Книга Среди волков - Дженнифер Линн Барнс

Я сплюнула.

Не хотелось, чтобы хоть самый маленький кусочек этого монстра находился во мне. Но крови его я хотела. И как можно больше.

Я осмотрела себя — мало того что я была связана по рукам и ногам, так еще и на запястьях ничего не было. Монстр забрал мои наручи. У меня засосало под ложечкой, я закрыла глаза, мысленно ощупала себя и поняла, что все остальное оружие у меня тоже было изъято.

Так, осталось проверить одежду.

Голые руки и ноги привели меня в ужас, и я испугалась, не раздета ли я догола. Но ощущения, поступавшие из разных частей тела — он крепко скрутил меня, — сообщили мне о том, что голой я не была.

Но и моей одежды на мне тоже не было.

Должно быть, в поисках оружия Вилсон раздел меня, а потом одел в чужую одежду. На мне было платье.

Платья я ненавидела.

А это все было в ленточках и оборочках — в такие платья маленьких девочек наряжают в пасхальное воскресенье, — к тому же оно было явно не моего размера.

— Он такие специально сшил, — произнес чей-то спокойный голос. — Ему нравится, когда мы их носим.

Я посмотрела на источник этих слов.

— Мэдисон! — воскликнула я, и при звуках это имени девушка вздрогнула. — Я не сделаю тебе больно, — продолжила я, стараясь, чтобы мой голос звучал тихо и нежно. Все это выглядело довольно нелепо, ведь я была невооруженным человеком, привязанным к стулу, а она и сама была оружием. — Я здесь, чтобы помочь. Мне нужно, чтобы ты объединилась со мной. Я знаю, что с тобой случилось. Я знаю, что он сделал, и тебе…

— Он приказал мне этого не делать, — сказала Мэдисон, голос у нее был глухой и опустошенный, и мне захотелось понять, что случилось с девочкой, которая любила оранжевый цвет, щелкать пузырьками упаковки и макароны с сыром. — Он сказал не объединяться с тобой, а мы должны делать то, что он скажет. Он — у нас в головах. — Девушка помолчала и потом заговорила снова, и голос ее звучал совсем не так, как у обычного человека. Он звучал как-то механически, что ли. — Он хочет для нас самого лучшего. Он — альфа. Он наш Создатель. Он нас защищает.

Каллум привел Чейза в Стаю Стоун Ривер, научил его бороться с Бешеным, а у Мэдисон не было другого альфы, чтобы защитить ее от Вилсона. Она не могла ослушаться его. Спор с ней мог завести куда угодно.

— А что он сказал тебе на самом деле? — Никто лучше меня не знал, как не исполнять приказов без последствий и вешать лапшу на уши.

— Он сказал: «Не объединяйся с ней, не помогай ей, сделай ее красивой». — Мэдисон обняла себя руками за плечи и сделала шаг назад. — Он сказал, что сегодня твой день рождения.

— Это точно, Мэдисон. Сегодня малышка Брин переродится. Станет твоей сестрой. Здорово, правда? Если бы с первого раза все пошло так, как надо, она учила бы тебя прыгать через скакалку.

Тот самый голос. Ему уже не надо притворяться обычным человеком. И хотя сами слова были вполне доброжелательными, тон их был зловещим, и от этого мурашки поползли по телу.

Безумный такой голос.

— Скажи остальным, чтобы приготовились, — сказал монстр девушке. — Из-за всей этой неразберихи ее маленькие друзья слишком долго остаются в городе.

Он замолчал, и девушка повернулась, чтобы выскочить из комнаты, словно она пыталась не услышать того, что — она точно знала — он скажет ей в конце.

— Когда они придут сюда, убей их. И другим скажи. Это приказ.

На мгновение на лице девушки появилось знакомое выражение, и мне показалось, что я вижу себя или Чейза. Она хотела сказать «нет». Она хотела взбунтоваться. Она ненавидела его, но ее волк не позволял ей бунтовать, а где-то в подсознании крепко сидело напоминание, постоянное, никогда не стихавшее: в течение многих и многих лет повторявшиеся слова о том, что он сотворил ее. Эти слова снова и снова напоминали ей: вот что случится с тобой, если попробуешь оказать неповиновение.

Убей их. Скажи другим. Это приказ.

Я не знала, сколько других было на самом деле, но знала, что их было больше, чем моих друзей, и что те, кто был на моей стороне в этой маленькой войне, никогда не нападут, чтобы убить — потому что маленькие солдаты Вилсона тоже были его жертвами.

Мой мозг взбунтовался против самой мысли о том, что Бешеный приказал своим волкам убить моих друзей — отчасти потому, что мне не хотелось, чтобы это оказалось правдой, и еще потому, что в этом не было никакого смысла. Как бы я врезала этому психу за то, что он пытается подчинить себе Чейза и овладеть его сознанием, да еще втемную предъявляет претензии на Лейк и Девона. Вообще-то, как Вилсону было известно, Лейк и Дев принадлежали Каллуму. Он мог убить их за то, что они зашли на его территорию, но предъявить на них претензии как на свою собственность права не имел: это будет равносильно объявлению войны между оборотнями. Может, Сенат и проголосовал за сделку с этим человеком, но если Бешеный будет красть волков из стаи Каллума, Сенат совершенно точно займется этим вопросом. Это будет прямой вызов, и у Каллума будут развязаны руки, чтобы решить этот вопрос так, как ему захочется. Другими словами, это будет просто натуральное самоубийство, и я начинала подозревать, что этот псих был значительно умнее, чем мне казалось.

Так ничего и не решив, я обратила свое сознание внутрь, пытаясь найти остальных — мою Стаю. Мне нужно было предупредить ребят, что волки Вилсона получили приказ убивать. Их голоса врезались в мои уши, словно цунами: с ней все в порядке… Брин очнулась… сукин сын… эти люди… сумасшедшие… бежать… нельзя их ранить… не могут переключиться… они… люди.

Отлично. Местные жители, наверное, каким-то образом отреагировали на драку с перестрелкой, но однако же Бешеный смог ускользнуть вместе со мной, оставив моих друзей разгребать это дерьмо.

— Тебе, наверное, интересно, куда делись твои друзья? — спросил Вилсон, подтащил к себе стул и уселся прямо напротив меня, как будто мы собрались приятно поболтать за чашкой чая с печеньем. — Знаешь, после того как мы так изящно смылись — эти грязевые бомбы просто чудеса творят со зрением оборотней, — твоих славных защитников в городе поймали. Люди в Горном Ручье меня не любят, но пришлых они любят еще меньше. Особенно тех, которые приходят вооруженными и устраивают стрельбу на Мейн-стрит. Я в основном занимаюсь своими делами. А вот твои друзья… ну, ты же сама видишь, так что кое-кому может прийти в голову, что они на самом деле опасны. Я даже не могу представить, что будет, если кто-нибудь послал за шерифом. Его так легко подкупить, но только парень он непростой: сначала стреляет, а потом деньги требует.

У меня в мозгу промелькнула картина — Девон, с поднятыми вверх руками, собирается бежать, а со всех сторон к нему приближаются какие-то люди.

— Да ты не бойся, — сказал Вилсон, — шериф серебром не стреляет.

Я попыталась послать эту информацию своим друзьям, но их сознание было переполнено. Я не могла войти внутрь, не могла рисковать, отвлекая их, натягивая связь между нами. В данный момент проблемой для них были местные жители. Чтобы добраться до меня, им нужно было сбежать от местного шерифа — любителя побаловаться пистолетом, и, поскольку каждому из нас это вколачивали с детства — обры не охотятся на людей, — им приходилось сопротивляться.