Книга Близкие звезды - Людмила Макарова

Рэд вернулся в здание и бросил на планетолога пристальный взгляд. Тот, морщась от боли, пытался сменить на руке пропитанную кровью повязку. Помогать ему в перчатках скафандра – только издеваться. Нет, он не производил впечатления спятившего ученого.

– Налюбовались? – спросил Берт. – Я, когда первый раз увидел, двадцать минут стоял, замерз, а оторваться не мог, в полном смысле этого слова. Гипноэффект налицо, хоть его и отрицают некоторые мои коллеги. Вы подозрительно быстро опомнились.

– Скорее всего – это не я. Автоматика сработала.

– Вы говорите загадками, капитан.

– Нет никаких загадок. Объясню потом.

– Что ж… Если верить маркировкам контейнеров, в некоторые из них сублимировали эту красоту. Ваши друзья смогут сесть по радиомаяку?

– Да.

– Тогда можно уже встречать. Я пойду оденусь.

Гардон двинулся навстречу бортовым огням, пробивавшимся сквозь пыль, поднятую катером при посадке. Распахнулся тяжелый люк, поблескивая металлом, раскрылся трап, и его платформа услужливо застыла в крайнем верхнем положении, дожидаясь хозяев. Какой прекрасный образец реальности среди зыбкого мира обманов.

– Рэд, черт возьми, как я рад тебя видеть! – заорал Блохин, вываливаясь из люка. В шлемофоне захрюкало, но Рэд понял, о чем речь идет.

– Здорово, капитан, – сказал первый пилот. – Услышал? Вид у тебя такой, будто ты в пожарной команде работаешь.

«Джери, забери меня отсюда! Я так устал…»

– Привет, команда, – сказал Гардон. – У меня только внешний переговорник живой, так что зря стараетесь.

Он представил им планетолога. Погрузчики закрепили контейнеры. Рэд сел в кресло второго пилота и вкратце изложил Блохину и Стрэйку события, гипотезу ученого и только что созревший план прорыва кордона с помощью экспериментальных образцов оружия Л-80.

– Я не вижу другого выхода, капитан, – сказал Стрэйк. – Давай попробуем…

Блохин против обыкновения хранил молчание.

– Старт.

Джеральд с двух заходов расстрелял исследовательский центр. Стоун нервно дернул здоровым плечом и отвернулся. Внизу разлетались складчатые купола, сметаемые сериями взрывов. Стрэйк развернул катер, прополз вдоль поверхности до базы и повез их на орбиту, имитируя старт с центральной посадочной площадки. Вслед за ними с нее взмыл планетолет.

– «Как я люблю хороший пилотаж, – подумал Рэд, – и как я теперь ненавижу планетарную разведку! Как это люди в ней всю жизнь работают? Неудивительно, что у них такая смертность… даже нас обогнали… и орбитальников…»

Мысли путались, в глазах рябило. Он еле выдрался из своего побитого скафандра на борту «Моники».

– Виктор, забирай меня и Стоуна в медотсек, – сказал Гардон. – Его надо перевязать по-человечески, а меня отключить от этой дряни. Потому что если я сейчас не закурю, я сдохну в очередной раз, и уже насовсем.

– Ты запускал анабиоз?!

– Угу. Как видишь, не замкнуло. Ты молодец.

– Рэд, ты не понимаешь! Источники питания еще не сели, где гарантия…

– Нет никаких гарантий, – перебил его Рэд. – Мозг ожил – остальное тоже никуда не денется. У тебя джин есть?

– Ровно сто один грамм. Рэд улыбнулся.

– Маловато. Нам выделили время, мы управились за половину, и я отдохнуть хочу. Пойдем уже, пожалей господина Стоуна.

Планетолог, придерживая здоровой рукой больную, слушал их разговор, удивленно переводя взгляд то на одного, то на другого.

– Я вам обещал кое-что рассказать. – сказал ему Рэд. – Думаю, бортинженер лучше объяснит.

Обратная процедура заняла насколько часов, и Блохин его усыпил. Рэд послушно лег под манипуляторы. Но с первых микрограмм препарата, попавших в кровь, завопил: «Нет!» – закатил истерический припадок и бился, обрывая с себя гибкие блестящие щупальца, до тех пор пока Виктор, обалдевший от такого поведения полусонного пациента, не догадался дать ингаляционный наркоз. Гардон так измотался, что ему даже кошмары не снились. Провалился в черный колодец, вынырнул и открыл глаза. Он посмотрел в белый потолок медицинского бокса.

– Как дела? – спросил Блохин.

– Спать хочу, – невнятно ответил капитан.

– Ну спи, если сможешь.

Рэд окончательно проснулся и проклял момент, когда ему в голову пришла идея, как обмануть Л-80. Все тело ныло, как будто накануне его сутки крутили на центрифуге. Отдельные участки кожи ничего не чувствовали, другие – словно кипятком обожгли. Какие-то группы мышц судорожно подергивались, другие – ему не повиновались. А в животе и вовсе сидел колючий ежик. Рэд был весь раздерганный. Ему не дышалось, и его колотило так, что взять термопульт, лежащий рядом, он даже пытаться не стал. Чувство времени пропало. «По сравнению с этим та дрожь, что меня била с похмелья, сойдет за вариант нормы, – подумал Рэд. – Зачем я это сделал?»

– Тебя все время так трясет? – встревожено спросил вошедший Виктор.

– Н-не з-знаю.

– А чего заикаешься?

– Отстань, Виктор. Н-не м-можешь п-помочь – н-не лезь.

– Кое-чем могу…

Его ломало всю ночь, и ожил Рэд только к утру. Бортинженер уселся напротив.

– Ну, скажи мне что-нибудь, капитан.

– Кто на вахте?

– Штурман. В тройке техников – Фишер, Эрик и Сэнди. – Виктор встал, развернул стул и сел на него верхом, сложив руки на спинке. – Теперь о тебе поговорим…

– Нога болит, – буркнул Рэд.

– Погуляй-ка под гравитацией один и семь в полужестком скафандре без компенсаторов с полным комплектом снаряжения. Не надо было из себя героя строить и Васю брать – не слетел бы с дороги. Так что это не новость, – заключил бортинженер.

– Для тебя не новость, а я уже начал забывать о боли после отпуска. – Рэд приподнялся, и функциональная кушетка зафиксировалась в полулежачем положении. Он погладил себя по бедру. – М-м-м, зараза… Что тебе сказать? Вопрос, что нормой считать? Раньше из м-меня биоробота не делали. – Рэд еще слегка запинался, когда говорил. – У м-меня такое чувство, что организм из мозаики с-сложили.

– Ты хоть помнишь, что было?

– Да. До лазарета. Не смотри на меня, как на сумасшедшего.

– Тогда говори, чего надо, и я пошел.

– Голову полковника Дэйва на з-золотом блюде, – проворчал Рэд.

– Извини, не завалялась. Что попроще давай. И вообще, знаешь, какой первый признак того, что ты плохо себя чувствуешь, согласно моим многолетним наблюдениям?

– Интересно…

– Ты начинаешь мне хамить. Так что сделай выводы. Гардон вздохнул.

– Виктор, отпусти меня в каюту. Н-не могу больше на белый потолок смотреть – так противно.