Книга Человек из прошлого - Максим Резниченко

– Где он?

– Леня смог достать его. Сейчас Миша пребывает в коме так же, как Алена. Я еще решу, что с ним делать.

– Марина, я понимаю и сочувствую твоему горю, – произнес мужчина, – но ты не пробовала проработать другие версии происшедшего? Если ты не хочешь разговаривать с Оружейником, пусть это сделает кто-нибудь другой, хотя бы даже мы. Или, по крайней мере, можно ведь вызвать на диалог Клауса.

– Он игнорирует все вызовы по табичу, – хмуро ответила Учительница, – что лишний раз доказывает мою правоту. Всю эту компанию нужно наказать самым суровым образом, самым жестоким…

С этими словами Марина Яковлевна достала из ящика стола ожерелье из табичей, выбрала один из них и сжала в ладони. Через несколько секунд она широко раскрыла глаза и одними губами произнесла:

– Есть!

Мужчина и женщина, в креслах напротив, подались вперед.

– Здравствуй, Клаус, – произнесла Марина Яковлевна, уставившись отсутствующим взглядом в окно. – Что?

Ни мне, ни гостям не было слышно, что говорил ей собеседник, поэтому оставалось довольствоваться лишь ее короткими репликами.

– …потому что он убил Леню!

– … я не знаю.

– … Леня? Нет, этого не может быть!

– … нет, это я отправила его туда, чтобы он все исправил.

– … я не собираюсь с ним ни о чем разговаривать!

– … почему я должна тебе верить?

– … нет, это ты послушай! Я…

Учительница хмурится еще какое-то время, потом с преувеличенной аккуратностью выпускает из рук табич и прячет все ожерелье обратно в ящик стола.

– Ты сейчас говорила с Клаусом, – сказала мисс Абрамс, на что Марина Яковлевна лишь кивнула.

– Не хочешь рассказать? – спросил Виктор Иванович.

– Клаус сказал, что его город-лечебницу уничтожил Леня, – словно сама себе не веря, сказала Учительница.

– Почему? – нельзя сказать, что ее собеседники слишком удивились этой новости.

– Якобы потому что так Леня отомстил Клаусу за то, что тот рассказал мне об их авантюре.

– Что ты сама думаешь?

– Я не знаю, – далеко не сразу ответила Марина Яковлевна.

– Ты понимаешь, – серьезно произнес мужчина, – что если эта информация подтвердится, то…

– Витя, – сердито перебила его Учительница, – я все отлично понимаю. Не нужно мне ничего объяснять.

– Знаешь, Марина… – не отступил Виктор Иванович, но мисс Абрамс мягко положила ему руку на плечо, и мужчина проглотил готовые сорваться резкие слова.

– В любом случае, будет проведено расследование, – спокойно произнесла женщина в легкомысленном платье. – Кстати, Клаус не сказал, почему не доложил о случившемся раньше?

– Нет.

– Ничего страшного. Он все расскажет. Не сегодня, так завтра.

– Я найду способ известить его о начале расследования, – кивнула Марина Яковлевна.

– Что еще сказал Клаус? – поинтересовался Виктор Иванович.

– Он сказал, что Оружейник ни в чем не виноват. И еще он очень зол на меня. Клаус сказал, что нам с Максимом нужно встретиться и поговорить, пока… – она запнулась, но все же закончила, – пока мы не убили друг друга.

– Марина, Клаус прав, поговори с Оружейником, – мягко сказала мисс Абрамс. – Уверена, вы сможете объясниться.

– А я нет.

– Если бы я тебя не знала, – произнесла она, – то подумала, что ты боишься.

Марина Яковлевна на удивление спокойно встретила эти слова, лишь поджала губы, а потом отчеканила:

– Добраться до Алены я ему не дам. Ее наказание более чем заслужено.

– Марина…

– Я не закончила, – жестко отрезала она. – С самим Оружейником я найду, как разобраться. И не нужно на меня так смотреть! Однако это не значит, что я буду уходить от ответственности. Нет, прятаться я не буду. Ваша задача, друзья, – в кратчайшие сроки собрать комитет, который займется расследованием всех этих событий…

Глава 7

Вспышка света длилась всего миг, но время будто замерло – ничего, кроме света, вокруг не было. Из этого ослепительного ничто выплывают и обратно исчезают какие-то лица, предметы, образы, даже целые, но неподвижные, как фотоснимки, картины. Вязкая тишина уступает место какому-то невнятному бормотанию, перемежаемому редкими вскриками. Звуки голосов, будто гул пчелиного роя, то затихает, то становится громче. Обрывки фраз, призывы о помощи, по-военному четкие команды, крики боли…

Меня куда-то тянет, дергает, трясет и рвет из стороны в сторону. На короткое мгновение появляется и сразу исчезает невероятно четкая картина мрачного и странного места. Там из обугленной, словно оплавленной, земли вырастает немыслимых размеров драгоценный камень, а над ее плоской вершиной парит яркая, переливающаяся всеми цветами радуги звезда…

… Я вижу, как злится Марина Яковлевна, потому что не может остановить Оружейника. Плетущий уже поднялся на нужный этаж, а все твари, которых насылает на него Учительница, просто не в состоянии остановить его. Странный змей, который сопровождает Плетущего, вызывает у меня искренний интерес. Я впервые вижу подобное создание. По силе он значительно превосходит Оружейника, но вот опыта ему заметно не хватает. Однако Страж, как его называет Плетущий, учится каждую секунду, наблюдая за работой Максима. Сначала я подумала, что змей-альбинос – это необычная, хоть и чрезвычайно сильная, тварь, но стоило мне посмотреть на него, «созерцая», и все сомнения отпали. Страж не тварь. Как я поняла, они с Плетущим каким-то образом общаются между собой, и это вызывает у меня еще большее удивление и заинтересованность. Вообще, характер их отношений носит некие родственные черты. Я бы сказала, что Оружейник в этом странном тандеме выполняет роль старшего брата, терпеливого и готового делиться своими знаниями, а Страж – младшего, жадно их впитывающего. Не знаю, откуда он взялся, хотя определенно змей кого-то мне напоминает.

Счастье, что Плетущий по прозвищу Оружейник не страдает манией величия, он небезразличен к окружающим, всегда готов прийти на помощь и не мучается каким-то комплексами. Иначе с таким могучим союзником, как Страж, он мог бы стать для Плетущих серьезной и не факт, что разрешимой, проблемой. Меня передернуло от мысли, что таким вот слугой мог бы обзавестись Леня. Нет, Оружейник – настоящий Плетущий, пример для многих из нас. Но далеко не ангел. Я видела, как грубо он обращался со странным типом в докторском халате, который ничего, кроме брезгливой жалости к себе, не вызывал. Тем не менее, почему-то я уверена, что он заслужил такое отношение.