Книга Гонка по кругу - Евгений Шкиль

– Понятны, – сказал Верховный Хранитель.

– В таком случае каково ваше слово?

Верховный Хранитель, покровительственно осмотрев судей, торжественно заговорил под противное клацанье печатной машинки секретаря:

– Мое слово таково! Если Суд Толкований решит дело в мою пользу, значит, Судьбе угодно признать достопочтенного Кухулина избранным. Если Суд Толкований решит дело в мою пользу, значит, Судьбе угодно, чтобы достопочтенный Кухулин нашел нетленный фолиант с аспидно-черными страницами и золотым тиснением, в котором записано будущее мира, или же погиб, исполняя свой долг. Если Суд Толкований решит дело в мою пользу, значит, судьбе угодно считать виновными в совершенных преступлениях жену достопочтенного Кухулина Ленору и его компаньона Феликса Фольгера. Если Суд Толкований решит дело в мою пользу, значит, Судьбе угодно приговорить Ленору к тюремному заключению, а Феликса Фольгера – к исправительным работам в качестве поисковика библиотечного артефакта на неопределенный срок, до тех пор, пока достопочтенный Кухулин не найдет нетленный фолиант или не погибнет, исполняя свой долг. Таково мое слово!

– Суд принял ваше слово, – вытерев лысину платком, генерал спросил у Кухулина: – Достопочтенный истец, клянетесь ли вы перед ликом пресветлого Полиса, великой силы его и сокровенной мудрости безропотно исполнить приговор Суда Толкований, каким бы он ни был?

– Клянусь!

Ленора неожиданно вздрогнула. Широко открытыми глазами она посмотрела на мужа.

– Достопочтенный ответчик, – генерал Шогин обратился к Хранителю, – клянетесь ли вы перед ликом пресветлого Полиса, великой силы его и сокровенной мудрости безропотно исполнить приговор Суда Толкований, каким бы он ни был?

– Клянусь.

Генерал, не сказав больше ни слова, с силой зазвонил в колокольчик. В комнату вошли бритые наголо юноши: один – в сером халате, с большой коробкой в руках, другой – в камуфляже, с треногим табуретом. Несколько секунд спустя коробка стояла на стуле, а оба парня вытянулись по стойке смирно.

– В связи с тем, – заговорил Шогин, – что, согласно жеребьевке, секретарем стал брамин, праведной рукой Судьбы назначается послушник из кшатриев. И да случится правосудие!

Юноша в камуфляже приподнял коробку и запустил внутрь руку. Он мучительно долго шуршал корешками книг. Было видно, что этот процесс доставляет ему удовольствие. Еще бы, такая честь оказана: быть рукой Судьбы. Когда еще случится что-нибудь подобное? Прошла минута, за ней потянулась вторая, бесконечность спустя началась третья. Воздух в комнате, сгустившись, наэлектризовался, каменные лица судей посерели, а паренек продолжал мешать корешки, не замечая растущего вокруг напряжения. Его конопатое, еще мальчишеское лицо сияло восторгом.

Не выдержав накала, генерал Шогин громогласно кашлянул. Юноша вздрогнул и, увидев, с какой сокрушающей суровостью на него взирает кшатрий, с такой поспешностью выдернул руку с корешком, что чуть было не перевернул коробку.

– Ма-ма-мари… – заикаясь, пролепетал паренек, потом резко замолчал, откашлялся, собрал всю волю в кулак и прочитал скороговоркой: – Мария Семенова «Волкодав».

Тут же печатная машинка секретаря отстучала дробь.

Верховный Хранитель Книг понял, что победа его будет убедительной и красивой. Фэнтези-роман российской писательницы, безусловно, говорил в пользу избранничества, но никак не иначе. Служить тебе, Кухулин, до конца дней касте браминов, если, конечно, не найдешь фолиант. А ежели будешь хорошо себя вести, сможешь видеться иногда с женой. Раз в месяц или раз в неделю, а может, даже каждый день. Все будет зависеть от твоей лояльности и результативности поисков. Оседлав коня вдохновения и не желая с него слезать, Верховный Хранитель произнес нараспев:

– Многоуважаемые судьи, согласно протоколу, первым должен толковать достопочтенный истец, но, предполагая, что благородный Кухулин не читал данную книгу, позвольте мне начать состязание.

– Достопочтенный истец не возражает? – спросил упавшим голосом генерал Шогин.

– Нет, – сказал Кухулин.

– Тогда слово предоставляется достопочтенному ответчику, – генерал протер платком внезапно покрасневшую лысину.

Выдержав торжественную паузу, Верховный Хранитель начал свою речь:

– Мое слово таково! Полагаю, что Судьбе угодно признать правоту за мной. Давайте вспомним, о чем, вернее, о ком роман «Волкодав»? Главный герой – молчаливый варвар из рода Серых Псов. В подростковом возрасте его отправили на каторгу в подземелья добывать самоцветы. Охранники на рудниках были безжалостны к рабам. Но забавы ради стражники устраивали показательные бои с каторжанами – один на один. Невольнику в случае победы обещалась свобода. Естественно, преимущество было на стороне тюремщиков, потому что они были упитанны и вооружены, а рабы были истощены недоеданием и тяжелой работой и сражались голыми руками. Не было ни одного случая, чтобы охранник проиграл. Тем не менее желающих схлестнуться насмерть с надзирателями не убавлялось. И вот однажды Серый Пес бросил вызов тюремщику. И победил. В первый и единственный раз в истории рудников. Он одолел мучителя, убил его, и ему даровали свободу. Он превратился в живую легенду. Рассказ о нем передавался из уст в уста. Каторжане сочинили об этом незаурядном событии песню, которую тихо напевали в надежде на освобождение. Судьба говорит нам о том, что Кухулин, подобно Волкодаву из рода Серых Псов, – избранный, что он должен исполнить предсказание браминов, найти фолиант, превратиться в легенду и надежду на избавление для всех выживших в Московском метро. Таково мое слово!

Наступила тишина. Верховный Хранитель, ни капли не сомневаясь в своем триумфе, горделиво окинул взглядом судей, а затем, посмотрев на соперника и позволив себе покровительственно улыбнуться, произнес:

– Теперь ваше слово, достопочтенный истец.

– Мне надоели все эти протокольные формулы, – голос Кухулина, не отрывавшего пристального взгляда от ответчика, был тих, четок и тверд, – но я отвечу на вызов. Очень часто люди, уверенные в своем безусловном превосходстве, оказываются потом в нелепых ситуациях. Уважаемый Верховный Хранитель Книг ошибся, полагая, что я не читал данное произведение. В юности у меня имелось достаточно времени для сотен и сотен книг, как художественных, так и научных. Но сейчас не это важно, а важно толкование. Ведь так у вас положено?.. Тогда слушайте: победив, Волкодав стал легендой, и легенда эта превратилась в дополнительное орудие угнетения. Теперь каждый каторжанин гарантировано знал, что может сразиться с охранником и быть освобожден. Но тысячи и тысячи других все так же будут гнуть спины на эксплуататоров. Отныне каждый думал только о себе, о том, что лично он выйдет однажды один на один с вертухаем, убьет его и избавится от оков. И плевать на остальных. Эта мечта вытесняла мысль об организованном сопротивлении, о том, что можно объединиться с товарищами по несчастью и взбунтоваться. Легенда о Волкодаве была на руку поработителям, – ведь лучше лишиться одного стражника и отпустить одного раба, чем получить массовое восстание и потерять контроль над рудниками. Отсюда я делаю вывод, что пресловутая Судьба, так восхваляемая браминами, говорит об обратном: мое избранничество принесет вред всем обитателям метро. Я не являюсь избранным, и моя жена, и мой друг должны быть отпущены на все четыре, вернее на все шесть сторон.