Книга Сердце хирурга - Федор Углов

Наши работы по хирургии легких, публиковавшиеся в медицинской периодике, и наши операции у тяжелых, ослабленных больных, от которых зачастую отказывались другие хирурги, продолжали привлекать в клинику крупных специалистов из разных городов страны. Приезжали, чтобы посмотреть своими глазами, пощупать своими руками... Среди гостей был профессор Павел Иванович Страдынь — заведующий кафедрой хирургии медицинского института в Риге. Пытливо взглянув на меня при встрече, он сказал:

— Много читал написанного вами, и не меньше слышал о вас. Теперь вот хочу самолично удостовериться!..

Невысокого роста, энергичный, с живым, цепким взглядом, Страдынь понравился мне. Облазил всю нашу клинику, всем интересовался, когда я делал операцию, смотрел, дотошно вникая во все ее детали. А уезжая, пригласил: ждем в Риге, просим прочитать лекции врачам Латвии и провести показательные операции.

Что ж, любая дорога — это хорошо. Она сулит открытия, неожиданные встречи, в дороге есть время осмыслить и пройденный путь, попытаться заглянуть в свое будущее. Под мерный стук колес легко, освобожденно думается, жизнь и события проходят перед мысленным взором ярко и впечатляюще. И я, когда ехал в Ригу, вспоминал, с каким душевным трепетом брался за проблему, которая в отечественной медицине еще никак не была решена. Причем брался, будучи лишь доцентом на кафедре, работая под началом руководителя, который при его громадном авторитете в науке сам с этой проблемой незнаком... Припомнил первые ощущения. С одной стороны, страх, что взваливаю на плечи непосильный груз, с другой — ободряющие мысли о том, что иные же добивались при упорстве и воле намеченных рубежей. В медицине примеров этому не счесть! И почему не быть тем, кто повторит путь многих своих предшественников — через дебри непознанного проложит первую тропинку... Дерзко, но есть в твоей жизни — цель, главное дело. Этому отныне ты подчиняешь всего себя. Радость и жажда поиска, терпенье и терпенье! Уже позже попадутся мне на глаза очень правильные слова академика И. Курчатова: «Делайте в своей работе, в жизни самое главное. Иначе второстепенное легко заполнит вашу жизнь, возьмет все силы, и до главного не дойдете».

Читая зарубежную медицинскую литературу, я видел, что кто-то уже имеет успехи в разделе грудной хирургии, и если такое удается за границей, почему не должно получиться у нас?!

И вот теперь меня уже приглашают, чтобы поделиться опытом с хирургами других городов. На конференции врачей Советской Латвии будет мой доклад о достижениях в легочной хирургии...

Конференция прошла очень живо, интерес к докладу был огромный, и в этот же день мне показали больных с заболеваниями легких. Одна больная с легочным нагноением подлежала операции — резекции доли легкого. Через два дня, в присутствии чуть ли не всех хирургов Латвии, я успешно провел эту операцию. Дал подробные указания, как вести больную в послеоперационном периоде. Сам навещал ее по нескольку раз в день... А Павел Иванович Страдынь тут же показал мне еще одну больную, которая жаловалась на то, что как только поест, у нее сейчас же начинаются перебои сердца, вплоть до кратковременных аритмий. Терапевты же никакой патологии в сердце не находят...

Я попросил разрешения посмотреть больную в рентгеновском кабинете, чтобы проверить, не связано ли это с какой-либо патологией пищевода. При первом же глотке бария был выявлен крупный дивертикул пищевода, то есть выпячивание его стенки в виде кармана. При глотании пища затекает в карман и начинает давить на заднюю стенку сердца. Вот она, причина аритмии! И чем дальше так будет продолжаться, тем сильнее дивертикул станет беспокоить женщину. Без операции не обойтись...

Павел Иванович согласился с моими соображениями. Больше того, попросил сделать и эту операцию. На следующий день операция подтвердила диагноз. Дивертикул был отсечен и ушит, больная поправилась, перебои сердца исчезли.

После этого мне не раз еще представлялась возможность посетить Ригу и клинику профессора Страдыня, и я рад, что ближе узнал одного из лучших хирургов нашей страны. Мне было понятно его стремление тут же, немедленно внедрять в практику новые достижения медицины, как только он убеждался, что за ними будущее...

А я в тот период, работая над проблемой рака легкого, нередко попадал в сложную ситуацию этического порядка, особенно когда дело касалось лечения коллег — врачей по профессии.

Уже был накоплен весомый опыт в операциях на легких, когда в руководимую мною клинику приехал директор провинциального онкологического института Е. Б. Б-ов, тот самый, что еще в 1949 году уговаривал меня перейти к нему в институт на должность заместителя директора по научной работе. Тогда я отказался от этого, но мы остались добрыми знакомыми. Б-ов нередко гостил у меня, мне тоже привелось бывать в его радушном доме. Веселый, жизнерадостный человек, он любил песню и шутки, умел рассказывать анекдоты, в компании с ним было весело! Но курил на редкость много, и на все мои дружеские советы и укоры внимания не обращал, а однажды заявил, пожав плечами:

— И откуда вы, Федор Григорьевич, взяли, что от курения развивается рак легкого? Недавно я читал статью в зарубежном журнале, где говорится, что это еще никем не доказано!

— За рубежом статьи могут быть заказаны табачными монополиями, которые заинтересованы в сбыте своей продукции, в том, чтобы люди курили больше...

— Нет, Федор Григорьевич, вы меня не убеждайте! Сами не курите и не представляете, что это за удовольствие! Две-три затяжки хорошей папиросой, и настроение повышается!

Так было. А в этот раз он появился у меня расстроенный, отвечал на расспросы об институте и семье невпопад, рассеянно, затем решительно вытащил из портфеля рентгеновские снимки.

— Как думаете, что у меня? Не как товарищ товарищу ответьте, а как авторитетный специалист по легким — врачу...

— Более вероятным диагнозом является хроническая пневмония, — сказал я заведомо неправду, — но все же надо лечь в клинику для обследования.

При обследований диагноз рака правого легкого уже не вызывал никакого сомнения. Но как уговорить Б-ова на операцию, не называя ему ужасной болезни? Долго ломал голову... Наконец сказал так:

— Диагноз не совсем ясен. Вероятнее всего, в легких воспалительный процесс. Но чтобы не прозевать что-нибудь страшное, нужно, думаю, обязательно сделать пробную операцию. В случае чего удалить одну верхнюю долю...

Б-ов, поразмыслив, согласился. На операции же обнаружилось, что опухоль перешла на главный бронх, нам ничего не оставалось, как убрать легкое целиком.

После операции — хочешь не хочешь — приходилось скрывать правду и дальше.

— По всем признакам мы думали, что у вас рак, поэтому решили убрать все легкое... Вы сами врач и, надеюсь, поймете нас: было подозрение, пошли на крайнюю меру, — говорил я Б-ву, мучительно переживая, что лгу, и утешаясь одним, что эта ложь — святая.

— Что же показала гистология? — спросил хмуро Б-ов.

Не мог же я ответить, что гистологическое исследование подтвердило: рак! Поэтому, переживая еще больше, сказал: