Книга Мехлис. Тень вождя - Юрий Рубцов

Итак, окончательно поняв, что ни Мехлис, ни Козлов пороха не изобретут, Верховный ставит им как задачу-максимум: отвести свои войска и задержать части противника на рубеже Турецкого вала. Напомним то, что в Москве, возможно, и не знали: как сам вал, так и Керченские обводы фактически не были оборудованы в инженерном отношении и серьезной преграды для противника не представляли.

Неразворотливость, растерянность командования фронтом и представителя Ставки служили врагу дополнительной подмогой. Приказ на отвод армий генералы Колганов и Львов получили из штаба фронта лишь к концу 10 мая, а начали его выполнять еще сутки спустя. Между тем уже к исходу 10-го передовые части немцев вышли к Турецкому валу. До Керчи им оставалось чуть более 30 км, частям же 47-й армии — в два с половиной раза больше.

Видя, что командование фронтом и представитель Ставки окончательно утратили нити управления и положение наших войск становится все более угрожающим, Ставка ВГК 11 мая в 23 часа 50 минут отдала по «Бодо» приказ главкому Северо-Кавказским направлением маршалу Буденному «в срочном порядке выехать в район штаба Крымского фронта (г. Керчь), навести порядок в Военном совете фронта, заставить Мехлиса и Козлова прекратить свою работу по формированию в тылу, передав это дело тыловым работникам, заставить их выехать немедленно на Турецкий вал, принять отходящие войска и материальную часть, привести их в порядок и организовать устойчивую оборону на линии Турецкого вала, разбив оборонительную линию на участки во главе с ответственными командирами. Главная задача — не пропускать противника к востоку от Турецкого вала, используя для этого все оборонительные средства, войсковые части, средства авиации и морского флота».[150]

Буденный выполнил это указание лишь спустя полутора суток: на КП фронта он вместе с членом Военного совета СКН адмиралом И. С. Исаковым прибыл в полдень 13 мая. Отданные им указания касались в основном эвакуации на Таманский полуостров тяжелой артиллерии и «катюш» и мер по восстановлению положения на левом фланге 44-й армии. Кардинальных изменений в обстановку они внести не могли, с чем маршал и отбыл назад в Краснодар.

Лично пообщаться с руководством фронтом Буденному не довелось: 12 мая Козлов и Мехлис, вняв, наконец, приказу Ставки, выехали на Турецкий вал в район Султановки, куда вышли части 44-й армии генерала Черняка. Представитель Ставки позднее докладывал Сталину, как штаб 44-й армии и представители штаба фронта останавливали отходящие в беспорядке разрозненные подразделения и отдельных бойцов. Очень похожая картина предстала перед Мехлисом и севернее, в районе железной дороги: «Части 47 армии беспорядочно отходят под жесточайшим воздействием авиации. Отход был неорганизованный. Ни одной части найти не удалось. Шли разрозненные группы».[151]

При всей сложности, даже катастрофичности обстановки, отход наших войск отнюдь не представлял собой всеобщее паническое бегство. Подлинное мужество и стойкость проявил личный состав 72-й кавалерийской дивизии (командир — генерал-майор В. И. Книга). В течение целого дня кавалеристы совместно с подошедшими из резерва фронта 12-й и 143-й стрелковыми бригадами не пропускали врага в полосе более 10 км. Прикрывая отход других частей, мужественно сражались воины 77-й горнострелковой дивизии полковника П. Я. Циндзеневского (которого в январе, напомним, под горячую руку Мехлиса чуть было не расстреляли), и 55-й танковой бригады (командир — полковник П. П. Лебеденко). Однако так воевали далеко не все, очень неустойчивыми проявили себя армянская и азербайджанская дивизии.

Отсутствие нормальной связи, утрата управления войсками, беспорядочность, а то и паника усугублялись действиями представителя Ставки и других руководителей. Вот что писал по этому поводу адмирал Кузнецов: «…Мехлис во время боя носился на «газике» под огнем, пытаясь остановить отходящие войска, но все было напрасно. В такой момент решающее значение имеют не личная храбрость отдельного начальника, а заранее отработанная военная организация, твердый порядок и дисциплина».[152]

А они-то, как ни прискорбно, отсутствовали. Лишь 13 мая, то есть спустя почти трое суток после приказа Ставки, «основные оставшиеся части и соединения, — как доложил Мехлис Сталину, — сосредоточились на линии Турецкого вала и приступили к занятию обороны». Противник же не ждал, а навязывал свое развитие событий. Танками и пехотой при активной поддержке с воздуха он нанес удар на фронте Султановка — Ново-Николаевка. К исходу дня Турецкий вал был прорван. На следующий день положение наших войск усугубилось еще больше.

Из доклада Мехлиса Сталину:

«В течение 14.5 бои на всем фронте Керченского обвода продолжались с неослабевающей силой. Противник танками и пехотой по-прежнему наносил удар по нашему центру в направлении Андреевка — Керчь и по левому флангу Чурбаш — Керчь, нанося одновременно непрерывные мощные бомбовые удары по нашим войскам, скоплениям обозов и разрушая все пристани и причалы в порту Камыш-Бурун, Керчь, завод Войкова и на переправах в Еникале, Опасная и Жуковка. Части несли тяжелые потери, особенно в материальной части… Обозы и тылы трех армий, собравшиеся на узком пространстве восточной части Керченского полуострова, разбивались авиацией. Армии к этому времени (утро 15 мая. — Ю. Р.) в своем составе имели только отдельные организованные части и соединения».

Видя, что командование Крымским фронтом окончательно утратило нити управления, Ставка отдает приказания, которые были способны, к сожалению, лишь облегчить агонию. Но и они носили противоречивый характер. Так, на рассвете 14 мая из Москвы поступило распоряжение Сталина о начале отвода войск на Таманский полуостров. К вечеру (в 18 часов 10 минут) Верховному главнокомандующему доложили ответную телеграмму Мехлиса:

«Бои идут на окраинах Керчи, с севера город обходится противником. Напрягаем последние усилия, чтобы задержать [его] к западу от Булганак. Части стихийно отходят. Эвакуация техники и людей будет незначительной. Командный пункт переходит [в] Еникале. Мы опозорили страну и должны быть прокляты. Будем биться до последнего. Авиация врага решила исход боя».[153]

Очевидно, панический тон телеграммы заставил Сталина принять решение, фактически отменявшее прежнее распоряжение о начале эвакуации. 15 мая в 1 час 10 минут он телеграфировал генерал-лейтенанту Козлову:

«Ставка Верховного Главнокомандования приказывает:

1. Керчь не сдавать, организовать оборону по типу Севастополя.

2. Перебросить к войскам, ведущим бой на западе, группу мужественных командиров с рациями с задачей взять войска в руки, организовать ударную группу, с тем, чтобы ликвидировать прорвавшегося к Керчи противника и восстановить оборону по одному из Керченских обводов. Если обстановка позволяет, необходимо там быть Вам лично.