Книга Испанский жених - Виктория Холт

С каждым днем становилось все яснее, что Карлосом овладело самое настоящее буйное помешательство.

Изабелла снова ждала ребенка, и Филипп не мог поехать в Нидерланды. Поэтому он решил послать туда человека, который был в силах подавить назревающий мятеж и навести порядок в стране, – герцога Альбу.

Когда известие о новом назначении герцога достигло ушей Карлоса, он впал в меланхолию, длившуюся немногим более трех дней. На протяжении этого времени он отказывался от пищи, после чего похудел и осунулся. Его сил хватало только на то, чтобы лежать на постели и разговаривать с самим собой о смерти и ненависти, крови и убийствах.

Затем Карлоса навестил герцог Альба, решивший повидать его перед отъездом в Нидерланды.

Увидев герцога, он мгновенно вышел из состояния меланхолии.

– Как вы смеете приходить сюда и издеваться надо мной? – закричал он. – Как вы осмелились принять пост правителя Нидерландов, если знали, что он принадлежит мне?

Альба попытался урезонить принца.

– Его Величество слишком дорожит благополучием Вашего Высочества, чтобы подвергать вас опасностям, которые могут встретиться в Нидерландах.

– Вы хотите сказать, что я трус, да?

– Вовсе нет, Ваше Высочество. Мы все знаем, как вы мечтаете сражаться за Испанию. Я просто…

– Знаете, и все-таки согласились занять мое место! Вы хотите отнять у меня то, что принадлежит мне?

– Ваше Высочество, как наследник трона, вы…

– Ага, негодяй, вспомнил! – Разразившись диким хохотом, Карлос показал Альбе кинжал, который прятал в рукаве. – Вот что я приготовил для вас, любезный герцог. Давайте пошлем в Нидерланды труп знаменитого герцога, а?.. Тогда и воля короля будет выполнена, и я получу то, что полагается мне по праву! Ха-ха-ха!

Захохотав еще громче, Карлос бросился на Альбу, но тот был наготове. Он схватил руку принца и сжал с такой силой, что кинжал вывалился из нее и со звоном упал на пол.

Карлос взбеленился. На его истошный крик немедленно сбежались слуги.

– Взять этого человека! – кричал Карлос. – Взять его! Принесите мне шпагу, я продырявлю его, превращу в решето!.. Я убью его… убью…

В этот момент он ненавидел Альбу еще больше, чем отца.

Герцог невозмутимо произнес:

– Успокойте принца. Дайте ему снотворное. Сегодня Его Высочество немного не в себе.

Затем, небрежно оттолкнув принца, вышел из комнаты.

Елизавета знала о напряженных отношениях, установившихся между отцом и сыном.

Ей хотелось помочь Карлосу, но она снова ждала ребенка, а каждая предыдущая беременность оставляла ей все меньше сил для следующей.

Она с утра до вечера молила Бога о том, чтобы у нее родился сын.

Рай, которого она считала одним из своих самых преданных друзей, понимал и, казалось, разделял ее тревогу. Во всяком случае, он больше, чем кто-либо другой, опасался за будущее Карлоса.

Однажды Рай сказал ей:

– Если у Вашего Величества родится сын, он станет наследником трона.

– А Карлос? – спросила она.

– Тайный Совет пришел к мнению, что при таком обстоятельстве Карлоса можно будет признать непригодным для управления страной.

– Бедный Карлос. Он никогда мне этого не простит. Рай возразил:

– Полагаю, на свете нет ничего такого, что Карлос не простил бы Вашему Величеству.

Она вздрогнула. Было ли это предупреждением? Неужели Рай намекал на то, что ему известно о любви Карлоса к ней? Но ведь тот был ее другом; она жалела его, не более того. И не могла допустить, чтобы принц видел себя в роли ее любовника.

Рай сказал:

– Иногда я с ужасом думаю о том, что произойдет, если из-за какой-нибудь трагической случайности корона перейдет к Карлосу. Испания тогда станет тем же самым, чем Рим был при Калигуле.

– Да, – сказала она, – я должна родить сына… если не сейчас, то позже.

– Ваше Величество, у вас непременно будет сын. Умоляю вас, не волнуйтесь.

Однако ребенок снова оказался девочкой.

После родов Елизавета долго не могла оправиться. Ее мучили приступы тошноты и головной боли; лицо стало бледным, немного осунувшимся. Тем не менее, хотя она уже не была той озорной девочкой, которая десять лет назад приехала в Испанию, ее красота еще не увяла. Она по-прежнему слыла одной из самых очаровательных женщин испанского двора.

Несмотря на пошатнувшееся здоровье, она все еще не оставляла желания подарить Филиппу сына.

Часть того года она провела в Постране, во дворце принца и принцессы Эболийских. Общество Рая и его супруги действовало на нее целебно. Рай, в частности, понимал многие ее тайные тревоги и знал, что они были связаны с Карлосом.

Однажды он упомянул о разговоре, который состоялся у них перед ее родами. Как и его супруга, Рай считал, что новый ребенок будет небезопасен для жизни испанской королевы.

– Пусть государственные проблемы решает Филипп и его Тайный Совет, – сказал он. – Карлос не в состоянии править страной; но у вас и у короля есть две дочери. Почему бы не остановиться на них? Может быть, Изабелла-Клара-Евгения станет такой же великой королевой, какой была великая Изабелла Католическая?

– А что почувствует Карлос, когда его заменят девочкой? – спросила она.

– Ваше Величество, простите меня, если я вмешиваюсь не в свое дело, но, учитывая мой возраст, я могу дать вам один совет. Берегите себя и свои силы для Филиппа, он ведь так нуждается в вашей заботе! Вы подарили ему двух дочерей. Считайте, что этого достаточно.

Елизавета улыбнулась.

– Благодарю вас за столь полезный совет, мой принц, но, боюсь, я при всем желании не смогу последовать ему. Будем надеяться, что на этот раз родится мальчик.

Рай и его жена уныло переглянулись. Известие о новой беременности королевы совсем не обрадовало их.

Карлос больше не мог ждать. Отец ненавидел его. Карлос родился для выполнения одной-единственной великой задачи и не собирался отказываться от нее. Поэтому сейчас он собирался убить своего отца.

Это было бы чудесно, как во сне: взмахнуть кинжалом и вонзить его в бархатный камзол этого человека, а потом смотреть на красное расползающееся пятно, видеть предсмертные мучения в его голубых глазах – но не раньше, чем Филипп взглянет в лицо своего убийцы и узнает в нем сына.

Потом он убежит – во Францию или, может быть, в Австрию.

Карлос уже подготовил хороших лошадей, на которых можно будет ускользнуть от преследователей; сказал Хуану и Гарсии, что вскоре эти лошади понадобятся ему, и приказал держать оседланной одну из них.