Книга Бессмертная жизнь Генриетты Лакс - Ребекка Склут

«Эта фотография немного ее расстроила», — сказала я.

«Я понимаю почему», — прошептал Гэри.

«К тому же она впервые увидела клетки своей матери», — добавила я.

Гэри кивнул. На протяжении нескольких лет я часами беседовала с ним; он больше, нежели кто-либо другой в их семье, понимал Дебору и испытания, через которые она прошла.

Дебора показала на свое лицо в пятнах крапивницы: «У меня случилась реакция, я вся распухла и покрылась пятнами. И плачу, и счастлива одновременно». Она принялась ходить взад-вперед, ее лицо блестело от пота; гудящая дровяная печь, казалось, высосала весь кислород в комнате. «Все эти вещи, о которых я узнаю, — продолжила Дебора, — помогают мне осознать, что у меня действительно была мать, и что с ней произошла ужасная трагедия. Это больно, но я хочу больше узнать о ней — как и о моей сестре. Так я ощущаю себя ближе к ним, но мне их не хватает. Хотелось бы мне, чтобы они были здесь».

Не отрывая глаз от Деборы, Гэри пересек комнату, сел в огромное кресло с откидной спинкой и жестом предложил нам сделать то же самое. Но Дебора не села. Она металась взад и вперед по линолеумному полу, обкусывая красный лак со своих ногтей, и без умолку бессвязно рассказывала об убийстве, о котором слышала в новостях, и об уличном движении в Атланте. Гэри внимательно и невозмутимо следил глазами за ее перемещениями из одного конца комнаты в другой.

«Сестрица! — вымолвил он, наконец, — сядь, пожалуйста».

Дебора добежала до кресла-качалки недалеко от Гэри, бросилась в него и принялась бешено раскачиваться, совершая движения вперед-назад верхней частью тела и стуча ногой, будто пытаясь опрокинуть кресло.

«Не поверишь, что мы узнали! — заявила она. — Они делали в клетки моей матери разные инъекции — ну, яды и все такое, — чтобы проверить, смертельны ли они для человека».

«Дейл, сделай что-нибудь для себя», — посоветовал Гэри.

«Ага, пытаюсь, — ответила она. — Ты знаешь, что они вкалывали ее клетки убийцам в тюрьме»?

«Я хотел сказать расслабься, — уточнил Гэри, — сделай что-нибудь, чтобы расслабиться».

«Ничего не могу поделать, — сказала Дебора, отмахиваясь от него. — Все время переживаю».

«Как говорится в Библии, — шепотом произнес Гэри, — нагим человек приходит в этот мир и нагим уходит. Порой мы слишком много беспокоимся о вещах. Мы волнуемся, когда не о чем волноваться».

Тут, будто очнувшись, Дебора согласно кивнула и сказала: «И делая так, мы разрушаем собственное тело».

«Ты не очень хорошо выглядишь сейчас, сестрица. Отдохни немного, — сказал Гэри. — Когда я сажусь в свою машину и еду, мне никуда не нужно идти, все крутится и без меня. Просто есть время, чтобы расслабиться, пока под тобой дорога. Каждому нужно что-то похожее».

«Если у меня когда-нибудь будут деньги, — заявила Дебора, — я куплю автофургон, на котором смогу ездить туда-сюда, и я не буду приезжать дважды в одно и то же место. Когда ты в движении, никто тебя не донимает».

Она встала и вновь принялась расхаживать.

«Я по-настоящему расслабляюсь, только когда еду сюда, — сказала она. — Только на этот раз я ехала и все время думала о том, что случилось с моей сестрой и матерью».

Как только Дебора произнесла слова «сестра» и «мать», ее лицо покраснело, и она принялась паниковать. «Ты знаешь, что они запускали клетки моей матери в космос и взрывали их атомными бомбами? Они даже сделали это… как его… э-э-э… клонирование!.. Точно, они ее клонировали».

Мы с Гэри нервно переглянулись, и оба одновременно заговорили, пытаясь вернуть ее оттуда, где она блуждала.

«Нет никаких клонов, — заявила я. — Помнишь?»

«Тебе не нужно пугаться, — сказал Гэри. — В слове Божьем сказано, что если мы почитаем отца своего и мать свою, то Господь продлит наши дни на земле, и ты выполняешь это, ты почитаешь свою мать». Он улыбнулся и закрыл глаза. «Мне нравится один отрывок из книги Псалмов, — произнес он, обращаясь к Деборе. — В нем говорится, что, даже если ваши отец и мать заболели, Господь позаботится о вас. Даже если вы потеряете всех, как ты потеряла мать и сестру, любовь Господа не оставит тебя».

Но Дебора не слышала его.

«Не поверишь. Представляешь, они смешали ее с мышами, чтобы сделать человекомышь! Говорят, она и не человек уже больше! — она издала громкий, безумный смешок, бросилась к окну и воскликнула: — Святые угодники! Дождь идет, что ли?»

«Дождь очень нужен», — шепотом заметил Гэри, качаясь взад-вперед в кресле.

Дебора схватилась за синюю вязку для ключей из тесьмы, которая все время была у нее на шее. На ней красовалась надпись «WWJD». «Что это? Радиостанция? Никогда не слыхала о „WWJD“», — заявила она и принялась стаскивать ее с шеи.

«Брось, сестрица, это означает „Как бы поступил Иисус?“, — ответил Гэри. — И ты это знаешь».

Дебора перестала возиться с ключами и рухнула обратно на стул. «Поверишь ли, они даже заразили ее вирусом СПИДа и вкалывали ее обезьянам!» — уставившись в пол, она яростно раскачивалась, а ее грудь с каждым вздохом быстро вздымалась и опускалась.

Гэри сидел, спокойно покачиваясь в кресле, и наблюдал за каждым движением Деборы — будто доктор, изучающий пациента. «Не изводи себя тем, чего не можешь изменить, — прошептал он Деборе, пока она терла пятна под глазами. — Оно того не стоит… Тебе следует предоставить Господу разобраться с этим». Он закрыл глаза и забормотал: «Что Дебора делает для Деборы?»

Она не ответила, и тогда он посмотрел на меня и сказал: «Я только что беседовал с Богом — он пытается заставить меня сказать что-то, пытается заставить действовать». Дебора прозвала Гэри Апостолом за его обыкновение во время разговора вступать в общение с Господом. Все это началось лет двадцать назад, когда ему было около тридцати. Он увлекался выпивкой и женщинами, а потом вдруг несколько сердечных приступов и шунтирование — и в нем проснулся проповедник.

«Я пытался удержать Его от вмешательства, поскольку мы собрались компанией, — пояснил Гэри, одарив меня застенчивой улыбкой, — но иногда Он просто не позволяет мне Его сдерживать».

Карие глаза Гэри смотрели отрешенно и рассеянно. Он медленно встал с кресла, широко развел руки и приблизился к Деборе, которая с трудом встала на ноги, подошла к нему, нетвердо ступая, и обняла его за талию. Как только она коснулась его, он вцепился в нее, будто наэлектризованный. Его руки сомкнулись, запястья сжали голову Деборы с обеих сторон, а ладони охватили челюсть, пальцы легли от затылка до переносицы. Затем он начал раскачиваться. Он прижал лицо Деборы к своей груди, а ее плечи содрогались в безмолвных рыданиях, а из глаз Гэри катились слезы.

Так они раскачивались взад-вперед; Гэри обратил лицо к небу и начал петь незабываемо красивым баритоном:

«Добро пожаловать сюда… Добро пожаловать в этот разбитый сосуд». Его пение, поначалу тихое, становилось с каждым словом все громче, пока не заполнило собой весь дом и не разлилось по табачным полям. «Ты хочешь жить в молитвах своего народа, я подымаю руку и возношу свое сердце и эту молитву во славу тебе, Господи».