Книга Зажги меня - Кейти МакАлистер

Я распахнула дверь и ворвалась внутрь, молясь о том, чтобыне было слишком поздно. Якоб сказал, что морфей — единственный, кто способенпоявляться без зова, а это означало, что он мог нанести удар в любой момент.Дорогу мне загородила группа людей. Я протиснулась через толпу, бормочаизвинения, и внезапно очутилась в центре зала, где как раз должен был выступатьдокладчик.

— Э-э-э...

На возвышении стоял Костич с листком бумаги в руке, онзачитывал в микрофон какие-то имена. Костич обернулся и взглянул на меня. Яуставилась на него, затем, медленно повернув голову, увидела перед собой толпуиз двух тысяч Стражей, Оракулов, Прорицателей и Магов, которые смотрели наменя, онемев от изумления и не веря своим глазам.

Только в этот момент до меня дошло, что мой эксперимент согнем Дрейка, последующая пробежка по городу и столкновения с автомобилями непрошли для меня даром. Мое платье из тонкой ткани было перепачкано, заляпанобензином и грязью, разорвано на боку, в том месте, куда меня толкнула машина,подол был обуглен. Руки были черными от сажи и дорожной пыли. Волосырассыпались по плечам и свисали как сосульки. Нос распух от рыданий.

Но все это не важно, сказала я себе; я профессионал. У меняесть дело, и я только что пожертвовала своим счастьем и Дрейком ради этого. Ярасправила плечи, пригладила платье и выступила вперед.

Доктор Костич попятился от меня, и я наклонилась кмикрофону:

— Кто-нибудь видел Нору Чарльз или Мониша Лакшманана?

Эхо моего голоса разнеслось по просторному помещению. Кое укого перехватило дыхание; очевидно, потому, что я назвала полные имена. Яприщурилась, потому что в глаза мне бил свет софитов, и поискала взглядомМониша и Нору. Две тысячи ошеломленных, недоверчивых пар глаз в ужасеуставились на меня.

— Никто не видел Нору? Или Мониша? Кто-нибудь видел демона воблике ньюфа, откликающегося на имя Джим?

В зале стояла такая тишина, что можно было бы услышать, какстрекочет сверчок, если бы там жили сверчки.

— Гм. А как насчет Марвабель О’Галлахан? Она здесь?

Доктор Костич, не приближаясь ко мне, произнес леденящимкровь тоном:

— Если вы закончили свое представление, позвольте мнепродолжить зачитывать список учениц, принятых наставницами.

— Ой. Конечно. Извините. — Я попятилась, уступая ему место умикрофона. — Э-э-э... Думаю, моего имени в вашем списке нет?

Он лишь гневно взглянул на меня.

— Верно. Да я и не надеялась. Простите, что прервала вас. Яуже ухожу.

Я торопливо направилась в дальнюю часть зала, и тревога,вызванная моим открытием, заслонила в сознании мысли об унизительном и глупомположении, в котором я оказалась перед собранием людей, стоявших выше меня вМире ином. По крайней мере, я надеялась, что когда-нибудь смогу присоединитьсяк их сообществу. Сомневаюсь, что они на это надеялись. Рене ждал меня у двери,но, прежде чем я добралась до него, чья-то рука схватила меня за локоть.

— Эшлинг, ты выглядишь такой печальной. Когда я смотрю втвои глаза, мне хочется плакать. У тебя неприятности?

По крайней мере, Тиффани была жива и здорова Люди, сидевшиеза ее столиком, зашипели на нас — доктор Костим продолжил зачитывать свойсписок. Тиффани встала и пошла со мной к двери, благосклонно улыбаясь Рене.

— Добрый вечер, Рене. Как хорошо, что у тебя не печальныеглаза.

— Ты не видела Мониша или Нору? Или Джима?

— Да, видела всех троих. Джим ворвался сюда за минуту дотебя. Все трое вышли через боковую дверь.— Она указала на дверь, ведущую всоседнее помещение.

— Спасибо. — Я собралась было идти, но остановилась. — Рене,наверное, тебе следует остаться здесь, с Тиффани. Парень, за которым я охочусь,положил на нее глаз.

— Это который? — осведомилась Тиффани.

— Мы пойдем с тобой, — объявил Рене, открывая дверь ивыталкивая Тиффани из зала. Я посмотрела на него; мне не хотелось, чтобы емудосталось, если сейчас начнутся неприятности, но он задрал подбородок упрямо,как Дрейк.

— Ну хорошо, только не вини меня, если сейчас увидишь нечтотакое, после чего тебе несколько лет будут сниться кошмары, — предупредила яего и открыла дверь.

И очутилась среди толпы голых инкубов.

Глава двадцать седьмая

— Мы пришли помочь тебе, — объяснил Якоб.— Я рассказалбратьям о том, что настала пора самим распоряжаться своей жизнью, и онисогласились со мной; мы больше не желаем, чтобы нас использовали каксекс-игрушки для женщин. У нас есть права! У нас есть собственные нужды ижелания, как у всех остальных живых существ. Петр хочет стать музыкантом. —Петр, стоявший за спиной Якоба, помахал мне. — Стефан хочет писать романы. Мывосстали против тирана, который долгие годы держал нас в рабстве.

— Э-э-э... ну, очень хорошо. Просто здорово. Но как, чертпобери, вы сюда попали?

— Нас вызвала Нора. Умный ход с ее стороны, верно? Онапообещала, что ты расскажешь нам, что делать дальше. Поскольку ты помогла намсбросить оковы рабства, мы решили помочь тебе.

Я оглядела группу из двенадцати симпатичных мужчин,наделенных превосходным телосложением и выдающимся мужским достоинством.

Тиффани подошла к темноволосому инкубу с «кубиками» мускуловна торсе, который, наверное, в состоянии был выдержать удар кувалды.

— У тебя приятная улыбка, — сообщила она инкубу.

— Чем мы можем тебе помочь? — спросил Якоб.

Я подумала было предложить им накинуть на себя что-нибудь,но это заняло бы слишком много времени.

— Для начала ответь на мой вопрос. Ваш предводитель, морфей— его зовут Дьёрдь?

Якоб кивнул:

— Да. А как ты узнала?

— Это он убил двух Стражей. Где он сейчас? У Якоба отвислачелюсть.

— Он куда-то ушел. Сказал, что получил знак свыше,повелевающий ему отомстить за нанесенное оскорбление и заявить свои права наСветоч Целомудрия.

— На что?

— На меня, — объяснила Тиффани. Двенадцать голов закивали.

— О боже. Он собирается убить Марвабель и похитить Тиффани.Ну почему мне все время попадаются какие-то маньяки? — воскликнула я,расталкивая инкубов. — Где Нора?

— Она без сознания, — ответил Якоб. — Демон Джим сказал, чтоона попросила его вырубить себя, чтобы собрать нас всех. В состоянии медитацииона могла призвать не больше одного инкуба, но во сне или будучи без сознанияона способна вызвать нас всех.

— О, проклятье! А где Мониш?

— Кто?

— Неважно. Мне кажется, я знаю, куда они пошли.