Книга Своенравная красавица - Эйна Ли

Придижекней, осуществимечты...

Следующую строчку чистым сопрано пропела одна Мэгги:

Тыдляменяединственныйнавеки...

Потом к ней присоединились остальные:

Онадавномечталаотебе.

Песню встретили бурными аплодисментами, и только Коул застонал, притворяясь рассерженным.

Когда после дружного смеха общая беседа возобновилась, Эдди Маккензи постаралась незаметно выскользнуть на кухню. Клив тревожно проводил ее взглядом и последовал за ней, увидев в глазах жены слезы.

– Клив, я подумала о Джебе, – тихо сообщила она. – Ты думаешь, он когда-нибудь вернется?

– Я знаю, как тебе тяжело, – нежно обнял ее муж. – Но вот видишь, Коул вернулся к нам, чтобы остаться навсегда, а ведь мы уже и не чаяли, что это когда-нибудь произойдет. Джеб обязательно вернется. Надо верить, дорогая. Давай пойдем к гостям.

– Ты иди, а мне нужна минутка, чтобы прийти в себя.

– Я люблю тебя, мой ангел. – Клив нежно поцеловал жену. И тут за окном мелькнула знакомая фигура. Джеб Маккензи смахнул слезы, открыл дверь и, переступив порог, крикнул:

– С Рождеством, мои милые!

Клив и Адрианна Маккензи обернулись, не веря своим глазам.

Вечером Коул и Мэгги вернулись в свой домик.

– Как чудесно прошел вечер, – вздохнула Мэгги. – Я так рада за твоих родителей!

Коул обнял ее и притянул к себе.

– Да, так здорово видеть их наконец-то совершенно счастливыми! Да и Джеб, кажется, в порядке, несмотря на все, через что ему пришлось пройти.

– Почему же никто так долго не мог его найти, Коул?

– Дело в том, что он все время лежал в госпитале с амнезией. Он потерял память после того, как был тяжело ранен в битве при Сантьяго. Память вернулась к нему всего неделю назад. Когда его обнаружили, у него не нашли ни вещей, ни документов. Из-за его довольно смуглой кожи никто не мог точно определить, кто он – американец, кубинец или испанец, пока он не вышел из комы и не заговорил по-английски. Но даже тогда Джеб ничего не мог вспомнить.

– Слава Богу, что он уже дома.

Они стояли на крыльце. Неожиданный порыв холодного ночного ветра заставил ее крепче прижаться к Коулу. Она любовалась им. Казалось, здесь, в родном «Трипл-Эм», он чувствовал себя особенно раскованно и свободно. И еще Мэгги чувствовала, что между ним и ранчо есть какая-то невидимая связь. Сейчас она мечтала только о том, чтобы их будущий ребенок вырос таким же замечательным человеком, как и ее муж.

Теперь у Мэгги уже не оставалось сомнений, что она беременна, но сообщить об этом Коулу она хотела на Рождество. Коул взял ее за руку и повел за собой.

– Куда мы идем, Коул?

– К конюшне. У меня для тебя есть подарок. Сегодня ведь Рождество, так?

– Ну, по крайней мере все так говорят, – рассмеялась Мэгги.

– Так кто приходит на Рождество, чтобы принести подарки маленьким девочкам и мальчикам?

– Санта-Клаус, – ответила Мэгги.

– А как он добирается к нам?

– На санях, запряженных оленями, – хихикнула она.

– Ну так вот они! – торжественно провозгласил Коул, распахивая двери конюшни.

Мэгги вскрикнула от радости, увидев шестерку своих лошадей. Она вся светилась от счастья, подбегая то к одной, то к другой лошадке, здороваясь со своими любимицами и гладя по умным мордочкам.

Когда она обернулась к Коулу, в глазах у нее сверкали слезы радости:

– Как тебе удалось забрать их у Бена?

– Я пригрозил, что если он не отправит их мне, то я приеду и устрою в Лоуфорде настоящий дебош.

– Ох, Коул, я так тебе благодарна! Ты мне сделал лучший рождественский подарок, о котором я могла только мечтать!

Он шагнул в ее распахнутые объятия.

– С Рождеством, детка, – прошептал он ей на ушко. Мэгги взглянула в его невероятные сапфировые глаза, улыбнулась сквозь слезы и объявила:

– Любовь моя, у меня тоже есть для тебя рождественский подарок.