Книга Царь и царица - Владимир Хрусталев

Во Франции и Англии такие подготовительные комиссии давно уже действует, и особенно удачно идет работа у французов по инициативе Бриака и под его руководством.

Теперь несколько слов о том, как я себе представляю ход работ в комиссии, а также роль министра иностранных дел и отношения комиссии с ним. Должно стремиться к единству работы и необходимо, чтобы министр проникся убеждением, что комиссия есть только временный, вспомогательный орган, а не враждебное для него учреждение. Только при такой постановке вопроса я согласился бы стать членом или председателем означенной комиссии. Если вообще Ты признаешь образование вневедомственной комиссии желательным, то она должна быть негласной, т. е. без опубликования в «Правит[ельственном] Вестнике» указа об ее возникновению, а согласно Твоего устного распоряжения, конечно, через министра иностранных дел. Если высказанные мною мысли по созданию такой комиссии заслужили бы Твое одобрение и Ты поручил бы мне вести это дело, то я попросил бы в качестве секретаря иметь при себе лицо, с которым я привык заниматься, например, член Имп[ераторского] Ист[орического] общ[ества] князь Н.В. Голицын или профессор А.С. Лаппо-Данилевский. Собрания комиссии могли бы происходить у меня во дворце, где и был бы сосредоточен весь необходимый архив для работ.

Возможно, что повторение моих забот о скорейшем осуществлении какого-либо органа или комиссии для подготовления материалов для мирных переговоров Ты найдешь назойливостью с моей стороны. В таком случае прости меня великодушно, ибо что у кого болит, тот о том и говорит. /…/

Дополняю еще некоторыми подробностями писанное раньше. /…/ Все девять членов комиссии были бы коренными русскими: Самарин, Наумов, Шульгин, Львов, князь Григ. Трубецкой, ген. Беляев, адмирал… и Феодосьев, а только у меня одного течет немецкая кровь, но ее охлаждение и полнейшее притупление шло с самой моей колыбели.

Предлагаю короткую схему тех вопросов, которые пришлось бы разбирать проектируемой комиссией.

1) Что полезно приобрести России в Европе и на Востоке, а что вредно в земельном отношении. Выгоды экономические, политические и социальные. Способы управления вновь приобретенными землями.

2) Какие виды наших союзников: Франции, Англии, Италии и Японии на их земельные приобретения?

3) Как помочь территориальному восстановлению Сербии, Черногории и Бельгии?

4) Польша???

5) В связи с приобретениями в Малой Азии – постановка Армянского вопроса.

6) Дальнейшая судьба Персии.

7) Что обещано Румынии?

8) Как поступить с Болгарией.

9) То же самое с Грецией.

10) Виды нашего Правительства и союзных держав по разглашении А.

11) Те же вопросы относительно Германии.

12) Военные и морские вопросы.

13) Будущее в связи с Гаагской конференцией и как понимать международные права посла «клочка бумаги» (chiffou de papice) Бетмана-Гольвеча.

14) Оккупация союзными войсками вражеских стран до исполнения всех пунктов мирного договора.

15) Вопрос о контрибуциях и финансовая сторона дела.

16) Должна ли будущая мирная конференция состоять только из держав Согласия или работа должна наладиться совместно с вражескими государствами: Германией, Австрией, Болгарией и Турцией?

17) Что выгоднее для нас и для наших союзников.

Вот приблизительно те главные вопросы, которые придется обсудить подготовительной комиссии. Личность министра иностр[анных] дел ни при чем, лишь бы, кто бы он ни был, но проник мыслью пользы дела и не смотрел на работающих, как на врагов. Из указанных 8-ми фамилий я особенно ценил бы сотрудничество трех: Шульгина, Н.Н. Львова и князя Григория Трубецкого; на остальных я не настаиваю, но, например, генерал Беляев, хотя не умен, но осведомлен, Самарин тоже не орел, но ценим Москвой, Наумов мне лично симпатичен. Ты видишь, что я вполне откровенен, но при нынешнем безлюдье ищешь благородных сынов Родины, русских по духу, честных, бескорыстных и не политиканов.

Сознаюсь, что за последнее время я даже устал, много чего перечитал и все занят этими мыслями; поэтому хотел бы отдохнуть, хоть на недели две, погреться, т. к. здесь слякоть и холод настали ранее обыкновенного. Вероятно, в конце месяца поеду в Крым к Ксении, заехав, может быть, в Киев на день или два.

Еще раз извиняюсь за назойливость.

От всей души Твой Николай М[ихайлович].

ГА РФ. Ф. 601. Оп. 1. Д. 1310. Л. 102–104 об., 105.

Автограф.

Письмо Михаила Александровича императору Николаю II

11 ноября 1916 г. – Гатчина.

Дорогой Ники,

Год тому назад, по поводу одного разговора о нашем внутреннем положении, ты разрешил мне высказывать тебе откровенно мои мысли, когда я найду это необходимым.

Такая минута настала теперь, и я надеюсь, что ты верно поймешь мои побуждения и простишь мне кажущееся вмешательство в то, что до меня, в сущности, не касается. Поверь, что в этом случае мною руководит только чувство брата и долга совести.

Я глубоко встревожен и взволнован всем тем, что происходит вокруг нас. Перемена в настроении самых благонамеренных людей – поразительная; решительно со всех сторон я замечаю образ мыслей, внушающий мне самые серьезные опасения не только за тебя и за судьбу нашей семьи, но даже за целость государственного строя.

Всеобщая ненависть к некоторым людям, будто бы стоящим близко к тебе, а также входящим в состав теперешнего правительства, – объединила к моему изумлению, правых и левых с умеренными, и эта ненависть, это требование перемены уже открыто высказывается при всяком случае.

Не думай, прошу тебя, что я пишу тебе под чьим-либо влиянием; эти впечатления я старался проверить в разговорах с людьми разных кругов, уравновешенными, благонамеренность и преданность которых выше всякого сомнения, и, увы – мои опасения только подтверждаются.

Я пришел к убеждению, что мы стоим на вулкане и что малейшая искра, малейший ошибочный шаг мог бы вызвать катастрофу для тебя, для нас всех и для России.

При моей неопытности я не смею давать тебе советов, я не хочу никого критиковать. Но мне кажется, что решив удалить наиболее ненавистных лиц и заменив их людьми чистыми, к которым нет у общества (а теперь это вся Россия) явного недоверия, ты найдешь верный выход из того положения, в котором мы находимся, и в таком решении ты, конечно, получишь опору как в Государственном Совете, так и в Думе, которые в этом увидят не уступку, а единственный правильный выход из создавшегося положения во имя общей победы. Мне кажется, что люди, толкающие тебя на противоположный путь, т. е. на конфликт с представительством страны, более заботятся о сохранении собственного положения, чем о судьбе твоей и России. Полумеры в данном случае только продлят кризис и этим обострят его.