Книга Конвой - Алекс Орлов

Но делиться Шендеру не хотелось.

– Сэр, пришел мистер Инграм, – прозвучало из спрятанных под обоями акустических систем.

– Пусть заходит.

Ральф поднялся с дивана и встретил своего сообщника стоя.

– Что это с тобой? – спросил Инграм, войдя в кабинет.

– От тебя трудно что-то утаить.

– Ну, иногда я читаю по твоему лицу.

– И что ты читаешь сейчас?

– Не кривляйся, Ральф. Выкладывай, что случилось.

– Завтра вечером, в половине шестого, Дзефирелли будет у меня в кабинете.

– Здесь? – Инграм невольно огляделся, словно легендарный противник мог выйти прямо из стены.

– Естественно.

– Что, неужели старого лиса удалось поймать?

– Нет, он сам записался на прием.

– Тут какой-то подвох, – забеспокоился Инграй,

– Может, и подвох, но предварительно мы обыщем его со всей тщательностью.

– Колин Дзефирелли… В твоем кабинете… – произнес Инграм еще раз, словно пробуя на вкус эту информацию. – Честно говоря, мне немного не по себе.

– Да ладно тебе, – махнул рукой Шендер. – Что мы теряем?

В этот момент спрятанная в стенах акустика известила Ральфа, что на связи Онслейм.

– Одну минуту, Инграм, я сейчас вернусь.

* * *

Тяжелая дверь камеры неслышно отворилась, и в отгороженную часть помещения вошли двое санитаров, как называл их Ник.

Они вкатили столик с едой и, не глядя на прозрачную перегородку, быстро выскочили наружу. Входная дверь встала на место, и в ту же секунду прозрачная перегородка убралась вверх.

– Приятного аппетита! – проговорил голос из невидимых динамиков.

– Спасибо, – поблагодарил Ник и приблизился к столику. Как и все предыдущие дни, в завтрак, обед и ужин ему предлагали непонятного цвета размазню, которая пахла клейстером, заваренным на рыбьей чешуе.

Чудесное раздолье и кулинарный праздник, который устраивался для Ника на корабле, сменился монотонной музыкой, звучавшей из стен, и клеем вместо еды.

«Что ж, сам виноват, – ругал себя Ламберт. – Не стоило так издеваться над экипажем».

За сутки до прибытия на место к Нику явился штурман Бруц, чтобы взять шахматный реванш. А Ламберт к тому времени добился в дрессировке мышей необыкновенных успехов. Маленькие животные выполняли все его команды по мановению пальца, что и сыграло со штурманом Бруцем нехорошую шутку.

Он уже и так был на грани, но убежавшая из-под рук черная ладья доконала беднягу окончательно. Штурман пытался схватить ее несколько раз, но «ладья» не давалась.

Однако Нику и этого показалось мало. Когда Бруц поинтересовался, что бы это могло ползать в его собственных штанах, Ник предположил, что это штурманский член пошел погулять.

После этого Бруц напрочь отключился, и на его землистом лице породистого урайца застыла глупая улыбка.

С этой улыбкой его и вынесли из каюты, поскольку бедняга уже не отзывался ни на какие команды.

Не знал Ник и того, что лейтенант Ниппель также получил серьезные психические травмы и по прибытии в порт был принят медицинскими работниками. Лейтенант передвигался, высоко поднимая ноги, и на вопросы, почему так странно изменилась его походка, пояснил, что боится наступить на мышей.

– Вы считаете, что здесь есть мыши, сэр? – поинтересовался у него один из вызванных врачей.

– Что значит здесь?! – выкрикнул Ниппель. – Да они везде!

На этом беседы окончились, и всех членов экипажа с соблюдением строжайших мер предосторожности эвакуировали в карантин. А на Ника пало подозрение, что он является неким природным феноменом, призванным сводить с ума всех, кто имеет несчастье с ним общаться.

Прямо на корабле Ламберта сковали по рукам и ногам, надели на лицо непроницаемую маску и в таком виде пристегнули ремнями к специальной коляске. Только после этого урайские эксперты посчитали возможным вывезти ужасного варвара на воздух.

Ник слышал неясные звуки, ощущал в пути тряску и наконец увидел яркий свет в камере без окон.

Позже он познакомился с отвратительной на вкус пищей и отхожим аппаратом, поставленным на открытом месте. Жесткий топчан оказался привинчен к полу, а подушки и одеяла не было вовсе.

И потянулись долгие дни безвестности и ожидания. Да еще три раза в день команды: «Время принятия пищи. Перейдите в красную зону». Красной зоной называлась закрашенная краской часть пола, которая перекрывалась прозрачной перегородкой, как только Ник туда становился.

Санитары торопливо вкатывали столик с едой и убегали. И только после этого поднималась перегородка.

Вот и в этот раз все произошло по ставшему для Ника привычным сценарию.

– Так, что у нас сегодня? – Ламберт подцепил плоской лопаточкой густую массу и попробовал угадать: – Клубничный кисель, бараньи котлеты и, кажется, булочки с кунжутным кремом. Чудесно, вот только лучше подавать все это отдельно…

Ему никто не ответил, и Ламберт, стараясь не вдаваться во вкусовые оттенки, проглотил все порцию без остатка; затем запил эту массу таким же непонятным и мутным напитком.

Промокнув губы, отрастающие усы и бороду салфеткой, Ник в который раз произнес:

– Большое спасибо, господа, но, может быть, вы принесете мне зубную щетку и бритву? И потом, как быть с душем? На корабле со всем этим не было никаких проблем…

– Ваше пожелание будет рассмотрено, – неожиданно ответили ему.

– О! – Ник был приятно поражен. Прежде ему никто не отвечал.

– Если вы закончили прием пищи, перейдите в красную зону.

– Да-да, конечно, – сразу согласился Ник. Раньше он тянул время, стараясь этим немного позлить своих невидимых надсмотрщиков, однако теперь, когда наметился какой-то диалог, Ламберт немедленно перешел в указанное место.

С тихим шелестом опустилась перегородка, затем в открывшуюся дверь вбежали два санитара и укатили тележку с посудой. Дверь закрылась, и перегородка снова убралась.

Ник вздохнул и, подойдя к топчану, уселся на него и погрузился в свои мысли.

Итак, если ему принесут зубную щетку и бритву, можно будет требовать новых уступок. Ведь Ламберту еще многого не хватало для того, чтобы почувствовать себя полноценным человеком.

Во-первых, он был несвободен; но эта задача представлялась ему слишком трудной и ее решение он оставил на потом. Во-вторых, находиться взаперти было скучно, а ему не давали даже журналов. Неплохо было бы также заиметь TV-бокс или хотя бы радио. В-третьих, пора было выяснить, в каком качестве он здесь находится – временный военнопленный или уже осужденный на смерть?