Книга Побег на рывок. Книга 1. Клинки Ойкумены - Генри Лайон Олди

Мар Шармаль не подозревал, что очень скоро Судьба внесет в его планы совершенно непредсказуемые коррективы.

III

Синий бился с красным.

Вместо традиционных фехтовальных дорожек турнир «Клинки Ойкумены» предоставлял спортсменам для поединков квадратные площадки. Сторона такой площадки равнялась десяти шагам взрослого мужчины. По периметру стояли башенки силовых эмиттеров: сигнал гонга, и место схватки накрывалось полем, которое не позволяло бойцам покинуть площадку, а посторонним людям – проникнуть в святая святых.

Сверху крытый павильон, один из дюжины отданных под турнир, напоминал доску для шахмат. По специальным коридорчикам между «клетками», занятыми фигурами спортсменов, бродили неприкаянные тени: медики, тренеры, массажисты, помощники первых, вторых и третьих.

– Секунданты? – спросил Диего. – Где они?

И поправился:

– Я имею в виду судей.

Вместо ответа мар Дахан указал в дальний угол павильона. Там располагался длинный стол, за которым сидели люди в темных костюмах, при галстуках-бабочках. Перед членами судейской коллегии на столешнице медленно поворачивались голосферы, верней, голографические кубы. Внутри кубов разворачивались точные копии схваток. Диего увидел, как ближайший из судей провел ладонями над кубом. Изображение сделалось крупнее, лицо бойца заполнило куб почти целиком. Раздулись ноздри, втягивая воздух; рядом с ухом бедняги просвистел клинок. Судья щелкнул пальцами, лицо исчезло, сменившись дерущимися человечками.

– Нейтрализатор отключается только снаружи, – сказал мар Дахан. – Пультом на судейском столе, как и защитное поле. Включается при входе на площадку. Кто вышел после окончания боя без помощи врачей – тот победил. Кто остался лежать или выполз – проиграл. Вмешательство судей – только при спорных случаях и непредвиденных инцидентах.

Диего кивнул. Он уже обратил внимание на то, что над каждой площадкой, заметный внешнему наблюдателю, не говоря уже о бойцах, находящихся внутри, моргал огромный глаз. По всем признакам, судейский. Вряд ли в этом была реальная необходимость – скорее дань традициям, о каких маэстро никогда не слыхал. Так или иначе, религиозный спортсмен мог представить себя на ладони Господа, под пристальным взглядом Создателя, решающего судьбу муравья.

– Зрители?

Гематр указал куда-то за спину:

– Отдельные павильоны с трибунами. Голографические копии поединков в реальном времени. С повторами ключевых эпизодов. Сюда зрителей не пускают. Это не чемпионат, куда ездят сборными командами планет и государств. Это турнир третьего класса. Третьего формально, согласно общепринятой классификации. На деле у «Клинков Ойкумены» прекрасная репутация… Кстати, ваш диплом. Он подтвержден. Все сопутствующие документы я сбросил вам на уником.

– Печать? – задал вопрос Диего. – Подпись?

– Электронные. И подпись, и печать.

– Хорошо.

И печать, и подпись совершенно не интересовали маэстро. Он не знал, как выглядит их электронный аналог, и не планировал узнать. Вопрос Диего Пераль задал просто так, лишь бы что-нибудь сказать. Подтверждение диплома он представлял листом бумаги, заверенным оттиском печати в сургуче и витиеватым росчерком стряпчего.

– Вам распечатать?

– Нет, не надо.

Запоздало сообразив, что оскорбляет Эзру Дахана своим равнодушием, маэстро быстро прибавил:

– Спасибо, мар Дахан. Я вам очень признателен.

О Боже, подумал он. Оскорбить гематра равнодушием! Что еще предстоит мне в этой жизни? Смутившись, Диего притворился, что поглощен боем. Тут и впрямь было на что посмотреть. Оба бойца превосходно владели оружием: легкими саблями – весом два, максимум два с половиной фунта – и кинжалами, длинными и кривыми. Разница заключалась в том, что синий, чью голову венчал тюрбан с тремя стальными дисками, держал кинжал острием к себе, а красный, одетый в шаровары и жилет на голое тело – от себя, на манер сабли. Противники скакали драчливыми петухами, тонко чувствуя дистанцию. Удары большей частью были кистевые, очень быстрые, а если кто-то рубил наотмашь, вкладывая в движение всю силу – он с ловкостью танцора использовал инерцию летящей стали, закручивая воистину балетные пируэты.

У обоих уже имелись ранения, верней, лишний вес в местах порезов и рассечений, зафиксированных нейтрализатором. На подвижности спортсменов это никак не сказывалось. Когда четыре клинка на миг скрестились, увязнув в глухой защите, а бойцы сошлись лицом к лицу, синий оттолкнул красного – толчок оказался финтом, умелой обманкой – а сам крутанулся волчком, с разворота резанув красного кинжалом ниже затылка. Если бы маневр удался, бой на этом закончился бы. Но красный присел, увернувшись от лезвия, и махнул саблей над полом, норовя достать колено противника.

Он не преуспел, и схватка продолжилась.

– Первый тур, – сказал мар Дахан. – Мужчины с мужчинами, женщины с женщинами. Дальше – смешанная система. Что вы скажете о рапире против сабли?

Диего пожал плечами:

– Мизер. Дон Леон редко учил нас владению саблей.

– А из личного опыта?

– Моя практика в этой области ничтожна.

– Говорят, рапира предпочтительней. Говорят, прямая всегда короче дуги. А значит, укол быстрее удара. Еще говорят, что колоть следует при замахе. Как вы полагаете, что бы мог противопоставить вашей рапире спортсмен в красном?

Диего пригляделся:

– Энергичный вход в атаку. Батман по моей рапире. И моментальный перевод клинка на мою вооруженную руку. Если скорость позволяет – в корпус. Мне кажется, у красного больше свободы в маневре, а значит, в дистанции.

– Ваша рапира длиннее.

– Чистая правда.

– На любую его атаку у вас пройдет контратака в оппозицию.

– Я не так самоуверен.

– Укол фиксируется нейтрализатором, как сильное повреждение. В то время как основная масса режущих ударов…

– Укол, скорее всего, не остановит взбешенного бойца. Я видел, как пронзенный насквозь боец с саблей завершал удар, и боец с рапирой падал с разрубленной головой.

– И я видел, – честное слово, не будь мар Дахан гематром, он бы рассмеялся. – Саблист оставался на ногах, удерживая тридцать килограммов, подвешенных к туловищу. А рапирист падал, не удержав тех же тридцати килограммов, зафиксированных на голове. Боюсь, вы правы.

Диего машинально положил ладонь на эфес рапиры. На территории спорткомплекса он мог носить оружие не в опостылевшем чехле, а на поясе, чуя бедром привычную тяжесть. Временами маэстро казалось, что ему отрубили часть тела, дали всласть прочувствовать собственную ущербность, и теперь вернули утраченное. Биопротезы, вспомнил он. Биопротезы, заменяющие руки дону Фернану.

Будь ты проклят, убийца.

Маэстро знал, что потерял больше, чем просто часть тела. Душа, сердце – их вынули, оставив взамен черную щемящую пустоту. Велика Ойкумена, но есть ли протезы, способные возместить такую потерю?! Господи, во власть твою предаю себя… Ненавижу турнир, сказал Диего без слов. Бойцы, судьи, тренеры, зрители – они ни в чем не виноваты, но я ненавижу их: всех вместе и каждого по отдельности. Они отвлекают меня от единственной оставшейся мне в жизни цели. На время турнира я вынужден прекратить тренировки. На время турнира Эзра Дахан перестал заниматься со мной. Когда же все это закончится?! Вынужденная пауза между выдохом и вдохом – сколько можно, я задыхаюсь…