Книга Великий Александр Македонский. Бремя власти - Михаил Елисеев

Оставив на Скале гарнизон, Александр хотел продолжить войну с ассакенами, но неожиданно для себя столкнулся с проблемой: брат погибшего при осаде Массаги князя со своим войском и боевыми слонами при приближении Двурогого Искандера бежал в горы, а местные жители ушли не только из городов, но и из сельской местности. Не встречая сопротивления, армия завоевателей пошла к Инду, на берегу которого стали валить лес и строить корабли, чтобы на них спускаться вниз по реке, к мосту, который был построен Гефестионом.

* * *

Продвигаясь по стране индов, македонская армия вступила в город Нису, по преданию основанный богом Дионисом и названный в честь его кормилицы Нисы. Жители сражаться не захотели и сдались, приветливо встретив Завоевателя и рассказывая легенды о том, что именно этой дорогой проходил бог виноделия, а также показывая места, с ним связанные. «Все это выслушать было приятно Александру; ему хотелось, чтобы сказания о странствиях Диониса оказались правдой; хотелось, чтобы Ниса была действительно созданием Диониса: оказалось бы ведь, что он уже пришел туда, куда доходил Дионис, и пойдет еще дальше, чем Дионис, и македонцы, соревнуясь в подвигах с Дионисом, не откажутся, конечно, и дальше разделять его труды» (Арриан). Своего предка Геракла он уже превзошел, когда овладел Скалой Аорна – а вот превзойти бога – что может быть величественнее! Только вот в этом божественном месте, армия задержалась, и весьма по банальной причине – перепился командный состав. То, что Александр стал падок на вино и чашу мимо не проносил, было общеизвестно, ну а раз уж оказались в местах, связанных с Дионисом, богом вина, то соответственно царь и мероприятие организовал, которое должно было быть под стать богу, которому посвящено. А может, сам и не хотел ничего, но ситуация обязывала. О том, как проходило это внеплановое торжество, сохранилась лишь скупая запись у Арриана: «многие из бывших тут с ними почтенных македонцев были охвачены Дионисом: увенчав себя, они стали взывать к нему; воспели «Эвое!» и вели себя как вакханты» (Арриан). С ними – это, соответственно, с царем и его друзьями, поведение которых на попойках давно уже никого не удивляло, а вот что такое должны были вытворять «почтенные македонцы», раз это даже не любитель подобных вещей Арриан зафиксировал, остается загадкой.

Наконец армия царя пришла к переправе через Инд, устроенной Гефестионом, и туда же прибыло посольство от царя Таксилы Омфиса. Старый царь, тот самый, что встречал Александра в начале индийского похода, умер и теперь его сын просил Царя царей подтвердить легитимность его власти. Помимо богатых даров, Омфис прислал Александру 700 всадников для участия в боевых действиях, а также сообщил, что сдает свой главный город Таксилы. Беспрепятственно переправившись через Инд, Македонец пошел к Таксилам, «большому и богатому городу, самому большому между Индом и Гидаспом» (Арриан). Царя встретили очень дружественно, всячески демонстрируя ему свою лояльность: «С позволения Александра Омфис принял знаки царской власти и, по обычаю своего народа, имя своего отца; соотечественники назвали его Таксилом, и это имя оставалось за всеми вступавшими на престол» (Курций Руф). Но и Александр в долгу не остался, за счет разгромленных князей и племен он значительно увеличил владения союзников, и «дал им окрестной земли сколько они хотели» (Арриан), а самому Омфису подарил 1000 талантов. И вот здесь, из-за этого денежного подарка, чуть было опять не произошла трагедия: место действия – Таксила, присутствующие – многие из тех, что были на пиру в Мараканде, когда погиб Клит. Как всегда, среди македонцев и эллинов нашлись недовольные тем, что царь столь щедро одаривает «варвара», как ни учил их сын бога уму-разуму, но, видно, все без толку. И сразу же нашелся очередной правдоискатель, один из пехотных командиров, Мелеагр. «Мелеагр, изрядно выпив на пиру, поздравил Александра с тем, что тот все-таки нашел в Индии человека, достойного тысячи талантов. Царь, не забыв, как тяжело он перенес убийство Клита за невоздержанный язык, подавил гнев, однако сказал, что завистливые люди создают большие мучения, прежде всего самим себе» (Курций Руф). Все правильно сказал, многие до Мелеагра такие проблемы себе создали, только не все их пережили. Можно констатировать, что командиру пехоты здорово повезло, а царь, судя по всему, еще не дошел до нужной кондиции – иначе быть бы беде, но бравый вояка правильные выводы из замечания, судя по всему, сделал и больше в болтовне замечен не был. Но возник еще один аспект проблемы, который озаботил царя: «Не меньше хлопот доставили Александру индийские философы, которые порицали царей, перешедших на его сторону, и призывали к восстанию свободные народы. За это многие из философов были повешены по приказу Александра» (Плутарх). Подход к проблеме у Искандера Двурогого остался прежний, изменились только методы – если в Персиде он жрецов сжег, то в Индии брахманов просто вешал.

А пока пировали, пришли в Таксилу послы от царя горных индов Абисара, а также и более мелких правителей, которые заверили Александра в своей преданности. Лишь царь Пор никого не прислал, а, по слухам, собирал войско, чтобы вступить в битву с завоевателями. Готовясь к боевым действиям против царя индов, Македонец назначил в Таксилах командиром гарнизона Филиппа – пусть приглядывает за местными союзниками, а сам выступил к реке Гидаспу, на другом берегу которой собирал войска царь Пор. Вместе с ним пошли и войска дружественных индийских князей, около 5000 человек, а всего в войске Царя царей насчитывалось примерно 30 000 пехоты и 10 000 всадников. Чем ближе армия Александра подходила к Гидаспу, тем яснее становились намерения врага – либо атаковать армию империи на переправе, либо не дать ей переправиться вовсе. С учетом этого Александр послал людей к Инду, чтобы они разобрали и перевезли к Гидаспу все суда, которые стояли на реке. Таким образом, когда корабли появились у берегов Гидаспа, то у Царя царей появилась возможность для маневра, а противник оказался в какой-то степени связанным. Но был еще один нюанс, который Македонцу приходилось учитывать, – Пор находился на своей земле и к нему подходили подкрепления, и чем дольше он будет там стоять, тем сильнее будет его войско. И было еще одно обстоятельство, о котором сообщает Диодор: «Он (Пор) заключил союз с другим соседним царем, Сасибисаром, войско которого было немногим меньше его собственного». Времени было немного, но оно было. Да и бросаться очертя голову в бой Александр не хотел, ведь Гидасп не Граник, а Пор – не самодовольный персидский сатрап. И на берегах реки началась позиционная война.

* * *

По Арриану, войско индов насчитывало 4000 всадников, 30 000 пехоты, 300 боевых колесниц и 200 слонов, Руф приводит примерно те же цифры, только число слонов сокращает до 85. С учетом того, что врагу переправляться через реку, этих сил вполне достаточно, чтобы при разумном руководстве одержать победу, но отмечу еще раз – с противником, подобным Македонцу, Пор не сталкивался никогда, и любая его ошибка могла закончиться для него трагически.

Армия Александра встала лагерем прямо напротив вражеского – лишь Гидасп разделял противников. Царь царей пока держал свои войска в едином кулаке, а вот его индийский коллега, наоборот, раскидал отряды вдоль реки, взяв под контроль те места, где вражеская армия могла переправиться. Расчет его был таков – если Двурогий затеет переправу, то отряд прикрытия будет сдерживать врага до той поры, пока Пор не подойдет с основным войском. Александр все это прекрасно понимал и, поразмышляв, пришел к выводу, что надо бы врага сбить с толку и основательно запутать, чтобы тот и понятия не имел о его планах. Разделив армию на несколько отрядов, сын Амона послал их в разные стороны вдоль реки, всполошив весь вражеский лагерь. Пока его отряды бродили по берегу туда-сюда, Александр мог наблюдать, как мечется на другой стороне реки его враг, теряясь в догадках, откуда же ждать беды. Когда же на водах Гидаспа закачались корабли Искандера, а его солдаты стали демонстративно набивать сеном меха для переправы, то Пор понял, что дело плохо – люди Двурогого явно излазили все речные берега в поисках места пригодного для переправы, а союзные индийские князья исправно снабжали армию завоевателей продовольствием. Вот тут уже царь индов закручинился окончательно – его союзник на помощь не спешил, а фактор времени стал на руку врагу. Дело в том, что в индийских реках в зимнее время года вода спадает, они мелеют и становятся доступными для переправы, за исключением Инда и Ганга. А Искандер, судя по всему, собирался ждать зимы и никуда не торопился, мало того, он об этом объявил во всеуслышание. Хотя на деле Александр давно уже отслеживал момент, когда можно будет перебросить армию на тот берег, просто пока такая возможность еще не появилась. Место для переправы он выбрал давно: «Над Гидаспом поднималась гора как раз в том месте, где река образует сильный изгиб; гора эта густо заросла всяким лесом, напротив нее находился остров, лесистый и совершенно безлюдный. Александр, заметив, что остров расположен прямо против горы, что оба эти места заросли лесом и могут служить прикрытием при переправе, решил, что войско переправится здесь» (Арриан). А вот атаковать врага прямо в лоб Македонец не рискнул, и дело даже не в том, что он не мог этого сделать – на Гранике это ему удалось блестяще. Просто он опасался индийских боевых слонов, которые могли запросто опрокинуть его кавалерию на выходе из реки, а без нее победа вряд ли была бы возможна. И тогда Царь царей пошел на хитрость.