Книга В нужное время в нужном месте - Андрей Богданов

– Ты не простой Фехтовальщик, – сказал наконец Акелла. – Признаться, кое-чем напоминаешь одного человека. Ты точно такой же нахал. Правда, того наглеца уже нет в живых. Он умер где-то здесь, на Руси. Его звали Афанасий Македонский. Это мой кровный враг. Однажды ночью он пришел в наше логово и убил всех. Кроме меня. Матери чудом удалось укрыть меня в тайнике. Мне едва исполнилось два года. Мы быстро взрослеем… Я все видел и слышал. До сих пор мне снится смерть матери, отца, братьев и сестер… Вы, жалкие людишки.:. Только и мечтаете стать такими, как мы. Отсюда все ваши комплексы, все эти эрзац-учения… Слияние с природой. Македонский начал из вас делать берсерков-Фехтовальщиков. Но суть та же. Только и можете, что обезьянничать, бездарно имитируя нас. Мы – совершенны. Вы – ничтожные и никчемные создания. Глупое, но вкусное мясо…

Акелла наконец-то умолк, глядя на автомат и поглаживая вороненый ствол.

Затем он повернулся ко мне.

– В твоих словах есть разумные мысли. Я подумаю над ними. Барбара всегда носила миниатюрный диктофон. Хочу послушать последнюю запись. Думаю, там запись вашего разговора. Я послушаю и вернусь.

Это провал! Вот сучка! Да и ты хорош, болтливый идиот! Так. Обрез. Глушитель. Максимальный заряд. В голову. Огонь! Огонь! Огонь!

Обрез не выстрелил.

Акелла кивнул, развернулся и спокойно вышел из палатки.

Интересно, когда волчара узнает, что я внук Македонского, его кровника, то сразу пристрелит или по кусочкам резать начнет и себе в пасть складывать?

2

Во-первых, не паникуй.

А я и не паникую. Просто мне теперь точно хана.

Всегда есть выход.

Ага. Всегда. Особенно в моем случае. Лежу голый, связанный. Обрез, как назло, почему-то заклинило.

Нет, обрез наверняка в порядке. Ты не в порядке. Необходимо восстановиться. Попить, поесть. Принять витамины с микроэлементами. Еще немного отдохнуть.

Это не санаторий для утомившихся Фехтовальщиков. Это логово оборотней. Но, впрочем, легонько вздремнуть и предельно расслабиться мне тут никто не мешает. Закрою глаза. Может, что умное в голову придет. Забуду на время о жажде и голоде. Как верблюд. Или кто там без воды-еды живет, пока не скопытится от истощения с улыбкой на устах?

Ладно. Надо вспомнить все, что известно про этих тварей. Сосредоточься.

Значит, у них есть Альфа, есть Бета. Альфа – это вроде главных. Они создают стаю. Кусают человека. Он становится оборотнем Бета. Живут типа семьей или стаей. Рожают детей, водят их в обычную школу.

Наиболее продвинутые особи понимают языки всех народов мира, понимают язык зверей, птиц и растений. Они практически бессмертны, не болеют, у них феноменальная регенерация тканей…

Что еще? Если Бета убьет своего Альфу, то проклятие с Беты спадает… Вроде так… Альфа не может убить Бету, поскольку это его родная кровь… А если Бету убьет не его Альфа, то… Все. Не могу больше… Бред какой-то. Альфы, беты, зеленые береты… Мозги сломать можно.

Жрать хочу! Как тут чего вспомнишь! Все раздумья только о еде или о том, как заглушить голод. Что, в общем-то, одно и то же.

Совсем ты оскотинился, Фехтовальщик…

Так я промаялся часа четыре.

И вдруг! Исполнилась мечта! Дали поесть.

Принесли огромный поднос, уставленный разнообразными яствами. Освободили руки. Столовых приборов не наблюдалось. Прямо как у Высоцкого: «Развязали, но вилки попрятали». Ну и черт с ними! Фехтовальщик с голодухи меньше всего думает об этикете, ножах, вилках и салфетках. Ибо некогда. Умопомрачительный аромат заполнял палатку, призывая не мешкать.

Трое боевиков, наставив на меня стволы, молча наблюдали за трапезой героического Фехтовальщика.

Под их завистливыми взглядами я сначала выхлебал полбутылки хорошего красного вина. Потом стал рвать зубами мясо. Много мяса. Закурил сигарету. Вытянул ее всю тремя затяжками. Прикурил вторую. Потом принялся за вкуснющий паштет. Допил бутылку вина. Еще сигарету. Далее взялся за мясной рулет.

Прикладываясь ко второй бутылке вина, я был счастлив, как ребенок, которому наконец-то разрешили поковырять вилкой в розетке.

Великодушно предложил боевикам разделить со мною бухло. Но помянуть со мной на брудершафт павших дружков боевики наотрез отказались. Им же хуже. Мне же больше.

Прикончив последнее блюдо, дивно приготовленный бифштекс, я облизал пальцы и допил вторую бутылку вина. Закурил. Посмотрел на шатающихся охранников. Вздохнул. Зевнул. Потушил в грязной тарелке окурок. И завалился спать.

Мне приснилась порнуха. И почему-то, как всегда в последнее время, с зоофильским уклоном.

В главной и единственной мужской роли – я. Одна рука почему-то привязана к спинке кровати. Странная режиссура. Не люблю садо-мазо. В женских ролях – очаровательные самки оборотней. К счастью, без намордников, хвостов и хлыстов.

Они по очереди входили на поляну, залитую лунным светом, вежливо представлялись, раздевались. И ловко устраивались на мне в позе наездниц. Отскакав положенную дистанцию, девчата с удовлетворенным видом вставали, говорили: «благодарю», одевались и уходили. И так раз десять.

Однообразие сценария и тупость режиссера с лихвой компенсировалось неподдельным азартом «наездниц» и неутомимостью «жеребца».

Когда все актрисы кончились, а бушующей спермы оставалось еще литра три, я громко потребовал переснять фильм. Поскольку сил и топлива у «жеребчика» было еще километров на пятьсот.

На поляне появился довольный Акелла.

– Сгинь, чмо, – цыкнул я на вождя оборотней. – Ты не в моем вкусе.

Акелла улыбнулся, пожал плечами и поставил передо мной бутылочку вина.

– Эт правильно, – похвалил я. – Знай свое место, халдей. А теперь – пшел вон отсюда! Не отсвечивай. Мы тут фильм про меня снимаем.

Акелла исчез. Я плюнул ему вслед и вылакал все вино.

И опять уснул.

Когда проснулся, сразу понял, что вляпался в такую погань, что выбраться не получится никогда в жизни.

Акелла превратил меня в оборотня.

3

Я лежал на забрызганном собственной спермой матрасе, стараясь не смотреть на все еще эрегированный пенис, и в бешенстве скрежетал зубами.

Во мне убили человека. Скотски изнасиловали. Я опять недооценил животный магнетизм оборотней и переоценил свои силы. Они поймали меня в ловушку и сделали со мной все, что хотели. Картина прошедших событий являла собой великолепный пример волчьего коварства и хитрости.

Надо мной светил не просто фонарь. Он излучал лунный спектр. Когда я только появился в логове, еще без сознания, мне наверняка сделали несколько инъекций. Первая – блокирующая иммунитет к гипнозу. Вторая – что-то вроде «сыворотки болтливости». Третья – ухудшающая память, затормаживающая аналитические мыслительные процессы. Одновременно кто-то из оборотней меня укусил. Туда, где не видно. Возможно, в спину.