Книга Демоны Вальхаллы - Дмитрий Казаков

Из нее долетало негромкое, равномерное сопение.

Лысый Джо, бывший сержант Второго Ударного Полка не успел даже заметить, когда его сон перешел в беспамятство. Спеленатый, как младенец, он был вытащен на свет и опознан по голой и блестящей макушке.

– Тяжелый, – проговорил Вильям, прислушиваясь, как в недрах большой ниши кто-то кашляет и возится.

– Что делать, видят духи, – надсадно сопя, ответил Ли. – Убьешь – легче не станет. Придется тащить…

Когда перебирались через баррикаду в обратном направлении, под ногой Вильяма что-то хрустнуло, он сам едва не упал.

– Что за шум? – пробормотал кто-то за спиной. – Остин, ты где?

Вильям спрыгнул с баррикады, не обращая внимания на шум, подхватил тяжеленного, как кабан, Джо. Вдвоем понеслись сквозь мрак, лавируя между препятствиями. Позади ругались и кричали, даже стреляли, но как-то растерянно и неслаженно.

Похитители благополучно свернули за спасительный угол.

– Уф, клянусь четверкой, – Вильям, привалившись к стене, тяжело дышал, снежинки, падающие на раскаленный лоб, с шипением испарялись, – думал, что не добежим…

В лишенном вождя становище продолжали орать, трещали винтовки, очереди из трассирующих пуль полосовали темноту.

– И зря думал, – наставительно изрек Ли. – Великий Сунь-цзы сказал – думать положено только полководцу, солдат же пусть будет подобен овце, которая не знает, куда ее ведут!

– Он точно это сказал? – усомнился Вильям.

– Ну, что-то похожее, видят духи.

Явившийся из тьмы Гаррисон взвалил пленника на плечо с такой легкостью, словно тот весил меньше зайца, и через десять минут они оказались в собственном лагере.

Пленника усадили около весело потрескивающего костра. Котелок воды, опрокинутый на голову, заставил Лысого Джо зафыркать и открыть глаза.

– Э… Что? Где? – забормотал он, подозрительно зыркая по сторонам. – Вы что, чувачки, охренели или вы из этих, каннибалов?

В темных, как сажа, зрачках метнулся страх.

– Успокойся, видят духи, – ответил Ли. – Мы всего лишь хотели поговорить…

– Поговорить, – Лысый Джо засипел, издавая короткие лающие звуки. Вильям не сразу понял, что это смех. – И чего же вы, чувачки, просто не вышли с белым флагом, как тогда, при охоте на Безумного Макса? Зачем понадобилось меня похищать?

– А затем, – Ли склонился к нему вплотную и кивнул в сторону развилки, где на высокой стене драгоценным камнем сверкала камера, – чтобы никто не подумал, что мы с тобой договариваемся о чем-то…

– Из тех, ага, – подражая собеседнику, Джо тоже перешел на шепот. – И чем мы договариваемся, чувачки?

– Гаррисон, Лири, за дело, – властно кивнул Ли.

Темнокожий легионер подсел к уроженцу Австралии, прокашлялся и они на два голоса завыли, точно голодные волки:

– Ой, то ни вечер, то ни вечер, ой мне малым-мало спалоооось!

– Это я научил, – Соболев с гордым видом толкнул Вильяма в плечо. – Наша песня, древняя аж жуть! Сам бы спел, да голос у меня слабоват…

– Лучше бы ты их чему-нибудь другому научил, – вздохнул Вильям, ощущая, как в ушах начинает свербеть.

Джо удивленно вытаращился на певцов.

– Ну вы даете, чувачки! – пробормотал он. – Это что, новая пытка такая?

– Именно, – согласился Ли. – Но не для тебя…

Никто не знал предела чувствительности развешенных по лабиринту камер, да и в том, что на базе "Георгий Жуков" прослушивают все записи из Вальхаллы, Вильям сомневался. И все же лучше было подстраховаться – сегодняшний разговор, дойди он до Шмидта или его людей, мог сорвать все планы.

Пусть уж лучше капитан послушает старинную русскую песню.

– Трещина? В месте, не просматриваемом камерами? – выслушав собеседника, Лысый Джо не смог сдержать удивления. – И зачем ты, чувачок, мне об этом говоришь!

– В одиночку, видят духи, мы дыру не пробьем, – сказал Ли. – Или сделаем это лет за пять, рано или поздно себя выдав. Нет, мы должны объединить всех, кто еще в силах разумно мыслить, чтобы выбраться наружу как можно быстрее, с одной стороны, а с другой – скрыть все от наблюдателей…

При словах "разумно мыслить" Лысый Джо погрустнел.

– Да, таких все меньше, чувачки, – сказал он, – моя-то крыша держится с трудом, а уж у других… Черный Дьявол вовсе рехнулся, Кровавого Педро собственные ребята заживо сварили… Кто у нас еще остался?

Безумие царило внутри стен Вальхаллы, невидимым облаком колыхалось над проходами и залами, текло в источниках. Оно заставляло людей в исступлении кидаться друг на друга, сжигать себя, бежать от общества себе подобных, погружаясь в мир иллюзий.

Несколько тихих сумасшедших бродили по лабиринту, выкрикивая что-то невнятное. К ним привыкли, в них никто не стрелял.

Куда хуже было, когда один из старых друзей превращался в дикого, одержимого кровавой яростью зверя или, страшно выпучив глаза, начинал нести околесицу.

Таких поначалу изгоняли, и они сбивались в стаи, как-то находя друг друга. К тому моменту, когда поняли, что своры умалишенных куда опаснее собачьих, оказалось слишком поздно.

Вильям иногда думал, что рано или поздно либо все бывшие легионеры станут безумцами, либо закончат жизнь в желудках бывших товарищей.

– Ладно, – после длительной паузы Лысый Джо кивнул. – Я согласен. Мы будем вам помогать. Так что отвязывай веревки…

– Нет, – Ли покачал головой. – Ты – наш пленник, и пусть наблюдатели продолжают так думать. Сейчас мы заснем, а где-то под утро ты попросту сбежишь… Все, хватит!

Гаррисон и Лири, перепевшие за час чуть ли не весь русский народный репертуар, замолчали.

– Кхе-кхе, – прокашлялся африканец, массируя горло. – Дайте-ка воды…

– В молодости я мечтал петь на эстраде, – заметил Лири. – Теперь понимаю, насколько тогда горячился!

– Так, все, всем спать! – приказал Ли. – Арагонес – твоя стража!

Уже засыпая, Вильям подумал, что единственная сила, удерживающая их на грани безумия – железная дисциплина. Ли не давал подопечным расслабиться, муштруя их так, словно дело происходило не в Вальхалле, а на самой обычной военной базе.

Не давая тем самым задуматься о происходящем, впустить в себя страх.

И – сойти с ума.

При каждом ударе топор издавал жуткие скрежещущие звуки, лезвие щербилось, в стороны летели искры. Пластобетон крошился, откалывались маленькие, не больше ногтя кусочки.

Вильям бил раз за разом, не обращая внимания на боль в намозоленных ладонях, на ноющие мышцы. Перед ним виднелся результат двухмесячных усилий четырех десятков людей – прямоугольная выемка глубиной и шириной в полметра. Сколько осталось до конца – не мог сказать никто, кроме разве что строителей Вальхаллы.