразу дали свободу перемещения, она смогла бы сделать попытку вырваться из ловушки вместе со своими солдатами и техникой. Однако у Гитлера не было намерения позволить армии отступать. И когда Паулюс, рискнув своей репутацией успешного командующего, попросил разрешения сделать такой шаг, Гитлер отказал. Армия, как сказал фюрер, должна свернуться, как еж. Вдобавок Герман Геринг, шеф люфтваффе, высокопарно пообещал, что войска будут снабжаться по воздуху до тех пор, пока не сформируется новая группа армий, способная прорвать внешнюю оборону русских. [25]

Но больше всего поражает, как верно, без всяких идеологических нагрузок, описал обстановку боев под Сталинградом Александр Верт, британский журналист, корреспондент газеты The Sunday Times и радиокомпании ВВС (Би-би-си), который в дни Сталинградской битвы был там и все видел своими глазами:

«Пытаясь прорваться к Сталинграду, немцы (поданным советского командования) потеряли только убитыми 16 тысяч человек, а также значительную часть своих танков, артиллерийских орудий и машин. Через несколько дней после того, как все кончилось, мне довелось увидеть этот район небывалого немецкого отступления – от реки Мышкова до Зимовников.

Русские и тогда, и еще долгое время после этого недоумевали, почему Паулюс, зная, что войска, идущие ему на выручку, находятся в каких-нибудь 40 километрах от Сталинградского котла, не попытался совершить прорыв, чтобы соединиться с ними, не постарался даже облегчить их продвижение к Сталинграду контрнаступлением, которое отвлекло хотя бы часть советских войск. После войны об этой весьма спорной операции было написано очень много – о ней писали и сам Манштейн, и Вальтер Герлиц, и Филиппи, и Гзйм, и другие.