Книга Таинственный спаситель - Элизабет Хойт

— Я был удивлен, что вы знаете о детях, которых Призрак привел в приют, — заметил Сеймур. Они были почти наверху.

Наконец-то.

— Да?

— Вы, похоже, узнали об этом чуть ли не раньше всех. Почти тогда же, когда и сам Призрак.

— У меня есть свои источники, — с готовностью отозвался Уинтер. От подъема он разгорячился и распахнул полы плаща.

— Ваши источники, должно быть, так же хороши, как и у Призрака.

— Возможно. — Уинтер остановился перед маленькой дверью. — Мастерская здесь. Хотите войти первым?

— Прошу вас, мистер Мейкпис, — сказал Сеймур.

Уинтер внимательно посмотрел на него и открыл дверь. При дневном свете первая чердачная комната показалась даже еще меньше. Деревяшки от сломанной двери в крыше зазубренными киками валялись на полу в пыли. Странно, но все станки исчезли.

Позади него дверь в чердачную каморку закрылась.

Уинтер ощутил, как дрожь предчувствия пробежала по телу.

Но слишком поздно.

Когда Уинтер обернулся, Сеймур уже вытащил свою шпагу.

— Думаю, вам лучше встать передо мной на колени, мистер Мейкпис. Или вы предпочитаете, чтобы я называл вас Призраком Сент-Джайлса?

Глава 19

«Теперь арлекин мог видеть, но по-прежнему стоял безмолвный и недвижимый перед своей Истинной Любовью. Посему она еще раз привстала на цыпочки, поцеловала его в щеку и прошептала: „Помнишь, как хорошо нам было вместе, любимый? Помнишь, как мы любили друг друга и мечтали о будущем? Так вот это будущее живо, и оно здесь“. И, взяв его руку, она положила ее на свой чуть округлившийся живот, где росла новая жизнь. Так она дала ему возможность прикоснуться к Надежде…»

Из легенды об арлекине, Призраке Сент-Джайлса

Она отталкивала его снова и снова, но никогда не думала, что он уйдет далеко. Он всегда должен быть в ее жизни, всегда должен быть в этом мире, жить своей жизнью, быть может, жениться, руководить приютом. Быть счастливым, черт побери.

Уинтер Мейкпис не должен умереть. Изабель просто не могла этого допустить. Он слишком силен, слишком молод, слишком полон жизни. Он не такой, как другие мужчины. Он бросил ей вызов. Он видит все ее недостатки — а их великое множество — и все равно говорит, что любит. Проживи она хоть тысячу жизней, ей никогда не найти другого такого, как он, да она и не хочет.

Она любит Уинтера Мейкписа, и никого другого.

Эта мысль кружила голову. Изабель и в самом деле споткнулась в сыром, полутемном переулке Сент-Джайлса.

— Все в порядке, миледи? — спросил Гарольд, придержав ее за руку.

— Да-да, — отозвалась запыхавшаяся Изабель. — Нам надо поторопиться.

Дорога до того места, адрес которого дал ей виконт д’Арк, была слишком узка для кареты. Кроме того, по Сент-Джайлсу пешком передвигаться быстрее — улочки и переулки слишком извилистые для экипажей и лошадей. Поэтому она всю дорогу бежала. Д’Арка они оставили, ибо тот оказался гораздо пьянее, чем выглядел вначале. Гарольд трусил с ней рядом, хотя Изабель приказала ему бежать вперед. Он наотрез отказался, заявив, что Сент-Джайлс слишком опасен, чтобы леди находилась там одна.

Так-то оно так, но это не спасет Уинтера, если Чарлз Сеймур решит вонзить ему нож в спину.

Впереди замаячил высокий дом.

— Вот он, — выдохнула Изабель. — Скорее!

Гарольд рывком распахнул дверь, и они помчались вверх по кошмарной лестнице. Выше и выше взбирались они, и этому, казалось, не будет конца, и все время Изабель прислушивалась, не прозвучит ли выстрел. Или крик раненого. Или повышенные в гневе голоса.

Но все было тихо.

Наконец они добрались до последнего поворота и вышли на чердачный этаж. Прямо впереди была плохонькая дверь, и Изабель так стремительно кинулась к ней, что Гарольд не успел ее опередить.

Дверь распахнулась, и Изабель по инерции влетела в комнату — и врезалась в спину мужчины.

Сильные руки обхватили ее, и на мгновение все затихло. Затем голос над ней произнес:

— Вот, Мейкпис, и ваша возлюбленная пожаловала.

Уинтер почувствовал, как по спине струится пот. В ту самую минуту как Сеймур вызвался сопровождать его в мастерскую, он заподозрил, что это и есть тот самый «господин». Сеймур единственный, кто заинтересовался, откуда Уинтеру известно местонахождение мастерской: знать об этом мог только Призрак Сент-Джайлса. Когда Мейкпис увидел в руках спутника шпагу, его охватило торжество, что догадка подтвердилась, но в следующую секунду в комнату влетела Изабель.

Теперь Сеймур крепко прижимал ее к себе, обхватив рукой за горло.

Прежде Уинтер всегда ощущал возбуждение от драки, трепетный восторг от опасности, боль удара. Но он никогда не чувствовал страха.

Сеймур метнул взгляд на лакея Гарольда, который неуверенно застыл в дверях.

— Брось пистолет, или я убью твою госпожу.

Гарольд бросил пистолет на пол.

Сеймур улыбнулся Уинтеру.

— Что ж. Призрак Сент-Джайлса известен тем, что всегда носит при себе две шпаги. Правда, сейчас вы одеты не как Призрак, но, ради Бога, сделайте одолжение, распахните свой плащ, Призрак.

Уинтер распахнул плащ, держа за полы, глядя в широко раскрытые голубые глаза Изабель. Она была смертельно напугана. Уже одно это решило участь Сеймура.

— Вы очень добры, что снова пришли спасти меня, миледи, хотя, мне казалось, Гарольду следовало бы быть умнее.

Слуга, стоявший позади хозяйки, пожал плечами.

Она облизнула губы.

— Я люблю тебя. Что бы ни случилось, я люблю тебя, Уинтер. Если…

— Хватит. — Сеймур с силой дернул ее за шею, вынуждая замолчать. — Сдается мне, я вижу рукоятку, выглядывающую из подкладки твоего плаща. Положи обе шпаги на пол — медленно — и подтолкни их ко мне.

Грудь Уинтера распирало от восторга, вызванного признанием Изабель, но сейчас он не мог этим наслаждаться. Он сделал, как приказал Сеймур.

— Теперь встань на колени.

Уинтер покачал головой.

— Нет. Если я встану на колени, ты убьешь меня, а потом и леди Бекинхолл. Не вижу ни малейшей причины повиноваться.

Сеймур на секунду смешался, и Уинтер воспользовался этим, чтобы придвинуться поближе.

— Я… я убью ее, — прошипел Сеймур.

Уинтер покачал головой.

— Если ты убьешь ее, я убью тебя, даже без шпаги. Тогда уже ничто меня не удержит.

— Если так, — сказал Сеймур, источая сарказм, — то что ты предлагаешь мне взамен?

Уинтер склонил голову набок.

— Сразись со мной один на один.