Книга Медленнее, ниже, нежнее… - Татьяна 100 Рожева

Мы ржали, как ненормальные, сползая по дерматиновому дивану. Но я чувствовала, как с каждым приступом смеха становлюсь все более трезвой. Света тоже вдруг сделалась серьезной и даже грустной…

– Ты чего? – спросила я.

– Знаешь как в переводе с чешского реклама кока-колы «Совершенное творенье»? – «Достала, тварь». Вот и меня эти «совершенные творенья» – мужики, достали. А больше всего меня бесит дефицит мужиков в принципе! Те, что остались, считают себя уже подарком. Да я с ним на одном гектаре не сяду, а он маленький, аж краснеет с натуги, доказывая, как мне сказочно повезло, что его жабье величество на меня свой взор бросило! И ведь верят, христовые, в свою исключительность. Но меня уже не переделать. Хотя, знаешь, один раз в ресторане я решила «пококетничать», была бы еще трезвая, и ты знаешь, сработало! Потом три месяца отвязаться не могла! Оказывается, все эти женские штучки в жизни работают! Хотя, что удивляться, у меня мужа с их помощью увели из-под носа…

– Да, я тоже долго стояла в позе, мол, все эти примитивные игры не для меня. Я общаюсь с умным человеком, а не с самцом, и пусть меня оценивают по достоинству, а не за круглую попу! 20 лет понадобилось, чтобы запинать в мозгах этот бред. Они самцы, а мы самки. Играй по правилам и не думай ни о чём. Все уже придумано. Складно я пою-то как. У самой бы что-нибудь путевое вышло…

– Мне как-то в руки попали труды Елены Бакуниной о роли женщины в обществе, – совсем уже серьёзно произнесла Света. – В начале 20 века тётка жила. У меня и так-то характер противоречивый, а после изучения её трудов, вообще все представление перевернулось. Нет, борцом в глобальном смысле я не стала, но собственный «духовный» мир изменился. Мне кажется, и мой врачебный опыт подтверждает это, что очень многие женщины не хотят жить по сложившейся схеме «курица не птица», просто у основной массы женщин хватает мудрости и хитрости не демонстрировать это свое понимание. А про таких как я давно анекдот придуман: «ну и сиди, как дура, без подарка»

– Согласна. Но меня, знаешь, радует ещё то, что есть все-таки мудрые мужики. Не умные, надутые цитатами из википедии и сознанием собственной гениальности, а именно мудрые. Мало их, но общаться такой кайф… И уж извини за нефеминистский взгляд, я прекрасно понимаю, где я в умственном отношении и где он. Другое дело, что он никогда не даст мне это почувствовать… Вот тот с фото – такой…

– Наигралась я в «домик», – произнесла Света, словно отвечая самой себе. – Не хочу. Сейчас отлежусь от «несчастной любви», и снова в бой, покой нам только снится! А то уже скоро трусы до колен носить «для тепла» начну.

– Правильно! Глоток молодой спермы бабе Яге поддержит тонус и не даст носу врастать в губу. Вот только от дурной головы куда деваться?

– Гильотина, Танюш, от наших головушек – одна помощница. Детские комплексы давят, спасибо папочке «родному», я и замуж шла – не любила, думала, такой если и бросит, так хоть не больно будет. Прошло 12 лет – бросил, блин, больно теперь так… Лучше совсем отказаться. Стандартные установки на меня не действуют, типа «полюби себя», «будь мудрее», «хочешь похудеть спроси себя, что ты сегодня жрал» и т. д. Поздно мудреть-то, да и не для кого…

– А когда все складывается и жить начинает хотеться, и ты первый раз в жизни чувствуешь, что «он на свете есть», а этот «он» посреди полёта твоей души говорит – нам надо остановиться… ипа сильные чуссс-ства не входили в его планы. Вот это реально пипец…

Я чувствовала, как слезы снова выкатились на старт, готовые броситься вниз по отвесной щеке, словно пьяные лыжники.

Света обняла меня и прижала к себе.

– Приходи ко мне на приём, как протрезвеем. Будем разбираться, что в твоём детстве, в твоей жизни создало благоприятную почву для такого поведения мужчины. Почему ты это терпишь и почему ты нуждаешься в этой эмоциональной пытке.

Я чувствовала ее грудь своей грудью, ее тепло на своей шее, ее руки на своей спине, ее губы на своих губах…

Мы целовались под стрекот удлинителя под столом и прощальное помахивание клена. Мы целовались…

Время остановилось как капли в хороводе. Две женщины, узнавшие себя друг в друге, слились в одно отражение Женщины в слепом окне…

Звонок её телефона старательно пробивался из другой реальности сквозь нетрезвую и сладкую вату возбуждения. Её рука нехотя рассталась с моим плечом, а щека с сожалением впустила воздух между нами.

– Извини, это сын… Да, Макс! Что? Едешь? Хорошо! Я? Через час буду дома. Не уходи без меня. Да, да, ладно, куплю!

– Ну что там Макс? – спросила я.

– Домой едет. У отца был. Расстроенный весь как всегда. Я побегу, ладно, Танюх? А то он гулять сейчас свалит до утра, а мне надо успеть его увидеть.

– Конечно.

– Ты позвони, и когда тебе удобно будет, приходи ко мне. Приходи обязательно! – она улыбнулась, надевая высохший плащ. – Знаешь, почему русские редко обращаются к врачам? Потому что у них всего две болезни – пиздец и хуйня. Пиздец – вообще не лечится, а хуйня – сама пройдет… Но ты приходи, ладно? Попробуем разобраться. И звони…

– Хорошо.

Дверь за Светой закрылась, и я включила свет. Две пожилые дневные лампы под потолком возобновили свой спор с того места, на котором их прервали. Веник и совок, оставленные Светой, съехали по стене, словно два пьяных красноармейца. Совок подставил венику подножку, и тот вытянулся вдоль плинтуса, упав забинтованной головой между стеной и шкафом. Я просунула руку за шкаф, чтобы поднять его и увидела какие-то бумаги. Подтянула их к себе и прочла: «А.П. Остроконечная. Взаимодействие школы и семьи в формировании патриотических ценностных ориентации у старшеклассников». На слове «ориентации» виднелся грязный след. Если бы не Света, и не отсутствие света, я бы никогда не нашла это свидетельство научного подвига мадам Остроконечной. Рабочий день удался…

Я убрала со стола, поставила на место земляничные чашки, погасила настольную лампу, отвернув её от окна, за которым ослеплённый клён разминал пальцы в ожидании ночи, выключила гудящие розетки, заткнула двух спорщиц дневного света и закрыла на ключ дверь с табличкой «Редакция журнала».

Охранник недоумённо повёл в мою сторону мхом бровей.

– До свидания…

Дверь в наполненный мокрым светом вечер открылась в сопровождении звука двух смсок, пришедших одна за другой…

От Павла – «Как ты?», и от Светы – «Света есть! :)»