Книга Крутой мэн и железная леди - Елена Арсеньева

Хорошо, что согласился за сто пятьдесят, а то у нее толькосотня и полсотни – без сдачи, и еще пятьсот одной купюрой, и пресловутаястодолларовая бумажка для Носачева. Можно, конечно, было бы расплатиться стаксистом пятисоткой, но мужики с такими физиономиями вечно норовят обжулить исдачи недодать.

– Побыстрей можно?

– А куда спешишь? На свиданку, что ли?

Ой, как она ненавидит эту плебейскую бесцеремонность и этоткаркающий говор! Обожает Нижний Новгород и нижегородцев, но автозаводскийговорок – это просто смерть чувствительному уху. Сормовский – ничуть не лучше.Кстати, и в верхней части города говорят совершенно так же…

Водитель изредка зыркал в зеркальце заднего вида (Алёнасидела сзади) своими влажными глазами и качал головой. Чего это его такразбирает?

– Куда тебе? К главному входу или к кассам?

– К кассам.

Да, лучше остановиться подальше и совершить задуманныйобходный маневр.

– Приехали. Сто пятьдесят с тебя.

Интересно, какого черта он все время говорит ей «ты»?! Авпрочем, леший с ним. Как говорится, пройди и не заметь!

Алёна протянула ему заранее приготовленные сотню ипятидесятку и принялась натягивать каскетку. Эх, маловата, волосы у нее пышные…да ладно, как-нибудь. Просто надо козырек пониже опустить, а капюшонсасквихенской кофты чуть приподнять, чтобы кудряшки прикрыть.

Шофер с откровенным любопытством наблюдал за маскировкой, сжимаяв кулаке деньги.

Очень хорошо. Теперь ее не узнать.

Алёна выскочила из такси.

– Эй, погоди! – вдруг спохватился шофер и с проворством,совершенно не ожидаемым от его разжиженного пивком тельца, выскользнул измашины. – Ты ошиблась, подруга. Посмотри, что ты мне дала?

Он разжал кулак. Две купюры по пятьдесят рублей.

– А где сотня? – удивилась Алёна.

– Ну вот я же и говорю, – с видом праведника кивнул шофер. –Ты ошиблась, красавица, дала полсотни вместо сотенной. Так что гони еще.

Ах бесстыжие твои глаза…

– Не получается, – сказала Алёна, чуть сдвигая очки на нос иприподнимая козырек каскетки, так что смотрела она на бандита будто в какую-тощель. – Не было у меня двух пятидесяток. Так что… это вы ошиблись, сударь. Вы,а не я. Понятно?..

«Сударь» дважды хлопнул своими противно-мокрыми глазами.Стиснул полные губы…

Впрочем, надо отдать ему должное – он умел держать удар. Неудалось выжать из строптивой барышни желательные двести рублей – да ладно,переживем и это!

Однако извиняться он не стал. Еще бы, такие не извиняютсяникогда.

– Ишь ты какая, – миролюбиво сказал таксист. – Фу-ты, ну-ты…Будь проще, и люди к тебе потянутся!

Сунул в карман деньги и как ни в чем не бывало побрел кгруппке таксистов, которые с немалым любопытством давили косяка в их сторону.Судя по издевательскому хохотку, которым водилы встретили товарища по баранке,им частенько приходилось наблюдать подобные жанровые сценки. Похоже, ловлялохов давала мокроглазому немалый-таки приварок!

Алёна поздравила себя с победой (вообще-то простодушнаяписательница Дмитриева очень легко велась на такие штучки ввиду своейпатологической рассеянности, но сейчас вышла из положения с честью!) и прошлачерез зал сервисного обслуживания на платформу. Через несколько метровнаходилась дверь в зал ожидания.

Алёна вошла туда и торопливо пересекла зал, держа путь клестнице на галерею.

Народу было море – электрички уходили одна за одной,вдобавок, в это время прибывали два или три южных поезда. Дачники, встречающие,провожающие… В этой толпе Алёна прошмыгнула незаметно, однако Носачева, которыйнервно переминался около черной рекламной «Волги», перевязанной роскошнойзолотой лентой, словно подарочная коробка шоколаду, она увидела сразу. Но неостановилась, а поднялась на галерею и встала чуть поодаль от перил,вглядываясь в море людских голов и придерживая сползающую каскетку.

Она опоздала уже на пятнадцать минут, но не спешиласпускаться. Выжидала, смотрела. Насторожилась, увидев внизу того самогомерзкого водилу, с которым приехала сюда. Что это он тут шляется, щипачнесчастный? Не ее ли высматривает? Как бы не потащился на галерею… Нет, свернулв зал отдыха.

Не подошел ли в это время кто-то к Носачеву? Нет. Похоже,Коля-Николай так и явился один…

А вот почему тебя, Алёна, интересно знать, до такой степенинапрягло словечко «мы», оброненное Носачевым? Мало ли в компании с кем мог онприйти на свидание с мадам Дмитриевой? К примеру, прихватил с собойкакую-нибудь знакомую, которая обожает читать дамские детективы вообще ироманчики этой писательницы – в частности.

Нет, ты явно с некоторых пор переоцениваешь своюпопулярность. Скорее всего, Носачев и впрямь что-то узнал об отношениях Влада иНарцисса. И, памятуя намерение Алёны проверить информацию, прежде чем выложитьза нее доллары, он и притащил с собой человека, у которого эти сведения нашел.Для достоверности.

Ну что ж, нормальное объяснение. Тогда почему этого человекарядом с Носачевым сейчас нет?

Экая ж вы привереда, дамочка! На вас прямо-таки не угодишь,ей-богу! То вас разволновало местоимение множественного числа, то вы напряглисьоттого, что Носачев явился в единственном числе…

Нет. Он уже не в единственном. К нему подходит какой-товысокий, выше его ростом (хотя отсюда, сверху, все кажутся приземистыми, этовсе же видно) и очень стройный парень с пепельными волосами. На нем курткаболотного цвета, черные джинсы… великолепные ноги, надо сказать, вообщекрасивая фигура. Что-то знакомое в этой фигуре, в этих волосах… А лицо, какое унего лицо?

Подошедший к Носачеву парень обернулся с нетерпеливым выражением.

При виде его лица у Алёна зачастило сердце. Да, красивыймальчик, который обещал сделаться красивым мужчиной, обещание свое сдержал!

Олег… Он повзрослел, но изменился мало.

Обидно, что Нарцисс такую красоту прячет то под маской, топод боевой раскраской. А впрочем, он, наверное, заботится о своем реноме… можетбыть, ему было бы неприятно, если бы его начали узнавать на улицах.

Странно… Вчера он размалевал себя самым устрашающим образом,чтобы Алёна не узнала его. Сегодня явился с открытым, так сказать, забралом.

Почему?