Книга Серафима прекрасная - Каринэ Фолиянц

– Валя, помогите, пожалуйста!

Валя с радостью открыла коробочку. Какое красивое кольцо!

Андрей протянул кольцо Симе:

– Тебе нравится?

– Андрей, ты чего? Да я себе и сама могу купить! Ты чего удумал? Да на кой ляд мне эти кольца? – возмутилась она, вместо того чтобы обрадоваться.

– Мам, ты чего несешь? – удивилась Валя. – Разве так себя ведут, если тебе предложение делают?

– А что? – не поняла Сима.

– Андрей, вы не обижайтесь! Кольцо ей очень понравилось. Просто ей прежде никто колец не дарил, – извиняющимся тоном проговорила учительница. – Она не привыкла к подаркам, поймите!

– Я так и подумал, – опять улыбнулся Короленко. – Сима, ты скажи только: да или нет? Я ведь тоже первый раз прошу руки и сердца, честно, товарищи, в первый! Я даже не знаю толком, как это правильно делается…

– Пока все идет по плану, вы не волнуйтесь, все верно! Кольцо, слова про любовь… Теперь Серафима должна ответить: «Да!» – со знанием дела сказал архитектор.

– Мама, ну? – торопила Симу дочь. Ей ужасно нравилась это сватовство!

Сима не могла выговорить ни слова. И Валюша взяла инициативу в свои руки:

– Андрей Николаевич, а вообще-то по всем правилам вы должны встать на колено и сказать: «Будьте моей женой, прекрасная Серафима». Я такое в кино видела! Ну, попробуйте!

– Валь, да как тебе не стыдно! Взрослый человек и чтобы на коленях! – смутилась Сима. – Да что же это?

– Нет, она права, – просиял Короленко. – Я сейчас это сделаю, если уж по правилам, то все по правилам. Я, правда, не знаю, на какое колено становиться, на левое или правое… Давайте я на оба встану! – И он упал перед Симой на колени.

Лицо Марии Ивановны расплылось в счастливой улыбке.

Сима оторопело глядела то на Короленко, то на дочь.

А Андрей уже говорил взволнованным голосом:

– Серафима Ивановна, прекрасная вы моя, будьте моей женой… Я этого очень хочу…

Она не успела ничего ответить. Потому что именно в эту минуту дверь в комнату распахнулась и вошел Ваня собственной персоной. Все замерли. Ваня криво усмехнулся:

– Вечер всем добрый! А что это у вас за цирк? – Он кивнул на Андрея, стоящего на коленях перед матерью.

– Это не цирк. Я прошу руки вашей матери. Я Андрей Короленко, а вы – Ваня, так ведь? – быстро нашелся Андрей, встал и протянул Ивану руку.

Но Ваня руки не пожал.

– Ах вот оно как! – засмеялся он. – Где его подцепила, мам, в Москве небось? У нас, похоже, такие не водятся! Поздравляю!

– Ты не хами! – пришла в себя Сима.

– Я хамлю? Да я только вещи своими именами называю! Замуж, значит, выходишь срочно. Все понятно, чтобы нам долю владения фермой уменьшить, чтобы часть этому досталась, да?

– Иван, ты не смей таких вещей говорить, – взорвался архитектор.

– Вы бы не вмешивались в чужие семейные дела! Не вас грабят, а меня, между прочим. – Ваня подошел к Симе. – Внука посмотреть хотела? Нет! Ты личную жизнь хочешь наладить! Тебе на внука плевать, на меня плевать, да и на отца тоже было плевать.

Сима не выдержала, развернулась, да как закатили пощечину сыну.

– Убирайся! С глаз моих уходи! Видеть тебя больше не хочу. Иди к тем, кто тебя этим словам научил. Они твои советники да помощники, они тебе теперь пусть и помогают. А про меня забудь, понял?

– Ты пожалеешь! Ты об этом горько пожалеешь! – Ваня попятился к двери. – Горько пожалеешь, мама! – И убежал из дому…

– Что же ты наделала, мама! – воскликнула Валя.

– Молчи! Никому не давала права себя обсуждать.

– Серафима, – прошептал Андрей.

Но она перебила его. Молвила решительно, как умела это делать:

– А вам за все спасибо большое да поезжайте восвояси. И кольцо заберите. Поздно мне в жизни что-то менять, да и смешно. Тут Иван прав. Бывайте, Андрей Николаевич, как говорится, лихом не поминайте…

Сима развернулась и по лестнице к себе, наверх. Никто не посмел ее остановить.

– Извините. Вот! Это за дом, что я привез. – Короленко протянул пачки денег. – Как я и обещал. Короленко от своих слов никогда не отказывается. – И тоже поспешил к выходу.

– Постойте! Да она ведь одумается! – двинулась за ним Мария Ивановна. – Погодите, Андрей Николаевич!

– Нет! Не любит она меня, – горько улыбнулся Короленко. – Я это понял сегодня окончательно! Вот и вся история… Любила бы – не прогнала. Прощайте!

Бездыханным бревном лежала Сима на кровати. Мария Ивановна вошла в комнату, только Сима даже не пошевельнулась.

– Что ты наделала? Ты хоть понимаешь, что ты наделала?

Сима не двигалась. И не отвечала.

– Ты же его обидела! Хорошего человека!

* * *

Тихо на железнодорожной станции. Только старик стрелочник брел вдоль маленького здания местного вокзала. Горело одно окошко в станционном буфетике. И в этом маленьком привокзальном буфете пили самогонку Андрей Николаевич и местный выпивоха дядя Митя, который еще Вите собутыльником был!

– Ты не брезгуй, москвич! Самогонка отменная – эликсир жизни. Ее Нинка легендарная гонит, – нахваливал продукт дядя Митя. – С той же деревни, что и мы с Симкой! Вот уже двадцать первый год гонит, еще с перестройки! Никто не траванулся. Ни разу! Пей, не брезгуй.

– Я не брезгую! – Короленко попытался выпить стакан залпом. Не пошло.

– Ну, давай! Давай потихонечку, – учил его дядя Митя, – по глоточку, за здоровьице… ну!

Сам он опрокинул граненый стакан, зажевал огурчиком соленым. Вспомнил вдруг:

– Симка-то Нину колошматила за то, что Витя покойный к ней хаживал. А Нинка все одно гонит себе и гонит самогон! Во как! Вечная женщина!

– А Виктора она любила? – спросил Короленко.

– Кто? Нинка-то? Да не… Так, по пьяни, ну, может, было раза два или четыре… Не, несерьезно…

– Да я про Симу спрашиваю: Сима мужа любила? – допытывался Андрей.

– О, это да! Прощала ему все. Любила, ох любила!

– А меня вот не любит! – тихо сказал он.

– А чего ты на нее залип? У нас баб одиноких – рубль ведро. Хочешь простую, деревенскую, чтоб без претензий, – да я тебе наберу таких лучше всякой свахи! – предложил дядя Митя.

– Никого! Никого, кроме Симы! – отмахнулся Андрей.

– Рука у ней тяжелая, характер крутой, нрав суровый да и мощами во как крупна, – не утихал любитель выпивки. – За что ж такую любить?

– Это мое дело! И нравится она мне такая, какая есть! – крикнул Короленко.

Дядя Митя стукнул его по плечу: