Книга Моя сестра - Мишель Адамс

Я, не отрывая глаз, смотрю на мать: как бы я хотела спросить ее, что случилось, умолять ее рассказать мне правду. Но слишком поздно задавать вопросы, потому что все, что мне осталось – ее могила, и секреты прошлого похоронены с ней, они вне моего доступа. Я вспоминаю, что сказал мне Мэтт: когда наши родители умирают, они забирают кусочек от нас с собой, часть, которая всегда принадлежала им. Размышляю, будет ли правдой утверждение, противоположное этому. Быть может, они оставляют нам часть себя. Часть, которая всегда должна быть у нас. Возможно, если я пожелаю этого очень сильно, часть их будет жить во мне.

И тогда я вспоминаю. Выбегаю из дома, хватая ключи точно перед тем, как выскользнуть за дверь черного входа. К моменту, когда добираюсь до машины, я уже запыхалась. Дождь течет по моему лицу, сердце колотится. Проезжаю по деревне, машина останавливается с визгом напротив кладбища. Ковыляю вперед, бедро пульсирует от боли, как будто знает, как будто оно тоже воодушевлено тем, что секрет, наконец-то, будет раскрыт. Пошатываясь, направляюсь к превратившейся в гору грязи насыпи, под которой лежит моя мать, и рядом с ней, точно как я помнила со дня похорон, находится другая могила. Надгробие без дат, только с пустым обещанием, не лучше того, что они дали мне.

Счищаю мох, стираю остатки грязи и читаю выгравированные буквы.

Наша дорогая Кейси.

Ты будешь жить в ней.

Глава 41

Разрешение на эксгумацию оформляли неделями. Но все-таки я получила его к началу ноября.

Кого откопают? Уверена, что мы найдем маленькую девочку, которую когда-то звали Айрини Харринфорд, вторую дочь Кассандры и Мориса Харринфорд. Девочку, чье место заняла я. Не знаю точно, что с ней случилось, и какое отношение имеет к этому Элли. Если бы она была здесь, то, возможно, она помогла бы ответить на эти вопросы. Но вероятнее всего, что Элли была как-то причастна к ее смерти, и родители отправили ее в «Фейр Филдс», отчаянно надеясь хоть чем-то помочь ей. Официальная дата смерти Кейси связана с датой, когда Элли поступила в больницу. Значит, они выдали меня за Айрини, наверное, потому что легче убедить окружающих в смерти младенца с проблемами со здоровьем, чем в смерти ребенка постарше. Я стала Айрини, и об этом никто не узнал. Я унаследовала ее имя, она унаследовала мои проблемы со здоровьем. Но когда родители узнали, что случилось с Элли, им пришлось вернуть ее домой, им не оставалось ничего другого, кроме как выслать меня, или же потерять Айрини снова.

Предполагаю, что за этим всем последуют вопросы. Полиция начнет расследование, захочет узнать, кто убил маленькую Айрини, настоящую Айрини. Захочет узнать, кто знал правду, и кто ее скрывал. Кто-то ведь должен был подписать свидетельство о смерти ребенка, который не умирал. Кто-нибудь в деревне наверняка задавался вопросом, почему это вдруг Айрини перестала выходить из дома. Вероятно, кто-то из них даже был на похоронах Кейси.

Но пока я не знаю, что точно произошло с Айрини, я продолжу жить под ее именем. Кейси, похоже, уже не очень подойдет. Возможно, потому что я на четырнадцать месяцев младше, чем я считала всю свою жизнь. Тетя Джемайма наверняка знала правду, ничего удивительного, что она не хотела, чтобы Элли появлялась в нашей жизни. Но она не сможет скрывать правду дальше, и теперь, когда полиция вовлечена в дело, ей придется признаться. Думаю, захочет ли она поговорить со мной, извиниться, искупить вину, попросить прощения за ложь. Уж этого я, кажется, заслуживаю, но, если честно, я хочу просто двигаться вперед, к новой жизни. Кем бы я в итоге не оказалась.

Стремясь к этой цели, я предпринимаю поездку в Лондон с записями из «Фэйр Филдс», чтобы убедить Форестер в том, что, по-моему, является правдой. Как только она учуяла зацепку, то вцепилась в нее мертвой хваткой, кричала о кровавом убийстве любому, кто вставал у нее на пути, дергала шотландских полицейских, поторапливая их с эксгумацией. Хотя мне не стоило волноваться, потому что оказалось, что мало кто готов поспорить с фактом, что в «Фэйр Филдс» лечили человека, официально признанного мертвым.

Во время своего пребывания в Лондоне я увидела Антонио впервые с тех пор, как полиция отпустила его. Мы встретились в моем доме, куда он пришел забрать свои вещи. Он, кажется, так жаждал все наладить, исправить содеянное. Он даже спрашивал меня: «Что же мне нужно сделать теперь?» Он никак не может поверить, что его жизнь пошла под откос настолько. Он не понимает, что все это уже не имеет значения. Для меня, во всяком случае. Я три года потратила, подстраивая его под себя, игнорируя его просьбы о том, чтобы я открылась ему. Я больше не обязана делать это. Когда я осознала, что ему некуда пойти, то предложила ему свой дом. Он, правда, расстроился, когда понял, что меня в нем не будет.

Я провела в Лондоне достаточно времени, чтобы успеть упаковать большую часть своих вещей, и подписать документы, необходимые для расторжения трудового договора. Теперь я на пути в Шотландию, и эта поездка кажется нереалистичной, как будто бы впервые я возвращаюсь на свое место. Место из прошлого.

Приезжаю в Хортон рано, с тремя чемоданами в машине. Мимо знака «Матушка Гора», к въездной дороге, ворота уже открыты. Кажется правильным остановиться здесь, на первое время, по крайней мере.

Мэтт ожидает меня на крыльце с кофе, взятым навынос, как будто мы в каком-то чужом и неприспособленном для жизни месте. Но это не так. Я здесь больше не незнакомка. «Матушка Гора» никогда не станет мне родным домом, но пока Элли не вернулась, я побуду здесь. Я знаю, что буду просыпаться здесь каждое утро с мыслью, не станет ли этот день тем, когда она вернется. До тех пор я буду жить в надежде, что мое присутствие притянет ее ко мне, чтобы я могла исправить ту часть жизни, где я виновата в ее преступлениях.

Я разгружаю машину, переношу вещи в одну из других спален, которая выглядит неиспользованной. Пока меня не было, коридор починили, так что проход теперь открыт, соединяя мою старую комнату с основной частью дома. Я привезла с собой скатерть, накрахмаленную, свежую, только что из упаковки. Мэтт помогает, и нам приятно, что это похоже на обустройство семейного гнездышка. Двигаться вперед, начинать что-то новое. Мы договорились, что пока побудем здесь вместе. Возможно, в будущем мы уедем, вернемся в его симпатичную квартиру, в новую жизнь. Возможно, я уеду одна и отправлюсь куда-то в совершенно другое место. Я пока не знаю, где мне остаться на более длительный период. Но пока быть здесь с Мэттом – это все, что мне нужно. Через пару месяцев этот дом и все имущество перейдет ко мне, и тогда, думаю, я обрету свободу делать все, что мне угодно.

Завтрашний день, день эксгумации, навис над нами тенью, но мы проводим время относительно счастливо. Залезаем раздетые под одеяло, лежим, хотя оба не особенно хотим заниматься любовью. Как будто бы мы уже лет десять вместе прожили за эти короткие недели, и теперь просто радуемся свободе. Он рассказал мне немного о том, как издевались над ним в «Фейр Филдс», и как это вынуждает его закрываться от мира. Предполагаю, что я первая, кто слышит такие откровения. Я стараюсь поддержать его, и таким образом, кажется, залечиваю раны у нас обоих, одним махом. Наша история, разорванная ранее на мое и его прошлое, соединяясь, повествует об Элли, женщине, в которой мы оба в какой-то мере нуждались, которая как бы подтверждает своим существованием и нашу жизнь.