Книга Победители чудовищ - Джонатан Страуд

— Почему?

— Потому что… — Халли беспомощно развел руками. — Ну, потому что твой отец разозлится и получится еще один дипломатический скандал, а наш Дом себе этого позволить не может.

— Только поэтому? — уточнила Ауд.

— Ну да, поэтому, да…

— Понятно. Что ж, это очень мило с твоей стороны. Уверена, мой отец будет тебе весьма благодарен.

Ее голос звучал холодно и отстраненно.

— Рад это слышать.

Халли отвернулся. Как раз в этот момент к нему подошел Кетиль, чтобы спросить насчет травяной сетки. Потом появился Лейв и недовольным тоном пробурчал что-то насчет обороны стен, потом Грим заорал, требуя еще ведер, и к тому времени, как Халли разобрался со всеми этими проблемами и со множеством других и снова оглянулся в сторону Ауд, ее уже нигде видно не было.

Время шло к вечеру. Туман снова сгущался. Он клочьями шерсти полз по полям, струился между деревьев, закрывал угасающее солнце. Луга ниже Дома уже исчезли из виду; теперь и дорога за рвом тоже растворялась в тумане.

Халли стоял на стене, глядя в пустоту.

Он вдыхал воздух, вбирая в себя его неподвижность и предчувствие опасности. Хорд уже близко — Халли был в этом так же уверен, как если бы сам стоял рядом с ним в полях. Хорд затаился там с отрядом людей, которых он успешно провел через обледеневшее ущелье. Затаился, дожидаясь темноты.

Халли сощурился. Где он? Где был бы он сам, если бы они с Хордом поменялись ролями? Он бы доехал до старого леса, ну да, чтобы привязать лошадей. Потом пошел бы напрямик через поля, избегая большой дороги, и вышел бы к Дому… откуда? Наверное, с северо-востока, повыше сада, вон у той рощицы, растущей над небольшой лощиной…

Он пробирался вдоль стены, вглядываясь в клубящийся мрак.

Да, вон она, вдали, еле видимая серая масса деревьев.

Халли усмехнулся. Да. Именно там.

Разумеется, возможно, разведчики ближе, они кружат вокруг Дома, высматривая прорехи в стене. Это хорошо: слабые места будут хорошо видны даже в тумане. Если повезет, они сделают очевидные выводы.

Халли посмотрел на небо. Скоро стемнеет. Пора готовить людей.

На последнем собрании в чертоге царила атмосфера всеобщей тревоги: с наступлением темноты напряжение усилилось, и нервы у всех были на пределе. Пахло страхом и свежей свекольной похлебкой. Все толпились вокруг столов, где Гудню, Катла и другие женщины раздавали еду. Снорри помогал Катле, то и дело подмигивая и ухмыляясь ей, отчего Катла краснела и хихикала. Ауд была там же — она, скромно потупившись, разливала похлебку. Халли прищурился: подобная пассивность была совершенно не в характере Ауд. Ему хотелось поговорить с ней, но сейчас на это не было времени. Он не без труда заставил себя переключиться на другие заботы.

Халли взобрался на возвышение. Первое, что он сделал, — распорядился убрать бочонок с пивом, который откупорил Лейв.

— Пировать будем утром, — заявил он в ответ на хор негодующих возгласов. — Хорд нынче пить не будет, можете быть уверены.

Когда похлебка была выхлебана и все умолкли, Халли вскинул руки, как это часто делал его отец.

— Люди Дома Свейна! — сказал он. — Теперь всем следует разойтись по своим местам. Скоро наступит ночь. Я не думаю, что Хорд нападет на нас прежде, чем окончательно стемнеет, но все равно следует быть готовыми. Матери с детьми, слабые и больные останутся тут, в чертоге. Ими будет командовать Гудню. После того как все воины выйдут, двери нужно запереть. Только смотрите не выпейте все пиво, пока нас не будет, — оно пригодится нам, когда мы вернемся!

Он рассмеялся посреди гробовой тишины и потер руки, как человек, садящийся за пиршественный стол.

— Наши сыновья и дочери, что еще не родились, будут вспоминать эту ночь с гордостью, а вдовы из Дома Хакона будут проклинать ее! Идемте, друзья! Пора.

Сказав так, Халли мужественно спрыгнул с возвышения, приземлился, едва не прикусив себе язык, пригладил волосы и направился к выходу из чертога. Толпа раздалась. Следом за ним шагали защитники Дома Свейна, все здоровые взрослые, юноши и дети постарше. Женщины и малыши, сгрудившись, провожали их взглядом; у самых дверей пронзительно заплакал младенец.

Туман сгустился, воздух сделался холодным. Распахнутая дверь кузни и фонари в окнах светились теперь ярче, чем вечернее небо. В воздухе висели запахи влаги, сырой земли с полей и напряженное молчание.

Защитники вышли во двор, и дверь чертога за ними закрылась. Скрипнул задвигающийся засов.

— Все по местам! — скомандовал Халли. — И ты тоже, Лейв. Я потом обойду всех, проверю, все ли у вас в порядке.

Тени рассеялись по двору, направляясь ко всем четырем сторонам Дома. Никто не произнес ни слова; башмаки мягко ступали по каменным плитам. Халли ненадолго задержался. Он оглянулся на огонек, горящий за ставнями в углу чертога. Это была комната родителей…

Потом он зайдет туда, расскажет отцу о победе, одержанной от его имени. Потом, когда все будет хорошо…

Халли негромко рассмеялся. На то, что он или его отец доживут до утра, надеяться особо не приходилось, хотя и по разным причинам.

Двор опустел, в доме стало тихо. Халли взял один фонарь из нескольких, заранее приготовленных на крыльце. Тут же валялась небольшая кучка оружия, не пригодившегося защитникам. Халли выбрал длинный, узкий мясницкий нож и сунул его за пояс рядом с кривым черным когтем. И отправился обходить посты. Он дошел до Северных ворот, проверил засовы и петли, убедился, что все в порядке.

По обе стороны от ворот, там, где за день работы успели немного надстроить стены, торчали первые два поддельных «часовых». «Часовые» представляли собой не более чем сосновые бревна, грубо обтесанные, чтобы придать им подобие головы, шеи и плеч. На каждую из фигур Грим насадил «шлем»: на одну — подойник, на другую — помойное ведро, тщательно обработанные таким образом, чтобы придать им характерную форму. Оба «часовых» были воткнуты между камнями и подсвечены фонарями таким образом, чтобы шлем и голова с плечами были видны над стеной снаружи.

Халли одобрительно кивнул. Это был старинный трюк Свейна, с помощью которого он провел Коля Убийцу Родича. В темноте, да еще в тумане будет казаться, что эта часть стены надежно защищена. Пряча фонарь, он проскользнул за ближайшей хижиной влево, вдоль стены. Вскоре стена сделалась ниже, почти сошла на нет. Вдоль этого первого провала стояло еще три бревна-«часовых», слабо освещенных фонарем, двое вплотную друг к другу и один в стороне, словно выглядывающий из-за груды камней. К каждому из «часовых» была приколочена ореховая жердина — длинная, тонкая, заостренная, напоминающая копье. Халли окинул их критическим взглядом и поправил на одном «шлем», который чересчур сдвинулся набекрень.

Дальше был небольшой участок высокой стены, а за ним — еще один пролом, за мастерской Унн, где Лейв некогда свалился в навозную кучу. Сюда обычно скидывали всякий мусор, битые горшки, сломанные инструменты и лемехи. В этом уязвимом месте поддельных часовых не поставили. Здесь было пусто и тихо. Сквозь туман пробивалась полная луна, которая только что встала над южными горами.