Книга Труженики моря - Виктор Гюго

– Я думаю о сундуке с вещами, – ответила Дерюшетта. – Почему вы не сохраните его для своей будущей жены?

– Я, должно быть, никогда не женюсь, – сказал Жиллиат.

– Это будет очень грустно, потому что вы такой добрый. Спасибо!

И Дерюшетта улыбнулась. Жиллиат ответил ей улыбкой.

Потом он помог девушке войти в лодку.

Через четверть часа лодка с Эбенезером и Дерюшеттой подошла к борту «Кашмира».

Большая могила

Жиллиат пошел по берегу, поспешно миновал порт Сен-Пьер и направился вдоль моря к Сен-Сампсону, стараясь ни с кем не встречаться, избегая дорог, по его вине запруженных толпой.

Он миновал Эспланаду, затем Салери. Время от времени оборачивался, чтобы посмотреть на «Кашмир», отчаливший от берега. Ветер был слаб, и Жиллиат двигался быстрее, чем судно. Он шел по скалистой тропинке, опустив голову. Начинался прилив.

В одном месте Жиллиат остановился и, повернувшись к морю спиной, стоял несколько минут неподвижно у поворота дороги, ведущей в Валль. Перед ним возвышалась группа дубов. Когда-то возле этих деревьев пальчик Дерюшетты начертал на снегу его имя – «Жиллиат». Снег давно уж растаял.

Жиллиат пошел дальше.

В этом году еще не было таких прекрасных дней, как сегодня. Утро как бы говорило о супружеском счастье. Это был один из тех весенних дней, когда особенно чувствуется очарование мая; кажется, вся природа создана для вечного праздника и счастья. Шелест леса, гомон, доносившийся из деревни, плеск волн и шорох ветерка – все звучало будто воркование. Весенние бабочки порхали над ранними цветами. Цветы пели гимны, в воздухе разливалось сияние. Было солнечно, тепло, светло. Сквозь щели заборов Жиллиат видел смеющихся детей. Яблони, груши, вишни, персиковые деревья наполняли фруктовые сады бледными и алыми букетами своих цветов. В траве пестрели фиалки, маргаритки, вероника; золотистые букашки ползали по камням, пчелы наполняли воздух жужжанием, сливавшимся с рокотом волн. Весенняя природа была охвачена истомой.

Когда Жиллиат дошел до Сен-Сампсона, гавань еще не затопило приливом, и ему удалось, не замочив ног, пробраться между корпусами судов, находившихся в починке. Пройти там было не трудно, так как по дну пролегала дорожка из плоских камней.

Жиллиата никто не заметил. Народ столпился в другом конце порта, возле дома Летьерри. Там имя Жиллиата было у всех на устах. Все настолько увлеклись разговорами о нем, что не заметили его самого. Жиллиат прошел мимо них, скрытый от их глаз вызванным им же возбуждением.

Издалека можно было рассмотреть барку, привязанную к кольцу, трубу машины, укрепленную четырьмя цепями, плотников, ходивших взад-вперед и уже принявшихся за работу, силуэты приближавшихся и удаляющихся людей. Радостный, громкий голос Летьерри, отдававшего распоряжения, слышался издалека. Жиллиат свернул в переулок.

По ту сторону дома Летьерри не было ни души, любопытство согнало всех к берегу. Жиллиат пошел по тропинке, тянувшейся вдоль садовой ограды. Он остановился у поворота, где находилась заросшая зеленью ниша, увидел камень, на котором сидел, и деревянную скамью, где сидела Дерюшетта. Он нашел взглядом дорожку, на которой лежали тогда теперь исчезнувшие тени двух обнявшихся существ.

Жиллиат пошел дальше, поднялся на холм, на котором стоял Валльский замок, перешел через него и направился к Бю-де-ля-Рю.

В доме все было так, как он оставил утром, уходя в порт Сен-Пьер.

Через открытое окно он увидел волынку, висевшую на гвозде, вбитом в стену.

На столе лежала маленькая Библия, подаренная Жиллиату в знак благодарности незнакомцем – Эбенезером.

В двери торчал ключ. Жиллиат подошел к ней и запер, повернув ключ в замке дважды, положил его в карман и стал удаляться.

Он шел не вглубь острова, а в сторону моря.

Он пересек свой сад, не обращая внимания на грядки, но стараясь все же не топтать цветную капусту, которую посадил потому, что ее любила Дерюшетта.

Жиллиат перескочил через забор и спустился к самой воде. Затем направился прямо по длинной и узкой цепи камней, соединяющей Бю-де-ля-Рю с огромным гранитным обелиском, стоящим посреди моря. Там находилось кресло Гильд-Гольм-Ур.

Он перепрыгивал с камня на камень, словно великан, идущий по вершинам горного хребта. Шагать по такой цепи валунов так же трудно, как по гребню остроконечной крыши.

Женщина, ловившая неподалеку рыбу и убегавшая теперь от прибоя, шлепая босыми ногами по лужам, крикнула ему:

– Будьте осторожны, прилив начался.

Жиллиат продолжал идти вперед.

Дойдя до большого утеса, которым оканчивалась цепь, остановился. Это была оконечность своеобразного мыса. Жиллиат поглядел вокруг.

В открытом море виднелось несколько рыбачьих лодок, стоявших на якоре. Время от времени было видно, как серебрится на солнце рыбья чешуя в вытащенных из воды сетях. «Кашмир» еще не поравнялся с Сен-Сампсоном. Он распустил свой самый большой парус и находился между островами Гермом и Жету.

Жиллиат, обогнув утес, очутился под креслом Гильд-Гольм-Ур, у подножья той естественной лестницы, где три месяца назад спас Эбенезера. Он взобрался по ней.

Большинство ее ступеней уже покрывала вода. Обнаженными оставались лишь самые верхние. Он их миновал.

Эти ступени вели к креслу Гильд-Гольм-Ур. Остановившись, Жиллиат закрыл глаза рукой и медленно провел пальцами по векам, как бы отгоняя от себя прошлое. Затем опустился на верхний выступ утеса, спиной к берегу. У ног его расстилалось море.

«Кашмир» в этот момент проходил мимо высокой круглой башни, которой отмечена половина пути между Гермом и портом Сен-Пьер. Башня эта охраняется пушкой и часовым.

Над головой Жиллиата, сквозь расщелины в скале, пробивались цветы. Вода до самого горизонта была синей. Дул восточный ветер, и возле Серка прибой был незначительным. С Гернзея виден лишь западный берег Серка. Вдали обозначался берег Франции, подернутый легкой дымкой. Временами в воздухе пролетал белый мотылек. Такие бабочки любят летать над морем.

Ветер был очень слаб. Синева моря, как и неба, словно застыла. На гладкой поверхности воды можно было разглядеть более темные оттенки лазури, указывающие на скрытые глубины морского дна.

Для того чтобы использовать ветер, «Кашмир» поднял боковые паруса. Теперь он весь покрылся парусами. Но так как ветер дул сбоку и был слаб, судну пришлось держаться поблизости от берега Гернзея. Оно уже поравнялось с Сен-Сампсоном и находилось напротив Валльского холма. Приближался момент, когда корабль должен был пройти как раз напротив Бю-де-ля-Рю.

Жиллиат наблюдал за тем, как приближается «Кашмир».

Казалось, воздух и волны дремлют. Прилив спокойно поднимался, поверхность воды равномерно росла. Уровень ее неуклонно повышался. Рокот, доносившийся с моря, напоминал дыхание ребенка.