Книга Шпион судьбу не выбирает - Игорь Атаманенко

Увидев, как Карпов потянулся к телефону внутренней связи, Казаченко быстро сказал:

— Извините, Леонтий Алексеевич, за откровенность, но Вартанов ничего в Краснодаре не сделает…

— Почему такой пессимизм?

— Да хотя бы потому, что начальник Управления кадров КГБ СССР, генерал-лейтенант Толкунов — лучший друг начальника управления КГБ по Краснодарскому краю… Они сдружились, когда Толкунов был начальником управления КГБ по Ставропольскому краю…

— Ну и что? У меня, в конце концов, прямой выход на Юрия Владимировича! — Карпов вновь потянулся к телефону.

Во время короткого разговора Карпова с Толкуновым Олег просто сгорал от стыда. Ну, надо же! Выплеснувшееся откровение может обернуться санкциями в адрес его прямого начальника — генерала Василенко. Да черт с ним, с Василенко! Олегу просто не хотелось выступать в роли стукача…

— Извините, товарищ генерал-майор, — произнес Казаченко, когда Карпов положил трубку. — Знаете, Леонтий Алексеевич, я почувствовал, что меня занесло… Поймите, накипело, не сдержался. Если уж начистоту, то у вас есть нечто располагающее к искренности, а впрочем, не знаю! — Казаченко хлопнул ладонью по крышке стола. — Словом, извините за откровенность!

— Вот за откровенность никогда не следует просить прощения, Олег Юрьевич! Расплачиваться — да! Хоть на костре инквизиции. Но просить покаяния — никогда! Такие правдолюбы по жизни, как ты, сначала ищут истину, а потом — работу. Это — банальная истина. Но именно поэтому ты мне симпатичен! Нужны мне в моей Службе такие парни, как ты. Потому, что я сам такой же… правдолюб! Конечно, при всем том я знаю, кому, в какой мере и в какой форме преподнести правду… Может, забрать тебя из Майкопа? Иностранными языками ты владеешь — это первое условие при принятии на работу в мою Службу. Голова у тебя варит… и неплохо. В Афгане успел повоевать, да? Раз так, значит, еще и смел, и надежен… Ну что тебе там делать, Казаченко, в этом захолустье, в Майкопе? Или, может, дача, любовница, держат, а? — Карпов лукаво взглянул на собеседника. — Попадешь в Центральный аппарат, такие заоблачные выси откроются, что тебе и не снились! Если, конечно, генерала Карпова будешь считать своим духовником…

Знаешь, как говаривал одни известный французский дипломат? К тебе это, кстати, тоже относится: «высокие посты быстро научают высокий ум». Так что, справишься, не сомневайся…

Карпов полистал какие-то бумаги на столе.

— Подобрать бы тебе должность, соответствующую твоему уму и знаниям. Ну, да ладно, к этому разговору у нас еще будет время вернуться! Пока поработаешь по Савари и ее московским связям, а там решим…

— Поработаешь где? — быстро спросил Казаченко.

— Здесь, в Москве… Прямо сейчас можешь занять 1112-й кабинет… Стол справа от двери, ключи от кабинета и от сейфа возьмешь в дежурке и… приступай!

Глава десятая

Сорвался карась — поймаешь щуку!

Через несколько дней сыщики «наружки» установили, что по месту прописки «Вешний» — так они зашифровали Константина Вишню — не появляется из-за ведущихся там ремонтных работ.

Выяснить через соседей, где в настоящее время находится он и его семья, не представилось возможным — дом новый, недавно заселен, люди не успели перезнакомиться. Когда наконец стало известно, что объект с женой и ребенком временно перебрался к тестю, Вишня уже успел уволиться из Госплана и завершить оформление документов для длительной загранкомандировки на научно-исследовательском судне Госкомгидромета «Профессор Визе». Длань КГБ в лице генерала Карпова настигла его лишь тогда, когда судно отчалило от причала в Рио-де-Жанейро.

Таким образом, «Вешний» на некоторое время выпал из поля зрения Службы генерала Карпова.

Усилия, и немалые, по установлению местонахождения объекта предпринимались, но ни с его женой, ни с тестем Карпов, по понятным причинам, выходить на контакт не мог. Вместе с тем наблюдение за адресом, где проживали родственники «Вешнего», как и «прослушка» их телефонов, продолжались.

Помощь пришла с неожиданной стороны — от вернувшегося из туристической поездки во Францию Павла Пороховщикова…

* * *

Войдя в кабинет, Казаченко увидел кота Тимофея, лежащего на рабочем столе. Не теряя важности и достоинства, кот покорно спрыгнул на пол и приветственно мяукнул. Олег вспомнил, что, уходя на встречу с Пороховщиковым, оставил открытым окно, выходившее во внутренний двор.

Тимофей — необъятных размеров кот ангорской породы рыжевато-палевой масти, всегда ухоженный и неотразимо красивый, был безмерно привередлив — с неизменным презрением отвергал приносимые оперработниками колбасу и сосиски: «Странные эти существа — люди. Ничего вкуснее колбасы и не знают!» Внимания Тимофея удостаивались лишь те сотрудники, кто готов был расщедриться на кусок парного мяса, — тогда кот уступал домогательствам и позволял себя погладить.

Шатаясь ночами по своим кошачьим заморочкам, отсыпаться Тимофей неизменно приходил в тот корпус на Лубянке, где находилась Служба Карпова. Особым его расположением стал пользоваться кабинет, который занял Казаченко.

Олег развернул полученные от Пороховщикова листы «Отчета о поездке во Францию» — так озаглавил их автор. На пол вывались какие-то схемы.

«Ага, это — чертежи, о которых говорил Пороховщиков. — Реле, установленные в парижских гостиницах… Якобы экономят электроэнергию. Входишь — свет загорается. Прошел коридор — автоматически свет гаснет. Рационально! Да, еще он говорил о каких-то оригинальных решетках для водостока на дорожном полотне. Значительная, мол, экономия металла при изготовлении… По прибытии в Майкоп собирается изготовить и установить такие же в городе в порядке эксперимента…»

Вспомнив прожекты Пороховщикова, Олег криво улыбнулся. В стране экономический хаос, а одержимый идеей экономии инженер выходит с предложениями о решетках и реле!

— В горящем доме занавесок не меняют! С решеток ли надо начинать реформы в Союзе?! — вслух произнес Казаченко и, отбросив в сердцах чертежи на край стола, обхватил голову руками и глубоко задумался.

Тимофей будто только этого и ждал. Вмиг очутился рядом и стал тереться о ногу Олега пушистым боком.

Удивительное создание этот кот! Чем хуже у тебя настроение — тем нежнее он к тебе относится. Его прямо-таки притягивают твои отрицательные флюиды, а он стремится их поглотить, чтобы вобрать в себя всю твою боль. Но сейчас — извини, Тимофей, не до тебя!

«Эх, Павел, Павел! Тесты ты прошел. Да и без них было ясно, что мужик ты надежный и умный. Но — наивный… Стоп! Не на этих ли качествах строился наш расчет, когда мы отрабатывали ему задание по Мальвине?!

Савари — бестия хитрая и осторожная, поэтому в Париж направили именно Пороховщикова — ему она доверяла со школьной скамьи, о его простодушии ей известно не понаслышке. Появление в Париже именно Пороховщикова не должно вызвать у нее подозрений, а он, заинтересовав ее своим служебным положением, мог бы получить интересующую нас информацию!»