Книга Пожиратель мух - Кирилл Алексеев

Собрав последние силы, Виктор отвел взгляд от лица Вики и сделал еще один шаг. Он понимал, что держится на ногах благодаря чуду. И отчаянно молился, чтобы оно позволило ему преодолеть оставшиеся метры. Только это, и ничего больше. Никогда в жизни он так не хотел ничего, как этого пустяка – пройти крохотный отрезок пути, отделявший его от неприметного холмика земли.

И ему это удалось. Он упал на колени и вонзил лопату в рыхлую податливую почву, по консистенции больше похожую на влажный слежавшийся пепел. Он принялся разгребать землю, чувствуя, что с каждым движением все больше погружается в нее. Пот заливал лицо, смешиваясь с кровью, которая никак не хотела останавливаться. Голова разламывалась от чудовищной боли, в ушах звенело так, что, казалось, барабанные перепонки не выдержат и лопнут с громким треском. Но он продолжал копать, понимая, что малейшая остановка означает смерть.

Прошла целая вечность, прежде чем лопата ткнулась во что-то твердое. И еще примерно столько же понадобилось Виктору, чтобы сообразить: это неожиданное препятствие – крышка гроба. Он был у самой цели.

Хрипя и захлебываясь натужным кашлем, от которого в груди все клокотало, он стал лихорадочно разбрасывать землю, больше всего боясь потерять сознание или сломать в спешке лопату. Но удача снова перешла на его сторону. Он смог расчистить от остатков земли гробовую крышку, и только потом упал на гнилые доски, не в силах пошевелить ни рукой, ни ногой. Те жалкие остатки сил, которые ему удалось наскрести, когда он шагнул на поляну, оказались растраченными без остатка. И последнее препятствие стало непреодолимым.

Виктор лежал, тяжело дыша, сжимая в руке бесполезную теперь лопату, и единственной его мыслью было – проиграл. Проиграл даже не в шаге, в сантиметре от победы. Старая тварь оказалась сильнее. Она высосала из него все соки, оставив лишь сморщенную пустую оболочку. Выпила до дна. Подумать только – несколько миллиметров гнилого дерева. И он не смог их преодолеть. Все оказалось напрасным. Он подохнет здесь, на этой проклятой поляне, в разрытой могиле древней старухи, которая сейчас, наверное, злорадно хихикает в своем гребаном гробу. Прекрасная из них получится парочка. Просто загляденье.

Виктор повернул голову так, чтобы видеть небо. Оно уже было грязно-серым, и Виктор понял, что прошло не меньше двух часов с того момента, как он распрощался с Катей. Она, наверное, уже идет к шоссе. Дай бог, чтобы шла, а не осталась ждать его. Потому что, судя по всему, ждать ей придется долго. Очень долго…

Ком земли скатился в разрытую могилу и гулко ударился о крышку гроба. Звук показался Виктору омерзительным. Но еще хуже было то, что словно в ответ на этот стук, внутри гроба что-то шевельнулось. Легкий шорох и едва уловимая вибрация досок… Волна беспредельного животного ужаса накрыла Виктора с головой. И этот ужас придал ему сил, словно включились те скрытые резервы организма, о которых обожают рассуждать любители дешевых сенсаций. Постанывая от страха и отвращения, Виктор поднялся на колени, желая оказаться как можно дальше от этой крышки, под которой ясно ощущалась жизнь. И в этот момент одна из досок не выдержала и с громким треском сломалась под тяжестью тела. Нога провалилась в гроб и застряла намертво.

Виктор обезумел от ужаса. Он задергался всем телом, как пойманный в капкан зверь, пытаясь вырвать ногу из ловушки. Но добился только того, что сломалась еще одна доска, на этот раз под рукой. Он ударился лицом о крышку, чувствуя, как провалившаяся ладонь наткнулась на что-то мягкое и упругое. Тогда Виктор не выдержал и закричал, орошая кровью из горла разваливающийся гроб.

Высвободить руку оказалось проще, чем ногу. Эта маленькая победа немного успокоила его. Никто не пытался схватить и затащить его в гроб к старухе, сама она не выскочила, как чертик из табакерки, из своего последнего пристанища. Зато последнее препятствие было сломано. Виктор понял, что настало время завершить то, зачем он сюда пришел. Другого шанса не будет. Нужно спешить, пока адреналин бурлит в крови, пока руки и ноги могут двигаться.

Виктор схватил конец сломанной доски и рванул его на себя, проделав в гробу дыру толщиной в руку и длиной полметра. Этого ему показалось мало. Он поддел вторую доску и, срывая ногти, дернул, что есть силы. Изъеденное червями дерево легко поддалось. Раздался громкий треск и в гробу образовалась брешь, достаточная, как показалось Виктору, для того, чтобы осуществить его план.

Он сунул руку в карман, нащупал полиэтиленовый пакетик, который взял из сумки Кати, и вытащил его на свет божий. Сначала он попытался развязать тугой узелок, но пальцы не слушались, и после нескольких секунд бесплодной борьбы, он просто рванул пакет зубами. В последний момент, когда он уже собрался высыпать содержимое пакета в гроб, его взгляд упал в разлом. От увиденного волосы у Виктора встали дыбом. Старуха лежала, скрестив руки на груди, и в трещине как раз были видны ее кисти, положенные одна на другую. Больше ничего. Только старческие морщинистые руки, без малейших признаков тления. Впечатление было такое, что похоронили старуху несколько часов, а не десятков лет назад. И только одно говорило о том, что погребение состоялось очень и очень давно. Грязно-желтые ногти отрасли настолько, что начали завиваться штопором. В какой-то кошмарный миг эти серые старушечьи руки с непомерно длинными ногтями вдруг превратились в аккуратные маленькие, почти детские ручки, которые Виктор узнал сразу. Это были ладони его мертвой жены.

Из последних сил цепляясь за остатки рассудка, Виктор занес над разломом руку и высыпал на живот трупу щедрую горсть пшеничных зерен.

– Посчитай-ка это, старая сука. Надеюсь, хватит надолго, – слабо прошептал он.

До его ушей донесся глухой стон, полный злобы и разочарования. И он подумал, что все же сойдет с ума, когда сморщенная бледная рука мертвой старухи вдруг дрогнула и поползла с тощей груди, чтобы накрыть ладонью горсть пшеницы.

Это было последнее, что увидел Виктор перед тем, как глаза его закрылись, и тьма сомкнулась над ним.

ЭПИЛОГ

Когда они выбрались из леса на проселочную дорогу, ведущую к шоссе, Виктор сумел, наконец, произнести первые слова.

– Почему ты не послушалась меня? Я ведь сказал тебе ждать в машине.

– Не болтай, – задыхаясь, сказала Катя. Ей приходилось почти тащить его на себе, хотя он, как мог, старался удержаться на ногах. – У тебя, кажется, что-то с легкими. Изо рта идет кровь.

– Сильно?

– Сейчас уже не так. Но все равно, лучше помолчи.

– Ты не должна была так рисковать. Все могло закончиться по-настоящему плохо.

– Но ведь не закончилось, верно? Чего теперь думать об этом. Все уже сделано. Мы… Мы победили, да?

Виктор вяло кивнул, борясь с тошнотой и слабостью. Он еле переставлял ноги, повиснув на Кате, как запойный пьяница, возвращаясь под утро домой после хорошей вечеринки. Ей приходилось тяжело, он слышал ее пыхтение, чувствовал, как она пошатывается от усталости, но облегчить ее труд не мог. Сам он не сделал бы и шагу. Все силы были оставлены там, в разрытой могиле.