Книга Богиня маленьких побед - Янник Гранек
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Лео хлопнул молодую женщину по плечу. Он терпеть не мог, когда она мыслями витала где-то далеко-далеко.
– Куда ты подевала своего итальянца?
– Ты прекрасно понимаешь, что твой демарш не мог остаться без последствий.
Вирджиния замахала руками в пышных, похожих на паруса рукавах, приглашая их за стол.
– Займи мне место рядом с тобой.
– Я просто в восторге снова стать твоей персональной «в каждой бочке затычкой».
– Взаимно.
Если разом осушить бутылку с пометкой «яд», то рано или поздно, почти наверняка, почувствуешь легкое недомогание.
– Л51 доступен двух цветов. Очень хорошо расходится небесно-голубой.
– Не верю я этим Прескотам. У Л18 налицо проблемы с безопасностью. Им удалось устранить утечку фреона?
– Не знаю, господин Гёдель. До вас на что-то подобное никто не жаловался, вы первый.
Наш процветающий продавец электробытовых товаров переминался с ноги на ногу, не забывая при этом восхищаться своей маникюршей. С кроличьими зубами и улыбкой, свидетельствовавшей о том, что ее хозяин готов вам даже рай уступить в кредит, он был похож на Мики Руни в роли подростка-переростка. На вопросы мужа отвечал с почти оскорбительным безразличием. В оправдание ему, надо сказать, что терпение этого человека было закалено отлично и к таким разговорам ему было не привыкать.
– А европейских моделей у вас нет?
– Почему тогда не русских, раз уж на то пошло? И веселый же у вас муж, миссис Гёдель!
Курт уклонился от могучего тычка в бок; чтобы восстановить равновесие, Смиту пришлось рывком выставить вперед ногу.
– Кроме США и СССР в мире есть и другие страны. Вы этого не знали?
– Сплошные коммунисты! Здесь, мистер Гёдель, мы торгуем исключительно отечественными технологическими разработками.
– Смит! Как бы там ни было, вы не можете подозревать машину в проповедовании коммунистической идеологии!
– Я знаю только то, что знаю, госпожа Гёдель. Но, если купите у меня «Голден Автоматик», уступлю вам 25 долларов. Вы приличные клиенты.
– Курт, он стоит 400 долларов! У нас нет денег каждый год покупать по такой цене новый холодильник!
Не обращая внимания на мою подозрительность, Смит принялся наводить блеск на сверкавшем «Адмирале Фридже» с заявленной ценой в 299 долларов. Чтобы всучить нам его, он прибег к аргументам, перед которыми невозможно было устоять: в этой модели была дополнительная морозилка, а дверца могла открываться как направо, так и налево. Я не для того без конца терпела разговор двух самых просвещенных умов века, чтобы, не поморщившись, мириться со слащавой снисходительностью какого-то мелкого жестянщика. Поэтому потащила мужа на улицу.
– Адель, нам нужен новый холодильник! Наш стал опасен. Мы можем от него отравиться.
– Закажем в Нью-Йорке, пусть нам привезут. Смит слишком уверен в своей клиентуре. Ему теперь лень даже пальцем пошевелить. Он нас обманывает.
– Ты заблуждаешься, Адель.
– Да, друг мой, тебе везде мерещатся заговоры. Только не там, где их действительно замышляют!
Я толкнула Курта в спину, и мы зашагали по тротуару. От насмешливой улыбки торговца по спине пробежал холодок.
– Ты никак не можешь понять одну простую вещь: мы так часто покупаем новые холодильники, что люди в самом лучшем случае считают нас тихопомешанными. И в такие минуты лучше вести себя поскромнее.
– Как жаль, что герр Эйнштейн не смог поставить свое изобретение на коммерческую основу[111]!
– У него и без того забот хватает. Если ты опять будешь жужжать по поводу этого холодильника, он в конечном счете тебя в нем запрет! Пойдем быстрее. Ты опаздываешь на встречу с Альбертом, а я – к парикмахерше.
Роза готовилась снять с меня бигуди. Уже после шампуня я почувствовала, что она стала подводить меня к теме, которая вертелась у нее на языке. Прекрасно понимая, о чем она хотела поговорить, я делала вид, что не понимаю ее намеков. Ждать больше оказалось выше ее сил: сдержанность слишком дорого обходилась этой профессиональной сплетнице.
– Так это правда или нет? Об этом говорит весь Принстон. Директор вашего мужа продал бомбу русским. Я прочитала сегодня в утренней газете.
– Если вы, Роза, верите тому, о чем судачат газеты, я больше ничем не могу вам помочь.
Она бесцеремонно сорвала папильотку с пряди волос.
– Что бы вы ни говорили, но Оппенгеймеры ваши друзья.
Я застыла в нерешительности, не зная какой придерживаться позиции: в Принстоне невинный комочек лжи мог трижды облететь город и метеоритом свалиться вам на голову.
– Я им всецело доверяю.
– Миссис Оппенгеймер корчит из себя знатную даму. Вы не находите?
– Роза, если она перестала быть вашей клиенткой, это еще не дает вам права обвинять ее во всех смертных грехах!
Парикмахерша могучей рукой сдернула последнюю папильотку.
– Подумать только, продавать наши военные секреты коммунистам. Все равно, если у русских теперь есть бомба, значит они получили ее от кого-то из наших, знающих в этом деле толк!
– Вы считаете, что сами они ее сделать не могли? Вам не кажется, что у них тоже есть немало полоумных ученых?
Расческа в руке Розы замерла на полпути – подобная мысль ей даже в голову не приходила.
– Оппенгеймеры не являются членами Коммунистической партии, Роза. Я в этом не сомневаюсь.
Она неподвижно уставилась на меня в зеркало.
– Вы не понимаете, миссис Гёдель. Самые бесценные коммунисты никогда не вступают в партию, потому как это мешает им действовать. Я читала об этом в газете.
– Хотите совет? Не берите в руки ничего, кроме «Харпер’з Базар»!
Мне ужасно хотелось встать и уйти, пусть даже с оставшимися бигудями на голове. Но бежать от глупости? Что за нелепая мысль! Она все равно носится быстрее человека и в конечном счете рано или поздно его догоняет. Ее, пожалуй, лучше игнорировать. Но бежать – никогда.
– Роза, поторопитесь, прошу вас. Меня ждут у профессора Эйнштейна.
Этот укол ей пришлось снести стоически; Альберт по-прежнему внушал очень многим восхищение. Чтобы наказать меня за хвастовство, парикмахерша явно переусердствовала с лаком.
