Книга Вопрос любви - Изабель Вульф

— Я лучше подожду, Том. Уверена, скоро все исправят.

— Поберегу зажигалку. Осталось уже немного. — Он убрал палец с колесцового замка, и мы снова погрузились в чернильную темноту. — Ты в порядке? — спросил он. Я слышала, как заскрипела кожа, когда он поудобнее устраивался на кресле.

Я подогнула под себя ноги.

— В порядке.

— По крайней мере сегодня воскресенье, и эта неприятность затронула куда меньше народу, чем в будний день, — сказал радиоведущий. — Помнишь, как в августе 2003-го? — Начался оживленный разговор на эту тему. Потом какая-то приглашенная гостья сказала, что многие уехали, потому что сегодня нерабочий день, так что это тоже хорошо. Я с горечью подумала о Люке. Началась дискуссия о масштабном энергетическом коллапсе в 2003-м в Северной Америке, когда миллионы домов погрузились во тьму, из строя вышла двадцать одна электростанция. Дальше радиорепортеры стали передавать, что происходило в Лондоне:

— Сотни застрявших в метро…

— Больницы, конечно, работают на дополнительных генераторах…

— Толпы людей покидают кинотеатры…

— Таинственная атмосфера…

— Транспорт в пробке…

Высказывались предположения, что это произошло из-за вспышки на солнце, но какой-то астроном отмел эту идею. Обсуждали версию промышленной диверсии антикапиталистов в преддверии майских демонстраций.

— Ни за что не поверю в это, — сказал Том. — Просто какое-нибудь недоразумение.

На улице слышались разговоры и даже смех. Кто-то играл на гитаре. Когда в программе перешли к обсуждению других вопросов, Том выключил радио.

— Десять пятнадцать, — сообщил он. — Свет включат, наверное, через полчаса, может, раньше.

Двадцать минут спустя электричества по-прежнему не было. Делать было нечего, и мы просто сидели рядом в бархатной темноте и разговаривали, или, скорее, перешептывались, потому что тьма лишила нас уверенности. Было слышно, как мы дышим.

— Мы как будто в кинотеатре, только фильма нет, — сказал Том. — Постой-ка… — Я услышала, как он шарит в кармане, а потом загорелась его зажигалка. — Подержишь? Ага… повыше… вот так… — Он сел впереди меня, сложил руки вместе, а потом поднял их к стене пальцами вниз, подняв большие пальцы вверх. Тень от рук сначала была нечеткой, но потом очертания прояснились. — На что похоже? — спросил он.

Я стала всматриваться.

— Ну… может… на собаку.

— Это не собака. Вот подсказка… — Тень «запрыгала» по стене.

— Кролик?

— Нет. У кроликов нет таких стоячих ушей.

— Может, лошадь? Лошадь умеет прыгать.

— Нет.

— Лама? — отчаявшись, сказала я.

— Ламы не прыгают.

— Зато у них стоячие уши. Прыгает… Кенгуру! Это кенгуру, да?

— Нет. Но близко — это валлаби.

— А…

— Это видно по форме носа. У валлаби нос короче, чем у кенгуру.

— Точно…

— Хотя плохо видно из-за того, что пламя дрожит, — тут нужен фонарик. К тому же не хватает практики. Мы так делали, когда были детьми и ходили в cabin на озере Мамфремагог.

— А это где?

— В юго-восточной части Квебека, недалеко от Монреаля. Там красивые места. Мы плавали на каноэ, ловили рыбу… и устраивали театр теней.

— Ты, наверное, относился к этому занятию всерьез.

— По вечерам делать было нечего. Мама умела делать правдоподобного слона.

— Африканского или индийского?

— Смотри-ка, зажигалка почти пустая. Лучше ее поберечь. Приготовились. — Пламя погасло, и вокруг потемнело, словно кто-то заштриховал все углем.

— Боишься темноты, да? — спросил Том.

— Да. Но все не так плохо, когда кто-то рядом, а вот одна я места себе не нахожу. Ты только не смейся… но я до сих пор сплю с включенным ночником.

— Да? И с мишкой?

— Нет. Его я подарила Люку еще много лет назад — и он до сих пор у него. Но я не собираюсь просить Люка сохранить его, — добавила я. — И даже заходить не буду, чтобы посмотреть на него.

Том пододвинулся поближе ко мне.

— Не очень хорошо звучит.

— Да. Даже очень плохо.

— А где он сейчас?

— В Венеции.

— Угу.

— С Магдой.

— Ого… — Я все рассказала.

— Господи… — ахнул он. — Какая ошибка! Значит… все кончено?

Я издала тяжкий вздох:

— Да. Наверное… Но это не потому, что он взял ее с собой, и даже не потому, что ходит за ней, как козел на поводке, какими бы безумными ни были ее требования, а из-за того, что он был неверен.

— Он тебе лгал?

— О нет. Люк никогда не лжет. Он просто умалчивает. О важных вещах. Как, например, о том, что отправляется в Венецию со своей бывшей. Он, наверно, за неделю до этого все узнал, но ни разу и словом не упомянул подробности своей поездки в наших разговорах, чтобы защитить себя.

— И оставлял тебя одну, — сказал Том.

— Да.

— Жаль. Я заметил, что ты была расстроена, когда пришла.

— Ну… теперь мне лучше. И главным образом потому, что сегодня я поняла, — не без помощи Нэрис — я снова почувствовала приступ чувства вины, — что я была с Люком не по той причине.

— А именно? Пыталась закончить незавершенное?

— Нет. Страх. Страх неизвестности. Страх нового. Он был со мной по той же причине, я думаю. Он испытывал эмоциональные страдания, а я напоминала ему о счастливых днях. Люк тоже хватался за вчерашний день. Но сегодня благодаря Нэрис я задала себе вопрос: почему я с ним? И поняла, каков ответ. И его нельзя было назвать основательной причиной для того, чтобы заводить отношения.

— Тогда лучше их закончить, — сказал Том. Я слышала его спокойное ритмичное дыхание и едва-едва могла различить его очертания в темноте. — А я сказал Джине, что наши отношения ни во что не выльются.

Значит, Нэрис снова оказалась права…

— Я встретился с ней вчера и спросил, можем ли мы остаться… друзьями. Я по-прежнему хочу видеться с ними и играть с Сэмом, но не хочу никакой эмоциональной связи с ней из-за…

— Из-за неудобств, которые причиняет ее муж?

— Нет. Все гораздо проще. Потому что когда я уезжал, то понял, что скучаю вовсе не по Джине, а по Сэму. Я совсем не думал о ней, а мальчик не выходил у меня из головы. Я так и видел, как он качается на качелях, или едет на трехколесном велосипеде, или сидит на своем маленьком креслице и смотрит детские программы по Би-би-си.

— Ты очень любишь его.

— Да… — Его голос оборвался. — Люблю. — Я увидела, как подсвеченный экран его часов поднялся к его лицу, а потом снова опустился. — Но я знаю, что не люблю ее. Если бы она не дала тогда мне свою визитку, ничего бы не было. Она развивала наши отношения. В том числе и с Сэмом. — Я вспомнила о валентинке, которую «послал» мальчик. Это было мило, но все же тут проглядывало желание манипулировать. — Она искала кого-нибудь на роль Заменителя папочки.