Книга Великая война не окончена. Итоги Первой мировой - Леонид Млечин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Расовой судьбой одним предопределено управлять миром, другим исчезнуть с лица земли, провозгласил Гитлер. Все, в ком течет чуждая кровь, даже младенцы, должны быть уничтожены, чтобы освободить жизненное пространство для носителей арийской крови.
После Первой мировой политическая антропология поделила человечество на полноценные и неполноценные расы. Немцы решили, что неполноценных они должны уничтожать. Развязали войну, выиграть которую не смогли. Закончилось это для Германии и немцев полной катастрофой.
Знаменитый музыкальный фестиваль в баварском городе Байройте, где жил и творил композитор Рихард Вагнер, существует больше ста лет. Он пережил две мировых войны, Третий рейх и полный разгром Германии.
История этого фестиваля – своеобразное зеркало внезапных взлетов Германии и ее страшных падений. Здесь не звучали политические речи. Но после Первой мировой и особенно в нацистские времена Вагнеровский фестиваль воспринимался как символ борьбы за утверждение немецкого расового превосходства. Гитлер опирался на этот духовный центр, когда объяснял стране и миру, что отныне немецкая политика основана на принципах крови и расы.
Только правнук композитора Готфрид Вагнер восстал против семейных традиций. Он потребовал, чтобы семья отказалась от любви к Адольфу Гитлеру и покаялась. В его изображении семья композитора выглядит как «страшная эгоистичная гидра». По его словам, в этой семье мужчины женственны, женщины мужеподобны, отцы кастрируют своих детей, а матери соблазняют их своей любовью.
После спектакля Гитлер имел обыкновение собирать в Байройте гостей. И произносил длинные монологи до самого утра, когда гости уже не выдерживали и уходили спать. Зато с утра, пока он не проснется, все ходили на цыпочках. Собак на улицу не пускали. Машины выталкивали из гаража вручную, и мотор не заводили, чтобы не разбудить фюрера. Ублажать Гитлера было нелегким делом.
Главный финансист Третьего рейха Яльмар Шахт спросил своего заместителя:
– Любите музыку?
– Да, конечно, – ответил тот.
Шахт саркастически улыбнулся:
– Я не так музыкален, но я бываю в Байройте.
Поскольку Гитлер постоянно ездил на фестиваль, то его примеру следовали все крупные чиновники Третьего рейха. Поездка в Байройт – свидетельство о положении в нацистской номенклатуре. Но однажды Гитлер с удивлением обнаружил, что слишком мало партийных секретарей присутствует на концертах. И он велел обшарить все бордели и пивные в поисках своих кадров. На следующий день партийные секретари послушно сидели в зале. Или дремали, или аплодировали невпопад.
В доме Вагнеров Гитлер чувствовал себя прекрасно. Дети по-свойски называли фюрера дядей Вольфом. Фюрер рассказывал, что в годы борьбы за власть использовал псевдоним Вольф (волк). И он всегда откликался на просьбы Винифред Вагнер.
В начале 1940 года она пожаловалась Гитлеру, что музыкантов призвали в армию, некому участвовать в фестивале. Гитлер не хотел, чтобы фестиваль прекращал работу, как это произошло в годы Первой мировой. Он сказал, что позаботится об этом. Она заметила, что и зрителей-то, пожалуй, не найдется. Он обещал помочь. Понимающе заметил:
– Я и сам не могу выступать перед пустым залом.
Пять лет подряд, с сорокового по сорок четвертый год, партийные комитеты свозили в Байройт десятки тысяч солдат и рабочих, которые заполняли залы. Организаторам фестиваля больше не о чем было беспокоиться.
Гитлер не упускал случая побывать на Вагнеровском фестивале. 21 июля 1940 года он в очередной раз отправился в Байройт. Перед отъездом приказал командующему сухопутными войсками вермахта генералу Вернеру фон Браухичу готовить план военной кампании против Советского Союза.
– Там была просто сказочная жизнь, – вспоминал Гитлер вечером 28 февраля 1942 года в ставке «Волчье логово». – Я уже давно там не был, что само по себе достойно сожаления. Фрау Вагнер очень печалится по этому поводу. Она мне двенадцать раз писала и двадцать пять раз звонила по телефону. Фрау Вагнер – и в этом ее великая сила – связала Байройт с национал-социализмом…
У Винифред было трое детей – внуки композитора.
Вольфганга Вагнера призвали в армию. Во время войны с Польшей осенью тридцать девятого он был ранен. Вольфганга в больнице навестил фюрер, принес цветы и велел врачу позаботиться о раненом солдате.
Виланд Вагнер, вступивший в нацистскую партию, решением Гитлера был освобожден от армейской службы, потому что его жизнь необходима рейху. Но к концу войны, когда фюрер был готов пожертвовать кем угодно, все освобождения отменялись.
Виланд Вагнер боялся призыва в вермахт. Поэтому с осени сорок четвертого до конца Третьего рейха работал у своего родственника в концлагере Флоссенбург. Виланд Вагнер руководил работой заключенных. Его жена вспоминала, что он возвращался с работы очень угрюмым. Но никто и никогда не слышал от него слов сочувствия в адрес заключенных.
Вернувшийся после войны в Германию выдающийся дирижер Отто Клемперер поинтересовался у Виланда Вагнера:
– И каково было сидеть у фюрера на коленях?
Братья Вагнер – Виланд и Вольфганг – путано объясняли, что о преступлениях нацистов они ничего не знали. А как же участники антифашистского Сопротивления? Они-то видели, что такое нацистский режим. Неужели братья Вагнер знали меньше? Или их все это не интересовало? Виланд Вагнер однажды обмолвился: ему бы хотелось, чтобы его настоящим отцом был «дядя Вольф», то есть Адольф Гитлер.
А вот их сестра Фриделинд Вагнер порвала с рейхом. Она уехала из Германии и написала матери: «Ты увидишь, куда твой Гитлер тебя приведет, – к хаосу и катастрофе».
Когда началась Вторая мировая, Винифред попыталась вернуть дочь домой. С разрешения Гитлера получила выездную визу и отправилась в Швейцарию. Два дня и две ночи уговаривала дочь вернуться в Германию. Беседовали они в Цюрихе. Германская граница недалеко. Фриделинд боялась, что гестапо ее схватит и увезет.
Винифред Вагнер пустила в ход все аргументы. В конце концов отчеканила: или вернешься в рейх, или будет отдан приказ уничтожить тебя.
Фриделинд вспоминала, как кровь бросилась ей в лицо. Она порвала с семьей.
Нелепо говорить, что немцы одинаковы, будто существует некий германский ген, словно все рожденные немецкими родителями – от выдающегося писателя-гуманиста Томаса Манна до рейхсфюрера СС Генриха Гиммлера – ничем друг от друга не отличаются.
– Мы не можем вычеркнуть темные страницы немецкой истории из истории Байройта, – говорил президент Федеративной Республики Германии Вальтер Шеель. – Я считаю, что уроки той истории даже важнее того, что хотел сказать нам Рихард Вагнер в своих творениях. Мы поняли, что нельзя верить тотальным доктринам, от кого бы они ни исходили – от правых, от левых или из Байройта. Мы поняли, что безоговорочное подчинение одному человеку или государству ведет к катастрофе.