Книга Дар жизни - Галина Гончарова

Но…

Достаю из сумки снадобья.

– Вот это и это вам надо пить. По столовой ложке перед едой, каждый день. Обязательно. – третий пузырек достаю уже подумав. Отливаю половину. – Тут обезболивающее. С ним осторожнее, оно сильное. По пять капель на стакан воды, не больше.

– Хорошо, Веточка.

– Очень осторожно с обезболивающим. Понятно?

– Да, госпожа Ветана. А…

– Когда камни пойдут из тела, – а они пойдут, уже пошли, я это отчетливо вижу, – будет больно. Чуток перетерпите, и все будет нормально. Зовите, как понадоблюсь.

– Хорошо, госпожа Ветана.

Я даю еще несколько рекомендаций, объясняю женщине, что ее ждет и как она себя должна чувствовать, еще раз прошу позвать меня в случае затруднений, и откланиваюсь.

Господина Литорна я предупреждаю отдельно.

Осторожно с обезболивающим! Очень осторожно!

Мужчина кивает и соглашается. Что ж, надеюсь, он что-нибудь да поймет. А мне пора домой. Поспать бы хоть чуток, а то завтра будет новый день и гвардейцы короля.

Ох-ох-ох…

Что-то подсказывало мне, что озабоченные красавчик с лекарем были только первыми пташками. Ладно!

Я справлюсь.

* * *

Как же здорово смотрятся казармы на рассвете!

Тихо, спокойно, уютно… никаких гвардейцев! Всегда бы так! Может, их на войну заберут?

Мы с Шими (куда уж от этого неугомонного) открыли дверь лазарета и принялись оглядываться по сторонам. Молча.

Слова застряли где-то на уровне пищевода и выталкиваться не желали. Это сколько ж надо пить, чтобы превратить лазарет – в хлев?

– Ну и… этот Рейнешард, – высказался малек.

Я отвесила ему легонький подзатыльник, чтобы не ругался, но в целом – мальчишка прав. Свиней тут содержать еще куда ни шло, но людей лечить?

Грязь – повсюду. Кажется, хозяин места сего соблюдает старый принцип: «два сантиметра не грязь, а три – сама отпадет». А она все не отпадает, и не отпадает. Или он решил сшить себе занавески из паутины? Я знаю, что ее добавляют в мазь, но разводить пауков на рабочем месте?

Мы находим в углу ведра и тряпки, с верхом заваленные пустыми бутылками, и принимаемся за дело. Обязанности поделились по-честному. Шими уверенно бегает между колодцем, помойкой и выгребной ямой. Я мою все, как заведенная. Начала с окон, потом, когда смогла хотя бы разглядеть весь бардак, творящийся в помещении, переключилась на стены. Жаль, потолок не помоешь, он беленый, но шваброй я по нему прошлась, разгоняя вековые колонии пауков.

Потом прошлась по стенам.

По полу, разгоняя такие же вековые колонии тараканов. Их здесь было столько, что если бы за таракана платили по медяку, общей суммы хватило бы на годовое гвардейское жалованье.

Бэээээ…

Ненавижу этих тварей. Пришлось заливать все углы специальным раствором. Вода, уксус, красный перец, мята… и надо бы послать Шими за выгонкой земляного масла. Тоже, говорят, помогает, хоть и вонюче[7].

Жаль только одного – нельзя снести этот бардак и построить лазарет заново.

Опа!

А это что такое?

В углу обнаружились несколько бутылок с вином.

В лазарете!

Несколько минут меня ужасно тянуло добавить в вино что-нибудь вроде снотворного или слабительного. Потом я решила не спешить с этим нужным делом и принялась отмывать стол.

Все инструменты, которые нашла, я тупо свалила в кастрюлю, залила водой и поставила кипятить. Скальпели были жирными и захватанными, кажется, ими резали колбасу, единственная пила по кости, которую я нашла, заржавела, щипчики были измазаны в чем-то желтом и гадком… ими в носу ковырялись? Кипятить буду два-три раза, пока вся эта дрянь не отойдет, потом перемою и еще раз откипячу.

Бинты?

Перевязочный материал?

Корпия?

Все есть, но в таком состоянии, что только мышиных гнезд не хватает. Тоже придется прокипятить и просушить. Видно, что лазарет снабжается, и снабжается хорошо, но хозяина тут нет.

Настойки, отвары – все необходимое здесь есть, но флаконы надо открывать и нюхать, чтобы определить содержимое. Этикетки где отклеились, где написаны неразборчиво, да еще и с сокращениями…

Шими уже даже не ругался – сил не хватало.

– Сбегай, купи нам чего-нибудь пожевать? – я протянула мальку несколько медяков. Мальчишка кивнул и умчался.

А я принялась снимать занавески, пожелтевшие от пыли и времени. Отдам в стирку. Сама я с ними точно не справлюсь, руки до кости сотру. Или бросить их в таз со щелоком и ногами потоптать? Кажется, я видела подходящий тазик где-то под столом или за шкафом?..

За размышлениями я и не заметила, как скрипнула дверь.

Опомнилась, когда за спиной раздалось вовсе уж неприглядное хмыканье. Злобное такое, гаденькое…

На меня смотрел Рейнешард. Нагло, с полной уверенностью в своих силах, а зря. За свински запущенный лазарет я бы ему сейчас все ребра шваброй пересчитала.

И куда только делось мое аристократическое воспитание?

Но после пяти часов уборки оно как-то притихло. И совесть намекала, что будет не против справедливого возмездия. Оторвать гаду руки и поменять местами с ногами!

– Приперлась, гадина?

Отвечать глупо, смолчать – себе дороже. Да и не в том я сейчас состоянии, чтобы скромно молчать.

– Любезнейший, вас не затруднит забрать ваше добро из лазарета? Здесь людей лечат, а не спаивают.

Я указала кивком головы на бутылки и продолжила примериваться к занавескам, краем глаза наблюдая за лекарем. Рейнешард злобно оскалился.

Гримасу портило легкое покачивание тела по сложной амплитуде. Вчера мужчина явно пил, сегодня поправился и тепленьким явился на службу.

– Вот уж тебя не спросили, сучку такую!

– В вашей грязи и собаки-то жить не станут, – фыркнула я.

На лице лекаря боролись два взаимоисключающих желания. И наорать бы на меня, да боязно. Чай, не девка с улицы, а протеже Моринара. Ладно! С улицы! Только ему о том неизвестно. И порядок тут навести давно пора было. Поблагодарить?

Ага, поблагодаришь такую, а она вовсе уж на шею влезет!

Не знаю, что бы он выбрал, но…

– а где тут наша курочка?

Трое вчерашних «красавцев» ввалились, как конница на поле боя! С налету, лихо, гордо… ну-ну. Господа Олиас, Коуртон и Рифен. Что ж им надо-то? Захворали? И как таких болезных в гвардии держат?