Книга Мир вне времени - Ларри Нивен

— А этот зверь, наоборот, избавляется от нее?

— Именно. Своего рода инверсное развитие, деградация.

— Но гроги сюда не относятся?

— Нет. Но в то же время я не могу представить себе фактора, способствующего эволюционированию их мозга. Им он просто не нужен — отсутствует всякая необходимость. Всю свою жизнь эти животные проводят в неподвижности, дожидаясь, пока какой-нибудь подходящий кусок еды не пропрыгает мимо. Пойдемте, я покажу вам центральную нервную систему грога — тогда вы и сами поймете мое замешательство.

Мозг сферической формы имел весьма странный цвет: серый, почти совсем как у человека, но с желтоватым оттенком, который, возможно, являлся защитным слоем. Заднего мозга было почти не разглядеть; спинной мозг представлял собой мягкую тоненькую белую жилку, сужающуюся к концу почти до размеров нити. Как мог функционировать этот гигантский мозг с таким спинным отделом?

— Полагаю, большинство нервных каналов тела не проходит через спинной мозг.

— Ошибаетесь, мистер Гарви. Я сам долго пытался найти дополнительные нервные окончания — но безуспешно.

— Скажите, док, а их нервная ткань чем-либо отличается от ткани подвижных организмов?

— Нет. Отличие лишь в том, что у подвижных форм мозг меньшего размера, а позвоночник — наоборот, толще. Как я уже сказал, они весьма разумны — как могут быть разумны, например, собаки.

— Спасибо, док. Вы знаете, что испортили мне день?

— Весьма польщен, — доктор Фуллер подмигнул мне. Мы явно симпатизировали друг другу.

Солнце уже клонилось к закату, когда мы вышли из лаборатории. Я остановился взглянуть на небольшой загон, выстроенный во дворе: большая плоская скала, окруженная песком и огороженная забором. Рядом, в загончике поменьше, копошились белые кролики.

— Последний вопрос, док. Как они питаются при своей полной неподвижности?

— О, для этой цели гроги пользуются длинным гибким языком. Хотел бы я хоть раз на это посмотреть. Они отказываются есть в присутствии человека.

Мы попрощались и оседлали скайциклы.

— Сейчас только пятнадцать десять, — сказал Джилсон, — Не хочешь еще разок взглянуть на того грога?

— Да, пожалуй.

— Если отправимся прямо сейчас, то успеем вернуться засветло.

Я кивнул, и мы повернули на запад. Под ногами промелькнула узкая лента реки Хо; затем потянулись бесконечные бурые поля.

Ну не могут они обладать разумом, думал я. Не могут.

— Что? — удивленно отозвался Джилсон.

— Ох, извини. Я разговаривал вслух?

— Да. Ты помнишь те мозги, что нам доктор показывал?

— Ну?

— Так чего ж ты до сих пор сомневаешься?

— Но зачем им разум?

— А зачем он дельфину? Или кашалоту? Или бандерсначу?

— Сам подумай. Дельфину приходится добывать себе еду, так? Кроме того, он вынужден как-то защищаться от касаток. Перед кашалотом стоит аналогичная угроза в виде китобойного судна. Чем сообразительнее они будут, тем дольше проживут, логично? Вспомни — китовые относятся к классу млекопитающих, и следовательно, их мозг развивался когда-то на суше. Затем они выбрали океан в качестве среды обитания, и их пропорции увеличились вместе с объемом мозга. Чем лучше развито их «серое вещество», тем легче им управлять своим телом в воде.

— Ну ладно. А бандерсначи?

— Ты прекрасно знаешь, что эти животные возникли не в результате эволюционных процессов.

Повисла пауза.

— Что? — Джилсон изумленно уставился на меня.

— Ты правда не в курсе?

— Никогда не слышал об этом. И я рассказал ему.

Примерно миллиард лет тому назад по Земле разгуливали разумные двуногие существа. Разумные — но не слишком. Однако они обладали природной способностью управлять сознанием всех остальных организмов. В анналах истории эти существа известны как Рабовладельцы. На пике расцвета империя Рабовладельцев включала в себя большую часть Галактики.

Тнактипы — одна из порабощенных рас — в отличие от своих хозяев обладали высокими интеллектуальными способностями и были широко известны своими опытами в области биоинженерии. Они конструировали для Рабовладельцев различные приспособления: воздушные растения, фазовые деревья с сердцевиной из твердого ракетного топлива, гоночных животных. К числу их изобретений принадлежали и бандсрсначи, чье мясо было съедобным и весьма питательным.

Пришел день, когда Рабовладельцы внезапно поняли — большая часть изобретений тнактипов — не что иное, как ловушки. Хозяева недооценили своих рабов — бунт давно назревал и набирал обороты. Началась война. К несчастью, Рабовладельцы использовали оружие, уничтожившее не только тнактипов, но и все живое в Галактике. Оставшись без своих рабов, они и сами долго не протянули.

Жалкие останки Империи прятались в самых отдаленных уголках Вселенной. Некоторые из них были артефактами, защищенными от воздействия времени статическими полями; другие — мутировавшими изобретениями тнактипов: подсолнухами, фазовыми деревьями, воздушными растениями, болтающимися в пространстве в целлофановых пузырях; ну и конечно, бандерсначи. Как раз эти милые зверюшки принадлежали к числу ловушек, созданных хитрыми тнактипами — они обладали подвижностью, и использовались в качестве шпионов. Каким-то образом биоинженерам удалось сделать их неуязвимыми и неподвластными силе Рабовладельцев.

Джинксианские бандерсначи обитают в густом тумане с очень высоким атмосферным давлением; питаются чем-то вроде закваски, которую собирают на побережье посреди отбросов. Они обладают сознанием — но им совершенно не о чем было думать. До тех пор, пока не появился человек.

— И кроме того, они не поддаются мутации, — добавил я. — Так что о них можешь забыть. Это исключение, подтверждающее правило. Все остальные Неполноценные нуждались в мозгах прежде, чем получили такую возможность.

— Получается, что все Неполноценные относятся к семейству китовых, родом из земного океана.

— Ну…

Джилсон насмешливо фыркнул. И он был прав, черт возьми. Все они действительно принадлежали к китовым.

Тем временем равнины незаметно сменились пустыней. Я уже гораздо увереннее ощущал себя на скайцикле и без особого труда спустился на несколько футов. Отсюда пески казались живыми. Вот покатился дикий родственник нашего земного перекати-поля — надменно торчащий сухой стебель какого-то растения с мясистыми, острыми по краям листьями — чтобы отпугивать травоядных. Вон там, чуть поодаль, какое-то хитроумное животное пристроилось возле такого же куста и выедает у этих листьев сердцевинку. Завидев нас, оно подняло мордочку и испарилось. А здесь — вот чудо! — алый всполох: какой-то кустарник выбрал странное время для цветения — но до чего красиво! В красноватых лучах здешнего солнца окружающее больше всего напоминало ночной клуб…