Книга Драконий катарсис. Изъятый - Василий Тарасенко

Император не выказал ни единой лишней эмоции. Я даже засомневался, что он слышал мои слова. Но его ответ развеял сомнения:

— Надеюсь, посольство Лесного Моря не заставит себя ждать.

— Оно уже ждет на границе песков. — Я встал с ковра и поклонился серебристому гиганту.

По мановению руки повелителя нагов один из стражников покинул зал, явно за кем-то из свитских Тессенида. Император же продолжил:

— Прежде чем ты отправишься дальше, принц, позволь сделать тебе подарок.

С этими словами в зал быстро вползла знакомая уже юная нагайна искрящейся зеленой масти. Лайсси почтительно склонилась перед императором. То, что сказал Ашшанапал, заставило вздрогнуть всех в зале, от Марата до Ильмассы:

— Эта молодая змея отправится с тобой в качестве невольницы. Она сама вызвалась исполнять мою волю беспрекословно в знак смирения рода Аш’Неззен перед Троном песков АлшаАшшур. Юная Лайэссия будет выполнять любую твою прихоть до тех пор, пока не истечет назначенный срок ее добровольной неволи. А это время наступит только через пятьдесят лет. Я знаю…

Серебряные глаза императора холодно блеснули, заставив меня проглотить возмущение таким подарком.

— Я знаю, что ты против рабства. Но это другое дело. Девушка сама выбрала свою судьбу. И ее выбор смел и благороден. Она спасла от нашего гнева своих братьев и сестер — и это ей досталось дорогой ценой. Не оскорбляй ее отказом и невозможностью выполнить мою волю.

Я оторопело уставился на Лайсси. Она вовсе не выглядела напуганной или недовольной. Изумрудные глаза с интересом стрельнули в мою сторону, тут же спрятавшись за густыми ресницами. Руки с драгоценно-зелеными коготками смиренно покоились на прекрасной груди, говоря о том, что нагайна не пренебрегает тренировками и будет неплохим воином. Император продолжил:

— Я же обещаю, что найду в своих песках каждого гехая и с их хозяевами отправлю в Лесное Море.

Упс… Это он так намекает, что нечего мне тут шляться по его территории? Продуманный дядя… Я еще раз поклонился императору нагов. Ильмасса добавила в происходящее свои «пять копеек», протянув мне на ладони затейливый каменный перстень и сказав:

— Этот пропуск — наш второй подарок, сладкий принц…

От ее голоса по телу побежали теплые мурашки. Но сдаваться этой золотой обольстительнице я не собирался — еще пожить охота. Солнечная Змея широко улыбнулась:

— Любой наг вне наших пределов, увидев этот знак, окажет тебе помощь в решении любой проблемы или вопроса. Прими перстень как знак нашего доверия тебе и тому делу, что ты взвалил на себя по воле богов.

На этом всю нашу гоп-компанию технично выдворили из приемного зала. Уже в коридоре Марат с гиканьем взобрался по моей несчастной тушке и уселся на шею, свесив ноги, после чего сказал:

— Когда мы поедем дальше, пап?

— Как только, так сразу, — пробурчал я, ощущая немаленький вес этого лося и обдумывая итоги бурного дня.

Золотая змея, выползшая из зала вместе с нами, сказала:

— Ненаследный принц Лесного Моря Террор Черный может отправляться в путь в любое время.

— Тогда сегодня же, — решил я, проигнорировав намекающие на отдых взгляды Клэв и Горотура.

— Ура! — Марат подпрыгнул на моей многострадальной шее, взбрыкнув голенастыми ногами. — Хочу в столицу эльфов!

Я же прошептал жрице еще кое-что:

— Передайте Зелессу, что про яд я пошутил. Он поймет.

— Обязательно передам. — В глазах золотой нагайны зажглись огоньки. — Думаю, он и сам поймет это уже сегодня вечером.

Я сглотнул, соображая, насколько же она могущественна, что знает даже о моей шалости. Ильмасса склонилась к моему уху и горячо пробормотала:

— Сладкому Террору всегда найдется уютное ложе в моих скромных покоях…

Я ощутил волну жара по всему телу и уже хотел ответить хвостатой что-нибудь резкое, когда она с довольным видом то ли хохотнула, то ли мурлыкнула. От этого звука захотелось зашипеть. Бежать! Немедленно бежать отсюда! Пора уносить ноги из вертепа… А то ведь соглашусь же на такое заманчивое предложение. Ох, соглашусь.

Глава 5

НОКИЛ (ЛИОНЕЛЬ)
КРИКИ ПАМЯТНЫХ ЧАЕК

Странная сумасшедшая эльфийка, которую они выловили из моря, все никак не желала уходить из его головы. Нокил поежился, ловя плечами мелкий дождик, сыпавшийся с серого неба. Утопленница вообще завладела его вниманием сразу. Утонченная фигура, пышная грива светлых волос, мягкие линии лица, завораживающие глаза… И почему-то возникло ощущение, что путешественница, облаченная в дорожный костюм, была ему знакома. Это вызывало странные чувства. В какой-то момент приемный гарпий поймал себя на почти непреодолимом желании обнять бледную, растерянную странницу. Но уже через секунду в душе проснулся дикий, почти животный страх, от которого заболела грудь в районе вытянутого шрама, о происхождении которого за все прошедшие годы жизни среди гарпий ему никто так ничего и не сказал. Нокил поджал губы, наблюдая за мирно спящей эльфийкой. Он, хоть и настаивал всегда, что является гарпием, отдавал себе отчет, что никак не похож на представителей своей семьи…

…Под синим небом на искрящихся волнах качается белоснежный корабль с зелеными парусами. И какая-то эльфа машет ему, Нокилу, с палубы обеими руками…

Пораженный Нокил оцепенел. Вновь всплывший клочок воспоминаний заставил его вперить взгляд в спящую спасенную. Одно лицо… У нее ТО САМОЕ лицо! Память заворочалась, пробуждаясь лоскутами картинок из прошлого.

Яхта носила гордое название «Буревестник» и принадлежала семье Тристании. Неожиданное приглашение старшей жены прошвырнуться по волнам и послушать музыку моря донельзя обрадовало барда.

Барда? Нокил испуганно уставился на свои ладони. Эти пальцы когда-то играли музыку?

— Эй, Лионель! — Веселый голос Трис вырвал Лионеля из задумчивого созерцания плещущих у борта волн. Он вскочил на ноги и принял в объятия нервно-веселую супругу. Сегодня поведение Тристании почему-то казалось поэту скорее испуганным и дерганым, чем простым и исполненным радости. Это нисколько не шло герцогине, но мало ли какие проблемы могут быть у родственницы правящего дома эльфийского королевства. Трис замученно вздохнула и сказала:

— Сегодня сложный день, дорогой. Прости, что все так спонтанно. Я хочу отдохнуть где-нибудь в уединении… С тобой.

— Тогда поплыли в нашу бухту? — предложил Лионель и легонько поцеловал жену.

Та расслабленно выдохнула и положила голову на плечо поэта.

— Заодно оценишь мое новое творение, — улыбнулся Лионель. — Я его сочинил на последнем балу. Когда ты вошла в зал, мне показалось, что вижу тебя впервые… И снова влюбился!

— Все может быть, — проговорила ему в шею Трис и на миг притихла.