Книга Я просто хочу любить - Светлана Алексеева

Не обращая внимания на его слова, Виктория вырвалась и побежала к перевернутой машине. Невдалеке, лежа на весенней, нежной траве, распростерлось окровавленное тело ее мужа. Взволнованно склонившись над ним, рядом на земле сидел крепкий мужчина-врач и пожилая сухонькая медсестра. Изо всех сил нажимая Сторожеву на грудь, врач делал ему искусственное дыхание и массаж сердца.

– Тридцать! Раз! – громко считал мужчина. Затем быстро, не поднимая головы, скомандовал: – Кубик адреналина внутривенно, магнезию!

В этот момент, слегка шевельнув рукой, Сторожев медленно открыл залитые кровью глаза.

Задрожав, Виктория подбежала к нему и, сдерживая тяжелое, клокочущее дыхание, опустилась рядом на землю.

– Сашенька! – прильнув к мужу, воскликнула она и ласково обняла ладонями его голову.

– Женщина! – разозлившись, крикнул врач и выпрямился. – Пожалуйста, отойдите! Его ни в коем случае нельзя передвигать. Сюда едет реанимобиль!

– Я не буду, – не глядя на врача, тихо, безвольно ответила Виктория и погладила Сторожева по лицу. Улыбнувшись сквозь слезы, нежно поцеловала его в губы и ласково произнесла: – Сашенька, хороший мой, держись! Тебе сейчас обязательно помогут! Слышишь, уже едет реанимобиль…

Посмотрев на нее, Сторожев слегка приоткрыл рот и захрипел.

– Викочка, прости меня, пожалуйста, за все, – едва шевеля губами, чуть слышно произнес он. – Ты была единственной любовью моей жизни! Кажется, мне конец… Ты только, пожалуйста, держись, ты сильная.

– Сторож, – подложив руку ему под голову, сердито крикнула Виктория, – не говори этого! Ты же обещал, что всегда будешь со мной! Я без тебя не смогу, я не выживу! Не умирай! Пожалуйста, Сашка, держись!

– Девочка моя, – медленно, с трудом выговаривая слова, сказал он, – даже с небес я буду тебе помогать, не переживай. Я лю…

Слова застыли на его разбитых, окровавленных губах. Судорожно задрожав, Александр перестал дышать. Его тело обмякло. Глаза стали невидящими, пустыми. Стеклянный взгляд устремился вдаль.

– Нет! – разрывая тишину, закричала Виктория.

Голос ее задрожал над полями и растворился в воздухе. Испуганные птицы слетели с верхушек деревьев и закружили под облаками.

– Нет! – упав на бездыханное тело, тихо повторила женщина и зарыдала.

Несколько следующих дней для Виктории прошли словно в тумане. Проводить Александра в последний путь, казалось, вышел весь Синегорск. Но женщина этого не видела. Не отрывая взгляда, она все время всматривалась в холодное, восковое лицо мужа.

Похоронив любимого, Виктория замкнулась в себе. Казалось, ее жизнь остановилась. Теперь она жила только ради детей. Больше недели молодая женщина не выходила из дому. Она не кричала, не плакала, не причитала. Надев на лицо застывшую маску спокойствия, она заботилась о дочери и сыне и думала. Думала долго, до невыносимой, страшной, мучительной боли. Почему это произошло с Александром? Мог ли он избежать смерти? Сделала ли она и ее друзья все, чтобы его спасти? И почему, почему в этот момент она не была вместе с ним? Может, находись она рядом с мужем в машине, ничего бы не случилось? Может быть, она увидела бы эту проклятую «газель», может быть, не разрешила бы ему ехать с такой скоростью? С этими вопросами женщина вставала с постели и засыпала.

И только в церкви, во время поминальной службы на девятый день, Виктория дала волю слезам. Прильнув к алтарю, она громко, неистово зарыдала. Пламя свечи в ее руках вздрогнуло и затрещало. Медленно качаясь из стороны в сторону, огонь словно журил Викторию.

– Деточка, – дотронувшись до ее плеча, окликнул женщину священник. – Нельзя так убиваться! Отпусти, моя хорошая, его душу. Ты молодая, у тебя дети, ты теперь должна думать о них. Тебе еще долго их поднимать. Успокойся, пожалуйста, и тихо помолись. Поверь мне, тогда и твоему мужу будет там намного легче.

Вздрогнув, молодая вдова покорно кивнула.

Ровно через десять дней после похорон Виктория появилась в фирме.

В строгом черном костюме, с черной заколкой в волосах, она выглядела бледной и очень усталой. Миновав проходную, женщина поднялась в вестибюль и остановилась как вкопанная. На центральной стене, расположенной напротив входа, висела огромная черно-белая фотография Сторожева. Александр, словно живой, слегка прищурил правый глаз и широко, весело улыбался. Таким, наверное, его запомнили все. По телу Виктории пробежала дрожь. Опустив голову, она подошла к портрету и аккуратно поправила широкую траурную ленту, натянутую в уголке рамки.

Опустив залитые слезами глаза, Виктория поспешила в свой кабинет. Робко приветствуя ее в коридоре, коллеги выражали ей соболезнования и испуганно отводили взгляд. Видеть боль, застывшую на ее красивом молодом лице, было невероятно тяжело.

Устроив совещание, Виктория поблагодарила всех за поддержку. Оговорив план работы, женщина с головой окунулась в дела. Она была обязана продолжить то, что начал ее муж. Разложив на столе папки со строительными сметами, Виктория внимательно всматривалась в расчеты. В этот момент на столе зазвонил телефон. На дисплее показалось угрюмое лицо Гончаренко.

– Да, Николай, слушаю тебя, – сдержанно ответила Виктория и нажала кнопки на калькуляторе.

– Викочка, как ты? – спросил мужчина и кашлянул.

– Спасибо, Коля, держусь. Сегодня уже вышла на работу, – спокойно, монотонно ответила она и оторвала взгляд от бумаг.

– Понятно, – задумчиво протянул Николай и на мгновение замолчал. Тяжело вздохнув, добавил: – Я знаю, что ты уже вышла на работу. Поэтому и звоню. Вика, нам надо встретиться. Очень надо. Причем срочно.

Сердце женщины сжалось в дурном предчувствии. О том, что по телефону нельзя задавать Николаю лишние вопросы, она знала давно. Если он звонит, значит, это действительно важно.

– Когда и где? – коротко осведомилась Виктория.

– Через час иди по дороге вдоль здания типографии, я тебя подберу. Годится?

– Да, хорошо, – кратко ответила Сторожева и нажала на отбой.

Ровно через час Виктория была возле городской типографии. Подойдя к краю тротуара, женщина надела очки и, не оглядываясь, начала прогуливаться вдоль дороги. На улице было не по-весеннему жарко. Вырвавшееся из-за туч солнце поднялось высоко в небо и нещадно пекло. Казалось, его лучи проходили сквозь одежду и обжигали кожу. Вздохнув, Виктория устало вытерла ладонью лоб и поплелась дальше. Через несколько минут женщина услышала скрежет тормозов, затем хриплый, знакомый голос Гончаренко.

– Садись! – не заглушая двигателя, приказал он и открыл дверь.

Виктория не раздумывая забралась в салон «рено» с непривычно низкой посадкой.

– Привет! – произнесла женщина и облегченно вздохнула. – Ну и жара!

– На, выпей! – предложил Гончаренко. – «Моршинская», из холодильника. Только что купил на остановке в ларьке.