Книга Особый отдел - Николай Чадович

Ваня сразу смекнул, что надеяться на чужую жалость здесь не приходится. Тут требовались совсем иные методы.

Согнав с лица уже заготовленную было умильную гримасу, он с независимым видом вступил в сиреневые джунгли.

– Брысь отсюда, мелюзга, – сказал отрок, причёсанный, вернее всклокоченный, как известный футболист Бэкхем.

– Я пить хочу, – Ваня непринужденно хмыгнул носом.

– А в глаз не хочешь? Здесь тебе не водопой. Сходи домой и молочка попей.

– Я молочко не люблю, – Ваня дружелюбно улыбнулся, – я пиво люблю. Желательно светлое.

– Тогда в киоск топай, – посоветовал ему другой отрок, стриженный наголо, как ещё более известный футболист Рональдо.

– Был я уже там. Говорят, что пиво детям не положено. Может, выручите? – на свободный чурбак Ваня положил сотенную бумажку.

– Ух ты! – присвистнул третий, в отличие от двух других, одетый и причёсанный, как обыкновенный школяр. – На всё брать?

– Само собой. – Ваня на месте не стоял, а всё время выламывался, как это делают дети, которых распирает нерастраченная внутренняя энергия.

– Лайка, твоя очередь в киоск бежать. – «Бэкхем» передал деньги девахе.

Похоже, что в этой компании слабый пол не притесняли – ни в правах, ни в обязанностях.

Девушка со странным именем Лайка воткнула в волосы гроздь сирени и танцующей походкой удалилась.

– В манекенщицы собирается, – «Рональдо» сплюнул. – А ляжки уже плеч.

– Ничего, нагуляет ещё, – сказал «Бэкхем». – Станет толще, чем корова. В дверь не пролезет.

– А мне узкобёдрые девушки нравятся, – заявил «школяр». – Все спортсменки узкобёдрые.

– Это они тебе по телевизору нравятся. А в постели плеваться будешь, – тоном знатока сообщил «Рональдо». – Хлебни пока, – он протянул Ване недопитую бутылку пива.

После долгой пешей прогулки холодное свежее пиво пришлось как нельзя более кстати.

– Ну ты и хлещешь, – с уважением сказал «школяр». – Смотри, ночью в постельке не написай.

– Не написаю, – заверил его Ваня. – Ночью мне придётся под забором ночевать.

– А что так? Бомжуешь?

– В семье разлад, – Ваня повторил свою байку о злой мачехе, горьком сиротстве и бесфамильном дедушке, а напоследок попросил: – Вы бы помогли мне его разыскать.

– Очень уж приметы скудные, – пожал плечами «Бэкхем». – Восемьдесят лет… Тросточка…

– Тросточка очень интересная, – сказал Ваня. – Под старину… Вот ещё вспомнил! Его ограбили однажды. Год или два назад. Прямо возле дома. Часы карманные забрали и бумажник.

– Первый раз слышим, – парни недоуменно переглянулись. – У нас тут пока тихо. Правда, прошлой осенью какого-то бродягу убили. Да и то в соседнем дворе.

– А как его убили? – с детской непосредственностью поинтересовался Ваня. – Мусорным баком зашибли?

– Говорят, что из помпового ружья пристрелили. Мы сами-то не видели. Его дворник рано утром нашёл. Никто, наверное, и не расследовал.

Вернулась Лайка с пакетом, раздувшимся от пивных бутылок. На сдачу она предусмотрительно купила пачку сигарет и чипсы.

Откупоривая пиво, «Бэкхем» сказал ей:

– Возьми пацана на постой. Ему ночевать негде.

– Взяла бы, да сегодня папаша злой, как чёрт. – Лайка закурила. – Я сама боюсь домой идти.

– Почему тебя так странно зовут? – поинтересовался Ваня, слегка захорошевший от пива.

– С чего ты взял? – удивилась она.

– По-твоему, Лайка – нормальное имя?

После этих слов ребята почему-то дружно прыснули.

– Ты этих обормотов больше слушай! – возмутилась девушка. – Лайка в космос полетела. А меня зовут Лайлак, с ударением на первом слоге, что по-английски означает «Сирень». Самое обыкновенное имя. В каждом справочнике есть.

– Её так в честь этих самых кустов назвали, – со смехом сообщил «Рональдо». – Папочка с мамочкой занимались любовью в сирени.

– И в свободное время занимались английским, – добавил «Бэкхем». – Но Лайка звучит лучше. А главное, соответствует действительности.

– Почему? – Ваня старательно корчил из себя наивного пацана.

– Поцелуйся с ней, сам узнаешь, – все, кроме «школяра», рассмеялись, а тот, наоборот, нахмурился.

– А можно? – Ваня с просительным видом уставился на Лайку.

– Да ты хоть раз в жизни целовался? – она смерила его критическим взглядом.

– Никогда, – соврал он, как делал это уже неоднократно.

– А с мамой?

– У него мамы нет, – ответил за Ваню «Бэкхем», – только сволочная мачеха.

– Ну тогда давай поцелуемся, – Лайка подставила ему губы, накрашенные тёмно-коричневой помадой.

Трудно делать то, что не умеешь, но ещё труднее скрывать своё умение. Поцелуй, задуманный как невинное баловство, вопреки общему ожиданию получился долгим и сладким. Уже в его финале Ваня по привычке потрогал грудь девушки, но ничего примечательного, кроме пуговиц и крестика, не обнаружил.

– Ух-х-х! – Лайка еле оторвалась от него. – Ты даёшь, малыш! Ещё бы чуть-чуть – и задохнулась.

– Надо же – не укусила! – дружно удивились «Бэкхем» и «Рональдо».

– Это ведь первый поцелуй, – пояснила Лайка. – Надо, чтобы от него остались приятные воспоминания.

– А может быть, и дальше пойдём? – дурашливо предложил «Рональдо». – Где первый поцелуй, там и первая женщина… Как ты, пацан, мыслишь? – он толкнул Ваню в плечо. – Лайку мы общими усилиями как-нибудь уломаем, а ты нам за это литр портвейна проставишь. Идёт?

– Хватит дурака валять! – вдруг вспылил «школяр». – Нашли тему!

Лайка на его слова отреагировала с неожиданной резкостью:

– Это ещё что такое? Чего ты вякаешь? Мне ведь придётся отдуваться, а не тебе! Возьмёшь меня в жёны, тогда и командовать будешь!

«Школяр» демонстративно отставил в сторону початую бутылку и надолго умолк.

А Ваня, похоже, уже был душой общества. Да и его понесло, чему способствовало как лёгкое опьянение, так и присутствие милой девушки.

– Как тебя, малыш, зовут? – ласково поинтересовалась Лайка.

– Меня? – с наигранным смущением переспросил Ваня. – Бобик! То есть Роберт.

– Бобик и Лайка! – парочка псевдофутболистов покатилась со смеху. – Это полный отпад! А детки будут Барбосами!.. Ну так что – гуляем свадьбу?

– Приданого маловато, – Ваня выложил ещё сотню. – На такие деньги не разгуляешься. Вот если бы деда моего найти, он бы добавил. Хоть тыщу рублей!

– Слушай, Лайка, – обратился к девушке «Бэкхем». – Твой жених деда ищет. Он где-то в этом доме живёт, но кто такой – доподлинно неизвестно. Ни имени, ни фамилии… Ходит с толстой тростью, а в прошлом году его грабанули. Пораскинь мозгами. Ты же всех в округе знаешь.