Книга Милая мятежница - Констанс Холл

— Эвенел, ты жив? Скажи хоть что-нибудь! — Элен нежно коснулась рукой его щеки.

Эвенел открыл глаза. С минуту он растерянно смотрел на Элен, а затем смущенно улыбнулся. Потом приподнялся на локте и помотал головой. Присев и потрогав ушибленную челюсть, Эвенел вздохнул и сказал:

— Кажется, жив… — Бросив взгляд на Стоука, он добавил: — Мы продолжим этот разговор на ристалище.

— Не смей вызывать его! — вскричала Элен, впиваясь пальцами в плечо Эвенела. — Прошу тебя, возьми свои слова назад. Ведь ты погибнешь!

— Стоук — негодяй! Сначала он причинил боль тебе, а потом надругался над Ларк. Я обязан бросить ему перчатку.

Элен посмотрела на Стоука, и в ее глазах заблестели слезы.

— Прошу тебя, откажись от боя с Эвенелом.

— Буду я с ним биться или нет, зависит прежде всего от него самого, миледи.

Эвел соскочил с коня и помог Эвенелу подняться.

— Элен права, ты не можешь вызвать на бой Черного Дракона.

— Могу и сделаю это. Обязательно.

Ларк никак не ожидала обнаружить в душе Эвенела такие запасы нерастраченной страсти. «Неужели он все еще любит меня?» — подумала она. Правда, долго рассуждать об этом Ларк не пришлось, поскольку Стоук подхватил ее за талию и в мгновение ока пересадил на своего Шехема. Однако прежде чем Стоук успел пришпорить коня, ему пришлось выслушать напутствие Уильяма:

— Смотри, Дракон, обращайся с девочкой хорошо. Если она будет счастлива, я, так и быть, закрою глаза на то, что брак состоялся без родительского благословения. Но если будешь обижать ее, тебе придется за это ответить.

Уильям всем своим видом давал понять Стоуку, что не шутит.

— Я счастлива, отец.

Уильям всмотрелся в дочь, желая понять, правду она говорит или лукавит. Особого счастья у нее на лице он не заметил, поморщился, словно от зубной боли, и отвел глаза в сторону.

— Не изволь беспокоиться, лорд Мэндвил. Твою дочь никто обижать не станет.

Стоук прижал Ларк к себе и направил коня к воротам королевской резиденции.

Ларк чувствовала, что Стоук злится на нее, а потому, чтобы не выслушивать упреков в свой адрес, решила первой броситься в атаку.

— Надеюсь, ты не собираешься колотить меня за то, что я уехала из Кенилворта, не дождавшись твоего возвращения?

— Нет, колотить тебя я не собираюсь. Я поколочу Джеймиса.

— Прошу тебя, не делай этого! — Ларк попыталась повернуть голову и подкрепить просьбу умоляющим взглядом. — Это я вынудила его взять меня с собой, поскольку не была уверена, что он сможет один вести наблюдение за лордом Тревелином.

— Я-то как раз хотел, чтобы ты не приближалась к Тревелину даже на расстояние полета стрелы. Потому-то и отрядил за ним Джеймиса, а тебя оставил в замке. Впрочем, мне следовало догадаться, что ты все сделаешь наоборот.

— А что тебе удалось разузнать в аббатстве?

— Я выяснил, что тому, кто хочет убить меня, помогала Эбба.

— Ты разговаривал с ней?

— Нет. Когда я вернулся в Кенилворт, ее уже там не было.

— Стоук, прошу тебя, будь осторожен. Особенно здесь, в Виндзоре. Когда кругом столько людей, убийце легче будет подобраться к тебе.

— Ты рассуждаешь, как до смерти напуганная бабенка, — заметил Стоук, после чего, взглянув ей в глаза, спросил: — Скажи лучше, ты скучала по мне?

— Нет, — соврала Ларк.

«Пусть помучается, — решила она, — как мучилась эти два дня я, ежеминутно вспоминая его объятия и жаркие поцелуи. Он никогда не узнает о моих страданиях, как не узнает и о том, что я люблю его. Да и с какой стати? — сказала она себе. — Он-то не любит меня».

Из многолетнего опыта общения с Элизабет девушка знала, что заставить полюбить нельзя. Можно только отомстить тому, кто не любит тебя. Так, самую малость, хотя бы для того, чтобы немного потешить свою гордыню…

Во внутреннем дворе Виндзорского замка было настоящее столпотворение. Лорды и рыцари спешивались, дамы вылезали из повозок, во всех направлениях сновали слуги, перетаскивая багаж своих господ в отведенные для них комнаты.

К Стоуку подбежал один из суетившихся во дворе грумов и взял Шехема под уздцы. Стоук заметил, как удивился парень, взглянув на вооруженную Ларк.

Стоук спрыгнул с коня и протянул к Ларк руки, однако она оттолкнула их:

— Мне не нужна твоя помощь.

— А я думаю, что очень нужна.

Несмотря на протесты девушки, Стоук обхватил ее за талию, снял со спины Шехема и поставил на вымощенный булыжником двор.

Она вскинула на него глаза, в которых затаились боль и обида.

«Ларк злится, — подумал Стоук, — что ее принудили, идти под венец. Кроме того, она уверила себя, что любит этого щенка Эвенела, и из упрямства не хочет признать, что ошиблась».

— Бонжур, Дракон! — прозвучал откуда-то сверху напоминавший громовой раскат зычный мужской голос.

— Сир? — воскликнул Стоук, вскинув глаза.

Король Ричард стоял у окна жилого покоя и доброжелательно поглядывал на своего вассала яркими, как васильки, голубыми глазами.

— Кого это ты нам привез?

— Жену, сир.

Стоук сорвал с головы Ларк шлем, чтобы его величеств имел возможность оценить ее роскошные золотистые волосы, ниспадавшие до бедер. Ларк так смутилась, что у нее из глаз брызнули слезы. Она сделала попытку отвернуться, но Стоук не позволил ей этого сделать. Выставив жену перед собой, он подвел ее к окнам королевских покоев.

Ричард от души расхохотался:

— На покорную супругу она мало похожа. Однако я хочу познакомиться с этой воительницей. Поднимись с ней ко мне в покои. — Ричард отошел от окна.

Ларк посмотрела на Стоука.

— Я не пойду с тобой. Мне нужно отыскать Джеймиса и расспросить его о лорде Тревелине.

— Незачем тебе лезть в это дело. Мои люди следят за каждым шагом Тревелина.

— Но…

— Ни слова больше. Мы сейчас же пойдем в покои Ричарда.

— Но я не могу предстать перед королем в кольчуге! Разве ты не слышал, что сказала моя мать? Я навлеку позор на всю семью, если явлюсь в королевские покои в доспехах.

— Король разгневается куда больше, если мы заставим ждать. Придется тебе идти в таком виде.

— Но…

— Никаких «но». Раньше надо было думать — когда ты напяливала на себя доспехи. Придется мне, представляя тебя королю, назвать тебя «моя строптивая женушка».

— Ты был бы не прочь выставить меня дурой, верно? Даже перед королем? А между тем у меня была веская причина надеть воинское снаряжение. Если бы возникла необходимость, я вступила бы с Тревелином в бой. А доспехи, как известно, куда лучше защищают от меча, нежели шелковое или бархатное платье!