Книга Мастер оружейных дел - Дарья Кузнецова

— Вот спасибо тебе, кажется, стоит говорить Таллию, — медленно и как будто нехотя произнес Грай и задумчиво качнул головой. — Мне кажется, он отлично понял, что произошло, и именно он тебя вытащил. Вот только как — не имею ни малейшего понятия.

— Не говорит? — понимающе хмыкнула я.

— Я попытался к нему зайти и спросить, но был грубо послан. — Маг пожал плечами и нахмурился.

— Что-то не так? — насторожилась я и все-таки села. Не заметить, что собеседника нечто угнетает, было трудно: это не северянин с каменным лицом, у ужастика очень выразительная мимика.

— Да как тебе сказать… Он что-то сделал, что-то серьезное и наверняка опасное, а я не могу даже примерно понять, что именно. Когда он уходил, ты была вся в темной крови, похожей на венозную, но целитель не нашел ни одной раны и более того, определил, что кровь не твоя. Правда, стоило присмотреться, и стало понятно, что она вообще неправильная: не темно-красная, а скорее фиолетовая. Сложить два и два было нетрудно. И ладно бы это просто была магия крови, но он пролил слишком много, даже удивительно, что ушел на своих ногах.

— На мне? Его кровь? — тупо переспросила я. — Кхм. Может, он там уже преставился давно? Может, его еще раз проверить?

— С таким кровотечением, если бы оно не прекратилось, он далеко не ушел бы. А я навещал его где-то через час после этих событий, и ругался северянин вполне бодро. В общем-то я даже не вижу внятных поводов для беспокойства: все живы, аура у тебя здоровая, совершенно не изменившаяся. Но я чую, что произошло нечто важное, только не понимаю, что именно, и мне это очень не нравится. Таллий кто угодно, но только не маг, и это точно не магия крови, а других вариантов я не вижу. Не думаю, что при таком отношении он мог сделать тебе что-то плохое, но все равно как-то не по себе. Северяне странные, они закрыты от остального мира, и в наших знаниях о них очень много пробелов.

— Я ничего такого не ощущаю, — протянула задумчиво. — При каком — таком отношении? Имеешь в виду его традиционные ненавязчивые ухаживания? — хмыкнула весело.

— Нет, — лаконично отозвался Грай, смерил меня внимательным взглядом и со смешком продолжил: — Я, конечно, порой трепло, но тут вы уже сами разбирайтесь, не маленькие. Единственное, посоветовал бы тебе с ним все-таки поговорить об этом.

— А потом — рассказать тебе? — язвительно уточнила я.

— Подробности можно и опустить, — ничуть не смутился он. — Мне в общих чертах интересно, что там такое случилось, и чем это может грозить окружающему миру, а то наш друг из ратуши окончательно затаился и как будто даже потерял интерес к происходящему. Серые тихо сняли лагерь и спокойно ушли, некоторые перевертыши тоже покинули ратушу. То есть сущность явно перестала притягивать к себе паству и успокоилась, но о своих дальнейших планах не говорит и ратушу покидать явно не спешит. По понятным причинам никто из моих коллег даже не заикается о возможности выставить ее оттуда силком, и при этом ее присутствие посреди пусть не самого большого, но достаточно важного и плотно населенного города заставляет беспокоиться даже короля. Я чую, что Таллий понял во всем происходящем гораздо больше меня, но склонить его к сотрудничеству не могу. С другой стороны, тебе ведь наверняка тоже любопытно, что произошло…

— Ладно, уймись! — Я хихикнула. — Прекрасно поняла, к чему ты клонишь, и мне действительно самой любопытно узнать подробности. Если вдруг он действительно что-то скажет по этому поводу, я с тобой поделюсь. Не могу же я обречь тебя на бессонницу!

— Спасибо, конечно, но и без тебя хватает желающих, — пробурчал в ответ маг.

— А что, осталось еще много вопросов? Ну, помимо обитателя ратуши.

— Не сказал бы, тут уже по большей части остались организационные вопросы и наблюдение. Могу вот раскрыть страшную тайну и поделиться информацией о том, кого убивали тем многострадальным ножом. Все оказалось банально, нож хранился в тайнике все в той же лаборатории, хранился достаточно долго, а в тайник просочилась влага. В руки Навираша клинок попал вместе с информацией о сущности из ратуши, он сам сделал рукоять и практиковался потом, осваивая ритуалы: мы нашли рабочие заметки и наброски рукояти. А вот установить личности тех несчастных, кого он принес в жертву, пока не удалось.

— А зачем вообще нож оставили в теле Пограничного?

— Увы, подробного дневника Навираш не вел, — развел руками Грай. — Возможно, это была инициатива перевертыша. Но я больше склоняюсь к мысли, что это единственный нож, который оказался достаточно необычным, и при этом — из тех, по которым нельзя вычислить владельца. Ладно, не буду тебе надоедать, уже ночь на дворе, поспи лучше, — заключил он.

— Пожалуй, — согласилась нехотя и вновь легла, устраиваясь на подушке и оправляя ночную сорочку.

— Доброй ночи, — пожелал ужастик и вышел.

Разумеется, после таких разговоров уснуть сразу не удалось. Я ломала голову над словами Грая и тщетно пыталась уловить в себе дурное предчувствие или какие-нибудь подозрительные ощущения. Старалась вспомнить момент потери сознания и хотя бы призрачную тень того, что происходило в промежутке, но и в этом не преуспела: шаги, потом вдруг боль и темнота, а потом сразу — потолок собственной комнаты.

В итоге уснула я нескоро, и сон был рваный и мутный. Ничего конкретного утром вспомнить не сумела, но осталось какое-то тянущее ощущение недосказанности, утраты чего-то нужного, упущенного шанса. Но душ помог встряхнуться, а завтрак — окончательно избавиться от последствий беспокойной ночи. Если, конечно, не считать постоянных мыслей о северянине.

Бороться с ними я вскоре устала, плюнула на все и решила прямо сейчас наведаться к мужчине с расспросами.

Притихший после множества непонятных событий Баладдар потихоньку выбирался из темных тихих уголков, укрытых от посторонних взглядов. На улицах появились люди, зазвучала речь, и прогулка стала не в пример приятнее.

Правда, где-то через полчаса я взяла себя в руки, признала, что тянуть время и просто так слоняться по городу — глупо, и решительно двинулась к проклятому трактиру, чувствуя растущее и крепнущее беспокойство. В груди ворочался тугой комок, сердце стучало слишком торопливо, но от беспокойства я даже разозлиться на себя за эти ощущения не смогла. Я когда серебряный клинок получала, так не волновалась, а тогда повод был, казалось бы, куда серьезнее.

«Да ладно, не съест же меня этот бледнорожий!» — приободрила себя и решительно распахнула дверь трактира. Уверенности, правда, от этого не прибавилось.

В общем зале Таллия не было, и я не знала, то ли радоваться этому, то ли расстраиваться. С одной стороны, если он и согласится на разговор, то только на конфиденциальный, а как его вывести на откровенность, я не представляла. А с другой, мне сейчас предстояло прийти к нему в комнату и остаться с ним один на один.

Было страшно. Причем пугал не северянин, он вряд ли сделает мне что-то плохое, тут я с Граем была согласна. Пугали мои собственные эмоции и ощущения, моя реакция на этого мужчину. Волнение смешивалось с горячим предвкушением, я хотела этой встречи и… не только ее. Чего еще? Мыслей об этом избегала изо всех сил, но все равно то и дело вспоминала поцелуй в переулке, и сердце от этого сбивалось с ритма.