Книга Пока ненависть не разлучила нас - Тьерри Коэн

— Ну что скажешь?

Я протянул Рафаэлю пластиковый стаканчик с кокой.

— Что? Скажу, что очень… по-арабски, — ответил он.

— Заткнись, или я возьму микрофон и крикну: «Братья! К нам просочились евреи!»

Давид изобразил на лице ужас, и мы все рассмеялись. Но я чувствовал: ребятам не по себе у нас на вечеринке.

Рафаэль позвонил как раз тогда, когда я готовил наш скромный праздник. И я пригласил его, но скорее в шутку, чтобы поддеть, хотя еще и потому, что удивился и обрадовался. Мне было приятно, что он хочет узнать мои новости после стольких месяцев молчания. И еще потому, что хотел с ним увидеться. И он пришел с Давидом и Мишелем, своими новыми друзьями.

— Да нет, все славно… И, похоже, они тоже довольны, что веселятся, — не без насмешки сказал Мишель.

— Начинание новое, — объяснил я. — Все ведут себя осторожно.

— Но обстановка, кажется, мирная, все спокойно, — заметил Давид.

— Не доверяй тому, что кажется. Драка может вспыхнуть в один миг. Тут есть, знаешь ли, каиды, и они готовы на все, если посмотришь на них чуть пристальнее.

— Опасаешься?

— Да нет, доверяю. Они знают, что если вечер пройдет нормально, можно будет устраивать их почаще. Им тоже хочется повеселиться. Они относятся к нам с уважением. Мы помогаем их сестренкам, братишкам. И родителям тоже.

К нам подошел небрежной походкой здоровенный парень — рубашка расстегнута, видна гладкая смуглая грудь.

— Неплохая дискотека, Мунир! Но где девчонки? Ты видел дискотеки без девчонок, а?

— Честно говоря, я не видел настоящих дискотек, и думаю, что ты тоже.

Парень осклабился, хлопнул меня по плечу и отошел.

У нас и в самом деле девушек было мало. Семь или восемь, не больше. Они все вместе сидели за столиком и потихоньку пересмеивались. Не арабки. «Мужчины» скользили по ним высокомерными, чуть ли не презрительными взглядами или вообще их не замечали.

— Они запретили приходить сюда своим сестрам. Ничего. Для начала они, наверное, хотят посмотреть, как все пройдет. Надеюсь, что потом и девушки тоже будут приходить к нам.

Мы следили за ребятами, и нам было забавно, как они себя ведут.

— Эти парнишки и есть гроза Воз-ан-Велен? — шутливо спросил Рафаэль. — От их появления дрожат французы в центре города? Я пока вижу молодняк, который играет в Аль Пачино из «Лица со шрамом». Fuck You, son of a bitch!

Я положил ему руку на плечо.

— Спасибо, что пригласил меня, — сказал он.

— Шутишь? Да это специально организованная западня для евреев!

Я легонько шлепнул его по затылку, а он сделал страшные глаза и притворился, что готов убежать.

— Ты в своем центре как рыба в воде.

— Да, я чувствую, что приношу пользу.

— А политика?

— Политика? Это и есть политика, брат! Я каждый день занимаюсь политикой. И дипломатией тоже. Кое-кто у нас в квартале хотел бы, чтобы мы организовали центр по защите прав обитателей квартала или центр по борьбе с расизмом, но я колеблюсь. Как-то не уверен. А ты как считаешь? Я слышал, что ты тоже член какой-то организации. Пригласи как-нибудь меня.

Давид и Мишель, похоже, смутились.

— Да нет, я в партии социалистов. Делаю, что могу. Хожу на собрания. Но без членского билета.

— Я не про это. Я слышал, что ты тоже организуешь вечера, но для евреев.

— Ах, это! Да, немного помогаю и немного этим зарабатываю.

Мишель и Давид обменялись взглядами и улыбнулись. Меня задело, что меня исключили из их тесной компании. Я собирался и еще кое о чем расспросить Рафаэля, но тут с улицы раздался шум. Народ столпился у дверей.

— Черт, похоже, запахло жареным!

Я тоже поспешил к двери, Рафаэль с приятелями за мной. Мы быстренько пробились через толпу.

Синий луч шарил по стенам нашего дома.

— Полиция! — объявил Мурад.

— Им-то что понадобилось?

В нескольких метрах от дома стояли три полицейские машины. Из них вышли человек двенадцать полицейских. В толпе молодежи мгновенно послышались ругательства.

Мурад старался утихомирить самых дерзких, не давал им подойти к непрошеным гостям.

— Успокойтесь. Ничего не происходит. Мы сейчас поговорим и вернемся. Возвращайтесь в зал.

Но никто не двинулся с места.

Мы с Мурадом пошли навстречу полицейским.

— Катитесь отсюда! — крикнул паренек. — Нам что, и повеселиться нельзя?!

— Мы что, не можем праздник устроить?! — Ругательства так и сыпались.

Я обернулся и махнул рукой, прося ребят замолчать.

Поговорил с полицейскими и направился к самым горячим. Рафаэль окликнул меня:

— И чего они хотели?

— Сказали, что поступила жалоба, уже поздно, беспокоит шум. Глупости! Наше помещение стоит на отшибе. Очередная провокация. Они знают, что если нас заведут, то все ребята поднимут страшный шум. И тогда они смогут похватать кого ни попадя!

Я закричал ребятам:

— Не поддавайтесь на провокацию! Возвращайтесь в зал! У нас есть разрешение на проведение вечера. Никаких проблем!

Все притихли. Мне показалось, что меня услышали.

Но тут раздался голос:

— Разрешение есть? Так какого черта нас достают? Сейчас они у меня получат! Я их не боюсь!

И снова понеслись брань и ругательства.

— Убирайтесь! Мы здесь у себя!

Полицейские сбились в кучу, принялись советоваться.

Брань усилилась. Я пытался утихомирить ребят, но самые распалившиеся ринулись вперед.

И вот уже полетел камень, потом другой.

Руководители и более спокойные ребята попытались вмешаться, но было уже поздно.

Мурад подтолкнул нас, приглашая вернуться.

— Конечно, они правы — уроды есть уроды! Но они попались в собственную ловушку.

С улицы по-прежнему доносились крики и шум.

Я было кинулся к двери, мне хотелось к ребятам, драться вместе с ними.

Прошло несколько минут, и зал совсем опустел. Полицейские уехали, ребята разошлись по домам.

— Отвратительно. Вся наша работа псу под хвост.

У меня навернулись слезы на глаза. Я ненавидел полицейских, они специально испортили нам праздник. И ребята тоже хороши! Не могли взять себя в руки!

— Видишь разницу между марокканцами и алжирцами? Алжирцы не умеют разговаривать, обсуждать, договариваться, — тихо заговорил Давид. — Они сразу рвутся в бой.