Книга Вокруг пальца - Йон Колфер

Едва минула неделя, как Эвелин выбралась из канавы, а уже брезгливо морщится при виде трехзвездочного «Тайгона». Она взмахом указывает на сиденье у лифта, которое Зеб назвал бы «банкеткой для бланкетки», а затем семенит ко мне, покачиваясь на высоких каблуках от джина, запахом которого она обдает меня, наклонившись для поцелуя.

– Какого черта мы тут делаем, Дэнни? – спрашивает она, садясь напротив и срывая поясок с фраппучино.

– Пломбир. Помнишь?

Выражение лица Эвелин становится еще брезгливее.

– А, ага. Супершпион Дэн.

Меня прошивает ледяная дрожь. Это не кончится слезами и объятьями.

Может, только слезами.

– Держу пари, ты гадаешь, зачем я вытащил тебя сегодня сюда. – Слова кажутся жалкими даже мне самому.

– Ага, типа того, – говорит Эвелин. – Я записалась на обертывание водорослями и даже не знаю, что это за чертовщина.

Настоящая ли это Эвелин? Я помню, она была забавной и пробивной, но со времени воссоединения в Клойстерсе я той тети как-то и не видел. Может, Эвелин уже давненько не та…

Но сюда я пришел не без причины.

Прикрыв лицо ладонью, я говорю за ней на случай, если ниндзя-Пабло умеет читать по губам.

– Эв. Тебя шантажировали? Это так?

Эв играет пальцами.

На взводе.

Хочет выпить.

Накрыв ее ладони своими, я удерживаю их неподвижно.

– Эв. Скажи же мне. Тебя заставили остаться с Эдит и подписать ее бумаги? Угрожали убить меня?

Эвелин содрогается от старания удержать себя в руках, но не отвечает.

Я пробую иной подход.

– Ты не помнишь свою сестру? Мою мать? Насколько близки мы все были?

Эв трясущейся рукой снимает очки.

– Да пошел ты, Дэнни. Дешевые потуги. Конечно, я помню, какими мы были. Те дни в Ирландии, нас троих вместе. Это были счастливейшие дни в моей жизни. Я думаю о тех днях все время. В моей голове все это окружено сиянием. Будто волшебство.

Это именно то, что я хотел слышать, но, услышав, чувствую себя ничуть не лучше.

– Так что за чертовщина творится? Я спас тебя.

Глаза Эв – единственная часть ее лица, кажущаяся честной. В их уголках затаились боль и бесчисленные мили пути.

– Спас? Ты доставил меня к Эдит.

– Я думал, что поступаю правильно.

Эвелин закрывает половину лица громадными очками.

– Правильно? Дэнни, правильное и неправильное существуют для людей, имеющих выбор. Я уже за пределами этого. Я думала, через год помру, так что могу не обращать внимания на некоторый избыток энтузиазма со стороны Эдит, если могу спать в чистой постели и иметь под рукой девицу, делающую мне прически.

Звучит ужасно. Чудовищно. Как последний гвоздь в гроб надежды.

– Она пыталась убить меня, Эв. Эти копы собирались меня пытать.

Уголок рта Эв дергается. Она что, вдруг прониклась чванством?

– Ага? И где эти копы сейчас, Дэнни?

И вдруг меня отрывает и несет прочь от последнего кровного родственника. Эвелин знает, что Кригер и Фортц мертвы. Это было условием.

Это круто.

– Тетя Эвелин. Эв. Я могу о тебе позаботиться. Эдит опасна.

Эвелин подкрашивает губы. Почти невозможно увидеть в ней зловонную пьяньчужку, которую я в буквальном смысле грузил в свой автомобиль на прошлой неделе. Новый образ попирает прошлый.

– Слушай, Дэнни. Я сбежала из дому, пустилась бродяжничать, повернулась спиной к семье. Я думала, это то, что надо. Папуля лишил бы меня наследства, в точности как с Маргарет. Еще пару месяцев назад я думала, что брошена. Ты не поверишь, что я вытворяла за несколько баксов. Я ранила людей. Воровала. Забиралась с мужиками в туалетные кабинки, Дэнни. За стопку бурбона. Так что пошло оно все в звезду, знаешь ли. В звезду. Я завязала с такой жизнью навсегда. А если ради этого мне надо опасаться за свою жизнь – к черту, все едино. – Она похлопывает меня по руке. – Ты жив, и я жива, и это хорошо. Так что хватит названивать мне со своими бойскаутскими планами. Я уже спасена, Дэнни. Я спасла себя. – Она выдерживает паузу, чтобы придать значения следующему заявлению: – И спасла тебя.

Наверное, это правда.

– Плохие парни мертвы, а хорошие живы, чтобы пропьянствовать еще денек.

Не все плохие парни мертвы.

– Я вижу, ты привела с собой Пабло.

Эв смеется, и даже в этом смехе теперь чувствуются Манхэттен и частные школы.

– Пабло – просто кошмар. Заставляет меня делать зарядку. Да я едва сесть могу. А последняя новость, что пить я могу только шампанское – очевидно, в нем очень мало калорий.

– Вот же жопа!

– Это для моего же блага. Я хочу этим летом выйти в бикини. А еще он меня возит, у меня нет прав, да и будь они, я бы практически постоянно превышала скорость.

Я блекло усмехаюсь:

– Такой Пабло нужен каждому.

– Что ж, тогда ладно, – соглашается Эв, и я понимаю, что встреча окончена. – Если я смогу что-нибудь для тебя сделать, Дэн. В любое время. Пожалуйста, звони без колебаний. – Она озабоченно наклоняет голову. – Как у тебя дела с тем местным дебоширом, Ирландцем Майком?

Дебошир? Даже родная мать звала его хуже.

– С Майком порядок. Я это уладил.

– Замечательно, хорошо, классно, – говорит Эвелин Костелло, поднимаясь на свои дорого обутые ноги. – Значит, мы повидались с глазу на глаз, милый? Мы оба в порядке, так что займемся своими делами.

Эв наклоняется, чтобы поцеловать меня в щеку, нанося слой губной помады.

– Мы с Эдит собираемся в Хэмптонс на пару-тройку недель. Мы решили, что было бы недурно интегрировать меня в тусовку бранчей-ланчей.

– Просто улыбайся и будь собой, – советую я, но теперь это лишь пустые слова. Туфта и времяпрепровождение. Наверное, больше мы не увидимся.

– Ты моя родня, Дэнни. Никогда об этом не забывай.

Ага, родня. Будьте покойны.

Я могу лишь кивнуть.

Я в такой депрессии, будто только что проснулся и обнаружил, что мне ампутировали ногу.

Эвелин уходит из моей жизни чуть менее шатко, чем вновь вошла в нее неделю назад. В ней нипочем не угадаешь алкаша, если только тебя не воспитывал алкаш. Она прижимает руки к груди, как богачи, когда им приходится брести среди плебса, ожидая, когда угрюмый коридорный распахнет перед ней дверь.

Пару недель назад Эв опаивала мужиков в мотелях, чтобы пощипать их бумажники. Предпочту ли я для нее такую жизнь? Что меня тут волнует больше – благосостояние Эвелин или моя уязвленная гордыня?