Книга Девушка и призрак - Софи Кинселла

Да. Я хочу в это верить. И никакая это не… В общем, понятно.

Голова моя кружится. Отхлебываю кофе и оглядываю кафе, пытаясь отвлечься от невеселых мыслей. Я сижу в «Лингтонсе», напротив папа, на столе предложение о работе. Все это реальность — такая же, как и Сэди. Я в этом уверена. Я же ее видела. И слышала. Мы разговаривали. И между прочим, танцевали.

У меня бы фантазии не хватило ее придумать. И все подробности ее биографии. И ожерелье. Я же ни разу не видела ее живую.

— Папа, — говорю я вдруг с испугом, — мы никогда не ездили к двоюродной бабушке Сэди? Кроме того раза, когда я была совсем маленькой?

— Ну, это не совсем так, — вздыхает папа. — Мы с мамой вспомнили после похорон. Однажды мы приезжали к ней, тебе тогда было лет шесть.

— Шесть? — сглатываю я. — Она тогда носила ожерелье?

— Не помню, — пожимает плечами папа.

В шесть лет я видела двоюродную бабушку Сэди. Могла заметить и ожерелье. Могла запомнить его и не осознавать этого.

Мысли так и скачут. Внутри пусто и холодно. Я уже не понимаю, на каком я свете. Ведь все может быть не так, как мне представлялось раньше.

Я сама сочинила всю историю. Мне так захотелось. А все из-за подсознательного чувства вины. Впервые увидев ее, я сразу решила, что это галлюцинация. Галлюцинация.

— Но к чему эти расспросы?

Я слабо улыбаюсь, но не отвечаю. Два голоса в моей голове ведут борьбу не на жизнь, а на смерть. Первый кричит: «Сэди существует, ты это знаешь! Она твоя подруга, она обижена, ты должна ее найти!» Второй спокойно возражает: «Ее нет. И никогда не было. Ты потеряла кучу времени. Займись, наконец, своими делами».

— Папа, я похожа на сумасшедшую? Нет, серьезно. Не пора ли мне обратиться к врачу?

Папа нервно смеется:

— Бесполезно! Уже не поможет! — Он ставит чашку и наклоняется ко мне: — Потому что эмоции тебя захлестывают и воображение слишком сильное. Вся в мать. Такая же эмоциональная. Но не сумасшедшая. В любом случае, ты более нормальная, чем мама.

— Ясно, — вздыхаю я. — Бедная мама.

Нашел чем утешить.

Дрожащими руками беру письмо дядюшки Билла и перечитываю. Не так уж оно зловеще и выглядит. Письмо как письмо. Богатый дядюшка решил помочь бедной родственнице. Почему я должна отказываться? Лара Лингтон из «Лингтонс», звучит неплохо. Плюс огромные перспективы: зарплата, машина, большие возможности. Все будут счастливы. Никаких сложностей. А воспоминания о Сэди растают как дым. Жизнь пойдет своим путем.

Это же просто, проще простого.

— Давненько ты к нам не заезжала, — добродушно замечает папа. — Не хочешь заглянуть на выходных? Мама обрадуется.

— Возможно, — соглашаюсь я после паузы. — Неплохая идея. Я и сама собиралась вас навестить.

— Это тебя немного взбодрит. Когда старая жизнь рушится, а новая еще не наладилась, нет места лучше родного дома. Сколько бы лет тебе ни исполнилось.

— Лучше дома места нет.[23]

— С Дороти не поспоришь. А теперь поешь, — он кивает на нетронутый паштет из тунца.

Но мне уже не до того.

Дом. Вот она, нежданная догадка. Почему я не подумала о нем раньше?

Она могла вернуться домой.

Туда, где когда-то стоял старый особняк. Где прошло ее детство. Где она встретила большую любовь. При жизни она избегала тех мест, но это ничего не значит.

Я задумчиво болтаю ложкой в кофе. Самое разумное — забыть Сэди навсегда. Принять предложение дяди Билла, купить бутылочку шампанского и отпраздновать назначение с родителями.

Но я не могу. В глубине души я уверена, что Сэди существует. Я слишком прикипела к ней и слишком виновата.

Решено. Если ее там не окажется, пойду работать к дядюшке. И перестану дергаться.

— Наконец-то, — папа вытирает рот коричневой салфеткой, — ты выглядишь более счастливой. — Он кивает на письмо: — Уже решила, что будешь делать?

— Да. Решила. Поеду на вокзал Сент-Панкрас.

Глава двадцать третья

Итак, если ее здесь нет, значит, вообще нет. Сэди, это твой последний шанс. Надеюсь, ты это понимаешь.

Через час я уже в Сент-Олбанс, а двадцать минут спустя такси высаживает меня в Арчбери. И вот я стою посреди маленькой деревенской площади: паб, автобусная остановка и странноватая современная церковь. Местечко было бы довольно живописно, если бы грузовики не гоняли со скоростью миллион миль в час, а трое подростков не орали во все горло. А мне-то казалось, что в провинции тишина.

На щите с картой окрестностей нахожу Арчбери-клоуз. Это то, во что превратили наш дом в Арчбери после пожара. Именно там я собираюсь искать Сэди.

Вскоре я уже стою перед коваными металлическими воротами с затейливой надписью «Арчбери-клоуз», за ними шесть коттеджей красного кирпича с подъездными дорожками и гаражами. Сложно представить, что когда-то здесь находилось поместье с просторным старым домом.

Наблюдатель ужасно удивился бы, увидев, как я брожу по дорожкам, хрущу гравием, заглядываю в окна и бормочу: «Сэди!»

Эх, почему я не расспросила Сэди подробнее о ее здешней жизни. Может, у нее было любимое дерево. Или уголок в саду, где теперь хранят всякий хлам.

Кажется, вокруг никого нет, так что я даже повышаю голос:

— Сэди? Ты здесь? Сэ-ди?

— Эй, милочка!

Я нервно вздрагиваю, когда кто-то тычет мне в спину. Поворачиваюсь и вижу седую женщину в цветастой кофточке, коричнево-желтых слаксах и кроссовках. Смотрит она на меня с большим подозрением.

— Сэди — это я. Что вам нужно? Вы по поводу канализации?

— Хм… не совсем. Я ищу Сэди, но другую.

— Других здесь нет, — хмурится она. — Я единственная Сэди в округе. Сэди Вильямс. Из дома номер четыре.

— Приятно познакомиться. Дело в том, что Сэди — это собака. Она убежала. Извините за беспокойство.

Я пытаюсь уйти, но Сэди Вильямс вцепляется в меня мертвой хваткой:

— Вы спустили собаку на нашей территории? Как вы могли? Здесь не выгуливают собак!

— Но… я уже извинилась. И это нигде не обозначено. К тому же она сбежала не здесь, — вру дальше я, пытаясь высвободиться.

— А теперь сидит где-нибудь в кустах и замышляет нападение! — злобно сверкает глазками Сэди Вильямс. — Собаки — опасные твари. А у нас здесь малыши. От таких, как вы, в мире сплошные беды.

— Оставьте меня в покое, — против воли вступаю я в перепалку. — У меня очень дружелюбная собака. Я бы не стала спускать с поводка опасное животное.